Эля Джикирба - Лиловый рай. Книга третья

– Надеюсь, у ролика будет много просмотров, – благодушно заметил Стив, шумно отодвинул изящный белоснежный стул и, насвистывая мелодию «Бриндизи», вышел вон, оставив Маршу переживать своё бессилие в гордом одиночестве.

Всё к чертям, всё! Бизнес? Да ну его! Почти миллион корпораций в загашнике, мелких и крупных, – куда уже больше? Дети? Выросли уже! Марша? Пусть пьёт успокоительное и бегает к очередному психоаналитику. Джанни? О да, Джанни. Стив зол на него, сукин сын не сразу показал ему мальчика, потому что остался наглецом и бунтарём, хоть и скрывает это всю жизнь под маской послушания. Но без него ещё хуже. Без него Стиву неинтересно жить. Будто чего-то не хватает, то ли руки, то ли ноги, Стив так и не смог определить, чего именно.

Как такого наказывать? И вообще, о чём это он, когда жизнь вошла в такой головокружительный виток!

Мелисса и Тед гостили в родительском доме. Накануне семья Дженкинсов устраивала очередную вечеринку, на которой Стив с очаровательной непосредственностью спел с приглашёнными оперными звёздами ту самую мелодию из «Травиаты», а когда все напились, станцевал канкан и кинулся в одежде в бассейн.

Наступивший в доме родителей день брат и сестра по уже сложившейся традиции встречали у бассейна. Мелисса встряхивала головой и поправляла и без того безупречную причёску, на этот раз представлявшую собой вроде бы небрежно собранные в косичку волосы, но Тед знал цену этой небрежности: утренний визит стилиста обязателен, и это длится уже несколько лет. С тех самых пор, как сестра повзрослела настолько, чтобы начать встречаться с парнями.

– Знаешь, медвежонок, папа, конечно, тиран, но и мама далеко-о не подарок, – оторвавшись от смартфона, заговорила Мелисса. – В детстве мне казалось, что мои родители не имеют недостатков и вообще самые лучшие в мире. Потом самой лучшей довольно долго оставалась мама, она и сейчас почти идеал, хотя на многие её поступки я стала смотреть с диаметрально противоположной стороны. Но в стильности ей не откажешь. Видно, что мама придаёт своему имиджу большое значение, и мне это нравится. Я сама такая.

– Папа тоже, – ввернул Тед.

– О да. Но у него чувство стиля врождённое, в отличие от мамы. Ты видела её фотки времён детства и юности? Это же позорище! А папа в молодости был вылитый Джеймс Дин. Такой же крутой, факт. Но я говорила об идеале. Так вот, папа тоже был идеалом, а потом всё стало меняться, и из идеала он стал идолом.

– Ну ты даёшь!

– А с годами из идола превратился в тирана. Он же тиран, согласись.

– Ещё какой, – с добродушной усмешкой отозвался Тед.

– Крестоносец и дикий средневековый сеньор. Ричард Львиное Сердце.

– Я бы сравнил его с Юлием Цезарем.

Мелисса с любопытством взглянула на брата.

– Не знала, что именно ты ценишь его столь высоко. Мне казалось, что ты ему завидуешь.

– Конечно, завидую. Именно поэтому и оцениваю по достоинству. Он особенный. Такого в ночном клубе не встретишь, конечно.

– Тедди!

Мелисса сделала вид, что возмущена репликой брата, и вернулась к прежней теме.

– Он держит нас с тобой в кулаке.

И сжала в кулачок изящную ухоженную руку, чтобы усилить сравнение.

– Мы даже пошевелиться не можем, – сказала она. – Нет, вроде бы всё тип-топ, всё замечательно: что хочешь, делай, куда хочешь, езди, с кем хочешь, встречайся… А на деле оказывается, что все твои вроде бы свободные действия строго соответствуют…

Она замешкалась на секунду.

– …Строго соответствуют установленным им правилам, – подхватил Тед.

– Да. Вот именно. И, заметь, нам даже в голову не приходит бунтовать. Он так выстроил отношения, что мы молча принимаем его условия – и basta! Никаких телодвижений!

Мелисса схватила стакан с апельсиновым соком, закинула в него ещё несколько кубиков колотого льда, но пить не стала.

– Ненавижу разбавленный льдом сок, – буркнула она, отставила стакан и, забыв о причёске, плавно скользнула в бассейн.

– Ты не договорила, – крикнул Тед вслед нырнувшей в воду сестре.

Тед любил слушать, как болтает Мелисса, с самого детства, несмотря на довольно сложные отношения, которые сложились между братом и сестрой. Это было неудивительно: красноречием Мелисса явно пошла в отца, да и харизмой тоже. Живая, острая на язык, лёгкая в общении, вроде бы своя в доску и в то же время никогда не нарушавшая установленную ею же дистанцию, она была точной копией Стива, и об этом знали все, включая Теда, уже давно и безропотно отдавшего сестре пальму первенства. Молли – главная в семье, она любимица Стива, и вполне заслуженно, потому что не только похожа на него внешне, вернее, на его рано умершую мать, и Стив никогда не забывает подчеркнуть их сходство, но и обладает ярким гибким умом, деловой хваткой и фирменным, свойственным лишь Стиву умением рано или поздно взять под единоличный контроль любую ситуацию.

Не по зубам дочери Стива оказался лишь он сам. Он был сильнее её, и Мелисса всегда признавала это. И в детстве, когда, игнорируя всех остальных, в итоге уступала его просьбе подчиниться, и когда они с Тедом выросли и начали постепенно осваивать то, что принято называть взрослой жизнью: первые поцелуи, первый косяк, первый секс.

С косяком Тед, конечно, перегнул. Когда они с Молли впервые попробовали траву, Стив узнал об этом уже на следующий день и впервые предстал перед ними не таким, каким они привыкли видеть его с детства – добрым и ласковым, а совсем иным – жёстким, как наждачная бумага.

Это Молли сравнила его потом с наждачной бумагой, и сравнение было в точку.

– Никогда, – вроде полушутливо, а на деле очень серьёзно заявил он. – Слышите? Никогда никаких наркотиков в моём доме. Нет, травку все сейчас курят вроде бы, да? Но понимаете, мои дорогие, всё дело в том, что тяжёлые наркотики как раз вполне могут начаться с травы, которую вроде бы курят все… Увы, увы, если бы всё было так просто, я бы слова вам не сказал. Тем не менее я говорю, и вы оба должны, нет, вы просто обязаны меня услышать. Потому что на самом деле это не я, Стивен Гордон Дженкинс, с вами говорю, а мой жизненный опыт. А мой жизненный опыт, да будет вам известно, – очень серьёзный парень. Вам придётся к нему прислушаться. Да. Такие вот дела.

– И что ты нам сделаешь, если мы не прислушаемся к серьёзному парню с причудливым именем «Жизненный опыт»? – спросила Мелисса. – Драгдилеры так и вьются вокруг нас, бедных, несчастных деток миллиардеров, подсовывают нам всякую дрянь, соблазняют нас. Как тут устоять? И что такого ты сможешь сделать, если мы начнём нюхать, колоться или глотать колёса? Или даже если траву будем курить постоянно?