Наталья Куприянова - Happy slapping

– Здравствуйте, Агата Георгиевна.

Обычная приветливость куда-то подевалась. Агата даже не попыталась натянуть улыбку. Вежливость и фальшь так сложно перепутать, особенно в такие моменты.

– Здравствуй ещё раз.

Взволнованность сразу бросилась в глаза. Высокий, с развитой мускулатурой светловолосый парень стоял, переминаясь с ноги на ногу. Агата бы рассмеялась, если бы ни хмурый взгляд. Что ещё случилось? И почему они идут к ней? Агата ведь не классный руководитель. Но не выслушать она не могла.

– Что случилось?

– С чего вы взяли, что что-то случилось?

– Если я ошиблась, значит, до завтра.

– …Вообще-то случилось.

– Тогда выкладывай. Ты же за этим пришёл.

– …Да… Хотел вам… кое-что показать.

– Показывай, не тяни время.

Илья достал из кармана телефон, нажал нужные кнопки и протянул его Агате.

– Смотрите.

И Агата смотрела…

«Ночь, улица, фонарь, аптека…». Почему-то именно эта строчка пришла в голову. Свет от фонарей действительно тусклый и (О! Как же вы правы, Александр Александрович) бессмысленный. Зачем его снимать? И такую знакомую улицу, по которой Агата ходит каждый день? Никого. Ни одного прохожего. Как в тот вечер… А может это он и есть? Да разве отличишь один вечер от другого? Чьи-то голоса за кадром, вдалеке. Они всё слышнее. Уже видно кому они принадлежат… Лучше бы это оставалось тайной…

Первая мысль – они все одноклассники. Но это не помешало окружить Аню и толкать из стороны в сторону. Поначалу Агата ещё слышала мерзости, которые каждый по очереди выкрикивал. Потом слушать перестала. Просто смотрела как Костя, Ира и Настя таскали Аню за волосы, а когда она упала, принялись пинать ногами. То, что она плакала, никого не задевало. Мольбы только раздражали, особенно Иру.

– Заткнись. Тебе никто не поможет. Здесь никого нет. Да и кому ты нужна? Ты – ошибка природы.

Аня, несмотря на свою хрупкость, сопротивлялась. Оттолкнув Иру, она вскочила на ноги, но попытка убежать не увенчалась успехом. Костя схватил её за волосы и вновь повалил на землю. Разозлённая Ира с разбегу ударила Аню по голове. От боли она застонала, закрыв лицо руками. Костя присел рядом.

– Ну а теперь поцелуешь меня?

– Пожалуйста, оставьте меня, – простонала Аня.

– Поцелуешь? – со злостью переспросил Тулин.

Настя только изредка мелькала в кадре, громко смеялась и выкрикивала короткие фразы. Вот и сейчас она весело сказала:

– Да она не умеет.

– Так это несложно. Я тебя научу. И не только этому.

Взяв Аню за запястье, Тулин отдёрнул руку и только тогда все заметили кровь.

– Ира, ты ей башку разбила, – раздался голос за кадром.

– А чего сразу я?

– Ты же её ударила. И вообще, хватит её чморить. Давайте расходиться. Поржали и хватит.

Костя повернул голову в сторону юного режиссёра.

– Твоё дело маленькое – снимать. А когда нам валить, не тебе решать. И поаккуратней с моим айфоном. Потом не расплатишься.

Рукав Аниной рубашки не выдержал натиска и порвался. Тогда Костя схватил Аню за горло.

– Хватит стонать. Идиотка.

– Оставь её. Кто-то идёт.

Камера повернулась туда, где показался чей-то силуэт. В темноте, да ещё издали сложно было рассмотреть кто это. И, похоже, никто из них не разглядел. Но Агата разглядела на экране при плохом освещении… себя. Именно её появлением завершилась эта ужасная съёмка. Оставив Аню, все четверо убежали.

Конец истории.

Агата молчала. Слова стали комом в горле. Всё думала, сопоставляла, а когда осознала увиденное до конца, задрожала. Смахнув слезу со щеки, она посмотрела на Илью. Низко опустив голову, он не поднимал глаза, предпочитая рассматривать коричневую плитку под ногами.

– Откуда это у тебя?

– Тулин показал.

– Значит, над этим вы сегодня в классе смеялись?

– …Мы не смеялись… Я не смеялся…

– Поколение… Снимать такое на камеру и демонстрировать, как подвиг. Ещё и в интернете выставляют на всеобщее обозрение. Наверное, герои этого видео гордятся содеянным? Кто снимал? Кто четвёртый?

– Не знаю.

– Не уж-то?

Илья наконец-то поднял глаза.

– …Кивайко, наверное. Он и Тулин обычно вместе тусуются.

– И это удивляет.

– Я не знаю, что мне делать.

– Зато я знаю. – Агата отвернулась. – Иди, Илья. Иди.

– …До свидания… – попрощался десятиклассник, и добавил скрипучим голосом: – Вы не сильно переживайте. Такое часто случается…

Агата ничего не ответила. Просто не знала, что на это сказать…

Докурив сигарету, Кирилл запрокинул голову, чтобы посмотреть горит ли ещё свет в окнах на десятом этаже. Свет не горел… Надежда на то, что его ждут, растворилась в непроглядном мраке, опустошив душу. Обида подступила к горлу, сбив дыхание. Очередное предательство, и к этому невозможно привыкнуть. Как больно осознавать, что самому родному человеку ты не нужен… Значит, и домой не стоит идти. В отместку. Пусть поволнуется… Что-то Кириллу подсказывало, что волноваться мама не будет. От этой мысли стало так горько. Она даже не позвонила ни разу. А может, не услышал звонок? Задержав дыхание, он достал телефон, и выдохнул лишь, когда тёмный экран вспыхнул. Пропущенных звонков от мамы не было. Вообще никаких звонков не было…

Цифры в правом верхнем углу показывали, что скоро полночь, а значит, ночь нескоро поменяется с днём местами. Как убить время? Как дождаться рассвета и для чего его ждать? От ветра, порывистого, холодного, Кирилл поднял ворот куртки, но согреться всё равно не получалось. Спрятав руки в карманы, он встал и прошёлся вокруг скамейки. С каждой пройденной минутой глаза слипались всё сильнее, а идея ночевать на улице всё больше походила на бред. Но сдаться вот так, легко и просто Кирилл не желал. С полчаса он обдумывал, как скоротать бесконечные одинокие часы. Но так ничего и не придумал. К тому же вспомнил, что утром в школу идти… Нет. Всё-таки плохая идея. Точно плохая.

Постояв в раздумьях, Кирилл вошёл в тёмный подъезд. Лампочка уже неделю как перегорела, но новую никто не спешил вкручивать. Решил обойтись без лифта, лишь бы не нарушить тишину. Механизмы тоже устают. Им, как и людям, периодически необходим покой. Кирилл молча преодолевал ступеньку за ступенькой. Этажи медленно плыли перед глазами, сменяя друг друга. Перед тем, как позвонить, помешкал. Понимал, что разбудит сонное царство. Мама, возможно, промолчит. Но её сожитель точно молчать не будет.

Дверь открыла мама. Молча впустив сына, она, протирая глаза, наблюдала, как он небрежно повесил куртку, как разулся и не поставил кеды на полку для обуви… Все эти мелочи вызывали в ней недовольство. Но никаких замечаний по этому поводу. Сейчас это было второстепенным. Зайдя за сыном на кухню, она прикрыла дверь, и лишь тогда заговорила: