Тина Вальен - Русская сага. Выбор. Книга первая

По «Ленинградскому делу» осуждены и приговорены к расстрелу и длительным срокам тюремного заключения 200 партийных и советских работников, а также их родственники.

В 1950 году восстановили смертную казнь и осуждённые были расстреляны. Был нарушен один из фундаментальных принципов права – «закон обратной силы не имеет».

В 1950 году в печати объявлено о выполнении четвёртого пятилетнего плана досрочно: построено и введено в строй 3200 крупных промышленных предприятий, а вместе с восстановленными 6200, валовой продукт вырос на 70%, только сельское хозяйство вышло на довоенный уровень. 1 1 История России. Хронологический справочник. М.: «Приор-издат». Авторы Спирин Н. В. и Андреева Л. А.

Стали вдруг одним цветком

Два цветка Иван да Марья.

Конец войны Иван и Мария встретили в Кронштадте. Иван получил за боевые действия на торпедных катерах два ордена, Красной Звезды и Отечественной войны, и множество медалей. В одном из боёв он был ранен. В 1945 году сразу после победы они поженились. Самый красивый высокий моряк и самая миленькая маленькая морячка.

Ивана перевели служить в Ригу, его часть располагалась в военном городке микрорайона Болдерая. Жили они в снимаемой комнате в странном двухэтажном домике, похожем на высокий паровозик с трубой. Жили голодно. В 1946 году у них родилась девочка, умерла от воспаления лёгких. В 1948 году родился мальчик и умер от коклюша.

После смерти детей Иван добился перевода в ГВФ и в звании техника-лейтенанта гражданской авиации получил должность начальника радиомаяка и домик при нём на целом гектаре земли. Мария приготовилась к счастью. Когда-то оно должно задержаться на её пороге?

Рига 1949 год. Военный городок Болдерая. 10 мая в семье Ивана и Марии родилась светловолосая и голубоглазая девочка. Назвали её Валентиной. После смерти первых двух детей родители берегли её как зеницу ока. Маша после родов превратилась в тень. Денег не хватало, поэтому она вышла на работу, а дочке нашли пожилую няню-латышку.

Однажды Маша вернулась с работы пораньше и увидела жуткую картину: няня сидела на кухне в нетрезвом состоянии, а малышка в позе зародыша находилась в её широкой юбке, как в гамаке, вместо того, чтобы гулять на улице и дышать свежим воздухом. Пришлось распрощаться с работой и няней.

Вид полупустой довольно просторной кухни с плитой и стулом навсегда останется в памяти крохи, потому что почти полгода она смотрела на него из подола юбки, часами слушая заунывные песни на незнакомом языке.

Иногда прибегала мамина подруга, тискала её и обязательно спрашивала: «Как зовут эту девочку?» «Ина», – отвечала она, упорно не желая выговаривать своё полное имя Валентина.

– Мария, твоей дочке очень нравится именно это имя. А, что? Очень даже симпатично – Иночка, Инуся… Я так и буду её называть. Ты не против?

Мама смеялась. Они обе смеялись. Ине нравился их смех, нравилась весёлая тётя, которая всегда приносила ей маленькие игрушки.

Ина помнит весну 1953 года. Мама, склонившись к приёмнику, слушает еле слышный голос диктора и плачет.

– Мама, почему ты плачешь?

– Сталин умер, доченька. Что теперь с нами будет?

Ничего страшного не случилось. Даже наоборот. Отца как лучшего специалиста по авиационной радиотехнике вместе с семьёй откомандировали в Китай. Ине исполнилось пять лет, когда она с мамой и папой пришли на кладбище, чтобы попрощаться с её братиком и сестричкой. На их могилках росли удивительные зелёные розочки. Маленькие и побольше, они сидели в песке, тесно прижавшись друг к другу. Эти две могилки она запомнит на всю жизнь. В апреле 1953 года они уехали в Китай.

Русский с китайцем братья вовек.

Крепнет единство народов и рас.

Детская память избирательна, образы её яркие и незабываемые. Ина помнит разноцветный сказочный Пекин, сияющий по вечерам морем электрических огней, как только раз в году в прошлой жизни сверкала ёлка. Она помнит названия городов, в которых папа работал: Мукден или Шэньян, Гуанчжоу, Урумчи, помнит дом с огромной верандой среди песков, в котором жили ещё две русские семьи, и раненого огромного орла, которого мужчины принесли с охоты и демонстрировали перед верандой размах его крыльев.

Здесь она обожгла ноги о раскалённый песок, выбежав после полуденного сна к папе, игравшему с друзьями на спортивной площадке в городки. Ступни покрылись огромными волдырями, переполох был страшный, а её визг ещё страшней. Ина помнит столовую на втором этаже, откуда очень крутая лестница вела на чердак. Ей очень хотелось туда залезть, но мама сказала, что там живёт страшный Бабай.

В том доме с верандой отец «в любую погоду» катал любимую дочку на самолёте. Им служил маленький с провисшим сидением старый стул, в который она проваливалась наполовину. Отец поднимал её выше головы и, жутко завывая, бегал по длинному коридору. Это было счастье.

Мама читала ей красочно иллюстрированные детские книжки всех существующих на тот момент детских писателей и учила шить платья куклам на швейной машинке, доверяя крутить ручку.

Иногда её наказывали, сажая на тот самый стул с провисшим сиденьем в конце длинного коридора на некоторое время, казавшееся ей вечностью. Это наказание для неё было самым страшным.

Потом они жили в другом месте, где перед домом была большая клумба, к которой она бегала по утру, чтобы вдохнуть запах роз и бархатцев. Окружающий мир не переставал удивлять: однажды среди цветов она увидела огромную бородавчатую жабу размером с её голову…

С переездом в другой город менялись подруги мамы, а вместе с ними и друзья Ины. Обычно мамы собирались и пили чай или занимались примеркой платьев, а она с новыми друзьями исследовала территорию. И вот они заходят в пустой дом, спускаются куда-то вниз, в подвал, почти полностью залитый водой… страшно… стоило только споткнуться…

На последнем месте службы отца они жили в доме, у которого края крыши были изящно изогнуты. Рядом с домом был садик, там мамы варили варенье в больших тазах, а в жаркий полдень заходили в дом, поливали пол водой и ложились спать. Если раздавались громкие крики, значит, в чью-то комнату заполз скорпион или тарантул.

Все питались в столовых и очень хорошо. Не хотела есть только она, отказываясь даже от дыни и арбуза. Родители переживали, пытались заставить есть силой, от чего она жутко орала, а родители ругались.

Китайцы, как мужчины, так и женщины, одевались практически одинаково. Все они носили брюки с куртками синего или зелёного цвета и кепи. Китайские малыши носили штанишки с разрезом сзади, чтобы удобно было писать или какать. Дети приседали, разрез расходился, и всё прекрасно получалось. Это изобретение потрясало.