Алексий Лебедь - Эстафета духа. Дубль 2, в притчах и рассказах

Эту потребность в ходатайстве и защите Божьей Матери, так усердно отвергаемую многими сектантами, прежде всего протестантского толка, Фома открыл в себе тоже не сразу. Но чем больше он прозревал духом через силу молитвы, тем явственнее открывалось то, что было невидимо глазу. Потому, что шло изнутри. Очень скоро Фома понял, именно почувствовал, ощутил, что и вся защита от силы Тьмы, которая тоже подкрадывалась к его сердцу, тоже идёт от Богородицы. А вместе с нею – и неисчислимая рать ангельских духов, которые созданы были для того, чтобы помогать человеку в преодолении ступеней восхождения.

Следует отметить, что Фома, упав сначала в болото бездуховности, погнавшись за очень даже временными, а потому сомнительными материальными богатствами, с помощью Бога нашёл в себе силы подняться и обрёл затем Путь, который всю жизнь искали Святые Подвижники всех времён.

Нет, он Святым не стал. Но, обретя помощь свыше, а затем и развивая собственное устремление, которое питает пробудившаяся сила духа изнутри, он получил в подарок от Бога ещё и духовный разум. Он понял, что вовсе не одинок в своих изысканиях. Сотни, тысячи подвижников духа, оказывается, живут в миру, совсем рядом, и также, как он, бескорыстно помогают друг другу. Потому, что служение людям и Богу заключается в том, что, продвигаясь по пути восхождения, отдавая людям своё, мы получаем от Бога то, что невозможно даже с кулаками добыть в мире материальном. Таким стал теперь Фома.

Тот, кто читал мой первый дубль, наверняка решил, что речь снова пойдёт о сотворении Адама и о роли Христа в спасении мира. Вещи весьма глубокие для понимания и требуют сосредоточения мысли, чтобы уловить эту связь. Но наша первоочередная задача на данном этапе постижения, пока, – хотя бы научиться видеть скрытую суть во вполне очевидных вещах. В данном случае – в скрытом смысле приведенного здесь апокрифа.

Только, причём здесь лев и зачем его съедать человеку, чтобы лев стал человеком? Неужели такое возможно с эзотерической точки зрения познания сути?

Ну, знаете, если мы и дальше будем лезть и без того в глубокие дебри, то что же останется от наших волос при таком интенсивном рассуждении? Да, я слышал от своего дедушки, а тот – от своего дедушки, что умные волосы покидают недостаточно разумную голову. Только не подумайте, ради Бога, что это я выставил вас глупцами, а себя – мудрейшим из мудрейших. И что же из этого получится? Наверняка, окажется, как раз, наоборот: я сам в ваших глазах стану только объектом для посмешища.

И тогда я решил:

– А не лучше ли и самому посмеяться над собой, чтобы и вы тоже посмеялись над моей глупостью? А там, глядишь, и ваша светлая голова украсится пучком каких-нибудь рыжих волос!

Так вот, представьте меня на месте того человека, которого «съест лев». Только вот в чём вопрос:

– Кто кого съест?

Из той самой, предыдущей книжки, дубля 1-го, вы теперь знаете, что лев, в данном случае, олицетворяет собой животную программу человека: «плодитесь и размножайтесь». И эта программа, основанная на инстинктах самовыживания рода человеческого, давно уж обросла ракушками всевозможных пороков, превратив кожаные покровы в непробиваемый, бесчувственный панцирь.

И вот я, как хитрейший среди глупцов, решил покинуть этот чешуйчатый панцирь, чтобы обрести тело нового человека. Именно для этого мне и нужно не только вступить в схватку, но и победить тварную природу льва. А иначе, если лев одолеет меня, то и сама тварная природа завладеет моей душой, и осуждён я буду теми, кто, всё-таки, ещё болеет за мою победу.

Да, да! Толпа зрителей уже собралась вокруг вольера, и одни за меня (а таких наберётся немного), а большая часть – на стороне льва, и готова позлорадствовать каждому промаху моего поражения. Подобное притягивается к подобному. Поэтому, быть может, их самих накрепко держат старые привязки к тому самому, древнему миру? Понимаю их. Ой, как нелегко человеку порвать старые путы, чтобы примерить на себя новые одежды для души.

Вон слышу чью-то реплику между зрителями:

– Помнишь, мы энтого льва когда то уже гоняли, то ли у Ларисы на сайте или у Игоря, а может у Наташи, не помню, так мы тогда энтих львов штук с 8 нашли.

Да, моя задача при таком раскладе не из лёгких! Коль уж собрался народ для зрелища, то я просто обязан теперь предоставить возможность получить удовольствие от поединка и той, и другой стороне.

Ваше же право, как в древних гладиаторских боях, либо поднять большой палец вверх, сохранив мне жизнь, либо обратить его вниз со словами: «Добей его! Добей его!»

Но я, как шут. «Под маской слёз моих невидно никому»… А мне, к тому же, нужно ещё и снять прилепившуюся к лицу маску, которая стала второй натурой.

Пора бы и начать поединок, а я всё тяну, на правах автора, оттягивая этот волнующий момент. Всё-таки, согласитесь, слишком опасно, к тому же, добровольно, подставлять свою голову в открытую пасть (хотя бы и виртуального) льва. Это только в цирке укротители такие смелые. Потому, что знают: лев у них дрессирован и лишнего себе не позволит.

А здесь, либо хищник сожрёт, либо зрители порвут на части, не получив обещанного удовольствия от поединка. Так что, отступать некуда. Кольцо неравнодушных сужается, и я смотрю в горящие глазища этого чудища.

Да, у страха глаза велики! А я-то думал, что и страхов, как таковых, у меня уже нет. Были, конечно, в детстве… Помню, собачонка мелкая гонялась, когда мне было лет шесть. А потом она вцепилась в штаны, и я едва не лишился нижней части верхней одежды. Ох, и страху-то было!

А потом, уже в зрелом возрасте, когда я (правда, ведь!) возвращался однажды ночью с работы… Было это у приполярного круга, в городе Губкинском, на вахте, зимой. Мороз 48 ⁰С, два часа ночи, вокруг – ни души! Мы идём вдвоём с напарником, с работы, и, помнится, говорили как раз о том, почему у товарища всё время бежала жидкость из носа, а на морозе её не стало. Надо же, насколько избирательно человек может запоминать даже такие мелочи, хотя прошло вот уже, пожалуй, 15 лет!

Так вот, идём, пряча лица от ветра, прикрывая подбородки и носы воротниками. Хотя и ветер-то, помнится, был, всего метра 2 в секунду. И тут я чувствую, как кто-то тычет мне носом сзади, под колено. Я резко оборачиваюсь и вижу перед собой огромного пса. Мне тогда показалось, что это была кавказская овчарка. А может, и на самом деле? Откуда у меня взялась находчивость? – Не знаю. Но я тогда резко приблизил своё лицо к морде собаки и со всей силы крикнул ей почти в ухо: «Гав!» Это нужно было видеть! Псина резко не то повернулась, не то перевернулась в воздухе, и рванула от меня такими громадными прыжками, что буквально через несколько секунд я потерял её из виду. А потом, метрах в 70—80, из-за какой-то постройки, донёсся сиплый лай. Вот после этого случая я всегда смело иду навстречу любой своре собак. И они, видя, что я их ничуть не боюсь, сами покорно уступают мне дорогу.