Елена Джеро - Вся правда о

В ванной играла негромкая музыка – Доминик специально встроила прямо в постамент джакузи непромокаемую установку. С другой стороны был бар. Одна из бутылок виски перекочевала оттуда на бортик ванны и сейчас блестела в пламени дюжины свечей. Неподалеку переливался бликами толстодонный стакан. Наполненный на палец, он медленно вращался в мужской руке, торчащей из-за газеты.

– Как прошел ужин с моей женой? – Листы «Ла Репубблики» с шуршанием спланировали на пол, и Серджио медленно поднялся из пены, разводя руки для объятий. Мыльная вода выплеснулась на мраморные плиты, разбрызгивая запах ванили. Чтобы поцеловать похожего на медведя великана, пришлось встать на цыпочки – даже будучи существенно выше подруги, Доминик доходила ему до плеча.

– Ой, не спрашивай. Между очень плохо и ужасно.

Мокрые пальцы Серджио начали отковыривать верхнюю пуговицу на блузке.

– Начни с ужасного.

– Мы вряд ли сможем работать вместе.

Еще две пуговицы освободились из петель. Рука скользнула в расширившийся вырез.

– Жаль. Но может, и к лучшему. А что плохого?

Тонкая ладошка Доминик размазала холмики пены по богатырской груди.

– Хочет с тобой разводиться. По причине предполагаемых измен.

Последняя пуговица сдалась, и промокший шелк соскользнул на мрамор.

– И оставить тебя без трусов… – Пальчики резво спустились вниз по кубикам живота. – Что, в общем-то, несложно.

– Спасибо-о-о-о, что предупредила, – застонал медведь, наклоняясь к длинной шее. Холодные капли воды спрыгнули с мокрых волос и побежали по спине, пробуждая волны мурашек. Горячие губы подбирались поцелуями к груди:

– Ничего. Не. Получит. Я. Приму. Превентивные. М-м-меры.

– Только попробуй, – шепнула она чувственно ему в ухо, – и я буду помогать ей. Она пока еще моя подруга.

Изумленное лицо Серджио вынырнуло из ее междугорья и две пары глаз вцепились друг в друга.

– Подруга? Твоя? Ты серьезно? А мы тогда что здесь делаем?

Бледно-голубые глаза Доминик в свете свечей казались черными.

– То, что никому не приносит боли. А если никто не страдает, что в этом плохого?

Ноготки чуть надавили на кожу и замерли. Мужчина задержал дыхание.

– Ничего… Все…

Огромные лапы подхватили женщину и окунули в воду. «Юбку придется выбросить», – пронеслось в голове. В следующий миг туша зверя навалилась сверху, и больше Доминик не думала ни о чем.

Через два часа, когда Серджио, по обыкновению, закрутился по кровати, всхрапывая и наматывая на себя простыню, она выскользнула из-под мохнатой лапы и переместилась в кухню. Сон все равно не шел. Прикурив сигарету, Доминик открыла окно и уселась с ногами на подоконник.

Ночь пахла цветущим вьюном и вечностью. Днем так не пахнет – от улья, в который превращается центр, несет выхлопами и раскаленным асфальтом. Когда-то в светлые часы здесь пахло лошадьми и сеном. Еще раньше – войной и пылью. И только после заката Рим во все времена одинаков – молчаливый, неподвижный, Вечный.

В просвет между домами выглядывал Амфитеатр Флавия в огненной подсветке. Доминик, в отличие от многих жителей города, любила его и никогда не называла «Колизеем». Для нее это был Театр, с режиссерами, актерами и зрителями, только спектакли там шли по-настоящему. Доминик закрыла один глаз и вытянула вперед руку – он помещался между двумя пальцами, этот Большой Театр.

И сразу стало легче. Появилась уверенность, что с возникшей ситуацией она справится, как и с другими. В жизни все относительно, включая величину проблем.

Все еще улыбаясь, она сделала себе бутерброд. Надо заканчивать, конечно, с ночным обжорством! Или хотя бы есть творог вместо прошутто! «Завтра точно куплю!» – дала себе Доминик еженощную клятву, и с бутербродом в руке переместилась к столу, чтобы разгрести горку накопившейся почты.

Между просроченными номерами «Ла Репубблики» (с каракулями Серджио там и сям – новости были его неиссякаемой страстью) прятались разноразмерные конверты. Извещение из банка о возросших процентах – в ведро, коммунальные счета – сколько?!? А, это за прошлый квартал, из-за обогрева, наверное. Ладно. Рекламный проспект из «Важных людей» – летний каталог. Хм, недурно, вот это фиолетовое платье – особенно. Надо будет заехать. В ведро. А это что?

Доминик надорвала палевый конверт и вынула тисненое приглашение-раскладушку. Внутри золотыми буквами сообщалось, что во вторник, 22 мая, Первый министр страны, кавалер ордена Республики сенатор Сильвио Бьянки и сиятельная супруга Франческа Тоцци имеют честь пригласить уважаемую синьору Сантини на торжественный вечер по случаю инаугурации виллы «Галатея» в парке Вейо.

Ох, в свете последних известий невыполненный заказ совсем из головы вылетел. Вот черт!

Инаугурация новой виллы значилась в списке мероприятий с участием жены сенатора, но не привлекала внимание Доминик – к 22 мая ее работа (точнее, работа Джулиана) должна была быть уже выполнена. Однако в свои стратегические расчеты заказчик синьору Сантини посвятил – чтобы прониклась важностью задания.

На первый взгляд, демонстрация избирателям личных богатств, да еще таких огромных, была ошибочным шагом. Да еще за несколько дней до выборов. Да еще при проигрыше в двенадцать процентов новому претенденту на итальянский трон – демократической партии. В лице «этого прохвоста», как сенатор именовал ее лидера, Марко Либерати.

Никто из политической братии не верил, что у действующего премьер-министра есть шанс победить конкурента. Но Доминик верила. Да что там – знала точно! Виллу под гром фанфар и молнии фотовспышек любящий муж преподнесет в подарок жене. Однако не успеет еще смолкнуть народный глас скрытой зависти и показного восторга, как на всех передовицах появятся непреложные свидетельства супружеского предательства. Со стороны жены! Неслыханно – в первобытно-маскулинной Италии. Рогоносец! Это вам не Хилари Клинтон, кидающаяся на амбразуры телекамер, не Сесилия Саркози, из брандспойта поливающая грязью провинившегося муженька.

Это Отелло. Эмоции у избирателей будут разные – от жалости до злорадства, но результат один – проголосуют. Поддержат. Спасут сурово-скорбящее мужское лицо.

Ну а Дездемона? С Дездемоной сенатор разводиться не собирался, по крайней мере, пока этого не потребуют правила политической игры. «Не волнуйтесь, Франчи не будет в обиде, – заверил заказчик Доминик, – виллу я при любом раскладе оставлю ей».

Только одно было непонятно и странно: зачем она понадобилась сенатору на празднестве? Совершенно излишне афишировать их знакомство, тем более перед выполнением заказа. Женщина покрутила открытку в руках. На обороте обнаружилась синяя дописка размашистым, живым почерком: «Дорогая Доминик! Буду счастлив видеть вас. Алессандро Росси».