Эля Джикирба - Лиловый рай. Книга третья

– Что именно я должен сказать?

Оскару нужно было время, чтобы попытаться вычислить не степень осведомлённости Джанни, насчёт которой не было сомнений, а то, насколько соратник и друг Стива склонен верить рассказам Артуро об ангеле.

– Если сразу после моей последней реплики ты не заговоришь, я прерву наш разговор, – сухо добавил к сказанному Джанни. – Надеюсь, ты понимаешь, что за этим последует.

– Нет. Не понимаю. А что последует? На мне слишком много завязано, шеф, поэтому я, честно, не понимаю, что такого может последовать за прерыванием нашей в высшей степени содержательной беседы.

По окончании фразы Оскар сделал изящный жест, будто собирался присесть в реверансе, но на лице Джанни не дрогнул ни один мускул.

– Всё просто, сынок, – сказал он. – Тебя уколют маленьким укольчиком, после чего ты выложишь всё, что есть в твоей голове, – схемы, адреса, имена, пароли, номера счетов и места, где их можно отследить. И ещё много чего, в чём ты не хотел бы признаваться даже себе самому. И будешь пай-мальчиком целых два часа, после чего тебя спокойно выкинут на помойку. Точнее, то, что от тебя останется. Устраивает такой расклад?

– Какой-то треш, – покачал головой Оскар. – Такое впечатление, что ты не наигрался в подростковые игры.

– Это и есть твой ответ? – спросил Джанни, никак не реагируя на последнюю фразу Оскара.

– Нет, конечно, – засмеялся Оскар. – Я отвечу тебе, Джо Альдони, как на духу! Как насчёт того, что мне наплевать, что вы со мной сделаете? Ну уколете меня, я и сам это делал сколько раз, чтобы развязать чужие языки. Ну выложу я вам всё, ну найдёшь ты мне замену – такого же умного и ловкого мерзавца, как я, а меня с перерезанной глоткой выкинут, как ты только что изящно выразился, на помойку. Подумаешь – испугал! Можешь хоть сейчас уничтожить меня – я готов. Давай, уничтожай!

Джанни устало потёр пальцами лоб и пробормотал:

– Идиот. Напыщенный идиот. Даже если ты всё скажешь без всяких уколов, я с большим удовольствием избавлюсь от тебя. И знаешь почему?

Сидя, закинув ногу на ногу, в кресле с резной узорчатой спинкой, Оскар молча смотрел на Джанни, ожидая продолжения разговора. Джанни не стал отводить от него взгляда, и некоторое время мужчины сверлили друг друга глазами, пока Джанни не решил прекратить этот поединок нервов.

– Потому что ты подрываешь дисциплину, – стараясь оставаться спокойным, сказал он. – У нас, считай, военная организация, и в ней царят дисциплина и субординация. Даже твоё эксклюзивное положение не даёт тебе права вести себя как пьяная торговка.

– О, какое цветистое сравнение, – усмехнулся Оскар.

Голос Джанни стал ледяным.

– У нас военная организация. Не можешь подчиняться её законам – уходи на покой. Признайся самому себе, что не выдержал, – и уходи.

– Чего я не выдержал? – раздражаясь, спросил Оскар. – Я не подчиняюсь тебе. Ты просто наниматель, не более того. Я подчиняюсь лишь Стиву и делаю дела, в обсуждении которых ты ни разу не участвовал. И отдавать приказы по ликвидации моей персоны может лишь он. А ты отдыхай.

– Прекрати клоунаду. Признайся в первую очередь самому себе, что ты слабак и не выдержал испытания красотой. Для агента твоего уровня это полный крах, парень. Если бы зависело от меня, я бы не доверил тебе даже перевозку почты. И я убеждён, что Стив отдаст такой приказ. Как только узнает правду.

– Какую правду? Что я отсосал его мальчишке? Смешно. Нет, я бы поверил твоим угрозам, если бы не знал Стива. Он намного умнее, чем тебе хотелось бы, ха-ха-ха. И потом, я ничего такого не сделал. Ну да, отсосал. Ну да, я – испорченный и конченый сукин сын и люблю отсасывать мальчикам, и глотать всякую гадость, и занюхивать это всё отменной пудрой. И что с того?

Оскар шутовски всплеснул руками и продолжил ёрничать:

– Плохой мальчик Оскар нюхает кокс, сосёт хуи и даже не писается в штанишки от мысли, что большой папочка поругает его за недостойное поведение. И чем это я так сильно отличаюсь от остальных? Если здесь монастырь, то где тогда праведники? Я их что-то не заметил. А вот развратников и прочих сукиных сынов – сколько угодно, включая всеми любимого босса. Разве нашу военную, как ты выразился, организацию не возглавляет семейный человек, преданный муж и горячо любящий отец, столп общества и проводник вечных ценностей?! Возрази мне. Разбей мои аргументы в пух и прах. Разложи их по полкам. Давай, действуй, ковбой!

Он засмеялся, затем, резко став серьёзным, взглянул на Джанни совершенно по-другому, и в его живых чёрных глазах мелькнуло мечтательное выражение.

– Он прекрасен. И целомудрен. И вся эта грязь отскакивает от него, как целлулоидный мяч от стены. Его красота совершенна и одновременно разрушительна. Она уничтожает тебя, переворачивает внутри всё с ног на голову. И я постарался для него. Очень постарался.

– Я и говорю, что ты не прошёл испытание, – по-прежнему сохраняя полную невозмутимость, заметил Джанни.

На самом деле Джанни был в сильном замешательстве, потому что не совсем представлял себе, как найти выход из создавшегося положения.

О том, чтобы рассказать Стиву о причине ссоры его агентов, не было и речи. Джанни не хотел даже думать о том, как Стив отреагирует на рассказ о факте дерзкого самоуправства Оскара и о странных видениях Артуро, о которых ему не было известно, потому что его правая рука, его друг и соратник Джо Альдони попросту скрыл от него правду. А ещё Стив обязательно напомнит тому самому Джо Альдони, что недавно он самонадеянно заявлял, будто уверен во всех прошедших его тест парнях.

«Чёрт бы вас всех побрал», – думал он, глядя на Оскара.

Умный и хитрый зверь, достаточно молодой, чтобы соображать в пять раз быстрее него, достаточно смелый и отчаянный, чтобы не бояться угроз. Надо ли тебе тягаться с ним, Джо Альдони?

И он решил, что нет. И что ему лень раскручивать эту мутную историю. Он смотрел, как Оскар перебирает книги на полках в его кабинете, слушал, как тот рассуждает о вечных и преходящих ценностях, и думал, что хочет лишь одного – общаться с Майклом, ходить на прогулки с ним и Вишней по нью-йоркским паркам, поехать в Европу. В конце концов, он накопил достаточно средств, чтобы безбедно существовать до конца своих дней. И он обещал показать малышу Францию, и другие страны, и хочет съездить с ним в Африку, ведь Майкл мечтает туда попасть, и хочет навещать иногда знакомых девчонок, особенно ту, игривую…

– Чёрт с тобой, – внезапно сказал он. – Иди, и чтобы ноги твоей больше не было на острове. Здесь педикам не место.

– А вы все тут кто? – парировал Оскар, направляясь к выходу. – И ты, и босс, да и все остальные? Слюной уже изошли, глядя на него, думаешь, не вижу? Лицемеры.