Игорь Малишевский - Год цветенья
- Название:Год цветенья
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448398834
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Игорь Малишевский - Год цветенья краткое содержание
Год цветенья - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На перемене я снова ненадолго вернулся к дневнику брата:
Однако хорошо проснуться под одеялом поздним утром, когда шторы ало румянятся, и вскочить – а уже март, снег все-таки тает. Скоро идти по библиотекам. Умываешься, плотно завтракаешь и с бодростью выбираешься на улицу. Все уже разъехались по рабочим местечкам. Чернота среди снега, мокрая прохлада. Хватит воевать с тараканами на оранжевом полу квартирки! Пятиэтажку от улицы отгородили высоченным кирпичным домом. Вот углубление его подъезда, темное, цифра 6 сбоку от входа, сложили ее из синих стеклышек в окружении стеклышек зеленых. Здравствуй, большой и внутри разветвленный, загадочный подъезд! Мимо проходишь, а в воздухе зовущий зуд колется, играет старенький плеер ту же композицию, что утешала в восьмом часу утра глубокой зимой пять лет назад. Тогда еще стояла необходимость так рано подниматься. И плеер тот же. Вспоминал, пока ногами месил податливый снег, подробности бегового маршрута. Почти у арки из-под деревьев, там в дорожку два столбика железных воткнули и раскрасили – там, между несколькими стволами неизвестно зачем вставлены доски. Кто их туда поставил, на такую высоту? Кормить птиц? Забираться наверх? Эти доски среди ветвей мучают – хочется их снова поскорее увидеть. Увидишь – значит, убедился в целостности и слаженности, потому что они на месте. А впереди восемь или девять – пусть выдастся сухой и бесснежный декабрь – месяцев счастливого бега мимо моих любимых досок. Кажется, долговечная зима наконец разваливается на кусочки и плавится. Ее корки и наросты на коже вещей отваливаются одна за другой! – Брат мой не любил зиму до крайности, особенно в последние недетские и самые скорбные годы.
В то же время, пока я читаю записи, ворочаясь в своем замысловато устроенном, но тесном чемодане, упорядоченно длится школьное существование, обнимает плечи моей уязвимой Изабели.
Тыкая ручкой, Тошка старательно и неумело растолковывает решение геометрических задач, не надеясь на то, что моей умнице сколько-нибудь внятна их внутренняя сущность. Вскакивает в класс и за заднюю парту с размаху приземляется Надя. Это существо, предположительно лучшую подругу – если возможен только для одинокой души некоторый род прохладной и недоверчивой женской дружбы – наблюдал я вживую лишь однажды краем глаза, однако внимательно изучал фотографии прочие материалы, и многое знал из уст самой Хариты.
– Хаюшки, Риток, – брякает Надя, шумная, визгливая, считающая себя большой неформалкой и потому покрасившая прядь волос в бледно-сиреневый оттенок и надевшая несуразно огромные очки в слегка треугольной оправе. Надя фанатеет от серьезного аниме и независимой музыки. Еще, судя по фотографиям, Надя обожает выпячивать голую складку живота, полагая, что это ей идет – ничего общего с мгновенным истинно эротическим мельканием пупочка моей Грации, когда я учил ее подтягиваться на турнике, держа за бедра, и потом обходительно целовал щекотливый продолговатый пупочек. Надя предполагает, между прочим, что проказница моя встречается в рамках скромненьких объятий и поцелуйчиков с закрытым ртом со студентиком-первокурсником с какими-нибудь плохо выбритыми усиками, разумеется, хипстером.
– Ой, привет, Надюш, – ловкая Харита, минуя молчаливую толстую преграду, перекидывает ноги через парту и садится на нее около хлопотливой товарки.
– Че вчера свалила?
– А так, уныленько все. Ща у Тошки скатываю.
– Тош, а, Тош…
– Чего? – угрюмо оборачивается к Наде Тошка.
Обе покатываются со смеху и убегают игриво в коридор, оставляя преданного кавалера в некотором затруднительном, тяжелом недоумении.
Брат писал далее:
Есть, признаюсь себе, такая штука – зданиебоязнь. Здание – проект, чертеж, план, порядок каменной жизни. Здания гулкие и большие. Но самое страшное: когда здание не жилое, в нем сразу же поселится какая-нибудь инстанция, институция. Собой заразит. Она в стенах! Идешь по улице, и ты незнакомец всем, самому себе незнакомец, куда угодно сверни шаги – не упрекнут, не заметят. По улицам путешествуется, пусть льды скользко тают, пусть мокро и снег в крапинку. Но в здание заходишь – оно тебя уже сдерживает, замыкается, уже кто-то определенный – ты, в правилах с пропуском. Действуешь последовательно. Запоминать двери библиотеки – сначала правая, потом левая, назад наоборот. Остановиться у столика, пальто снять и сдать. Впрочем, тут тихо и одиноко с утра. Поистине монументальное молчание и безлюдье! – Завершала отрывок, без изменения почерка и пишущей ручки, что исключало приписку впоследствии, неуместная, казалось бы, фраза: Нина, Ниночка, Нина, не хочешь со мной поцеловаться?
Между тем, предположим, Риток и Надюша проводят последние минуты перед уроком в относительной вольности коридора. Они шепчутся, обмениваясь мелкими горошинками вранья. Тут с лестницы поднимается мой школьный субститут в глазах, по крайней мере, матери девочки, долговязый рыжий Федечка в футболке с пародийным принтом и с огромными гуашево-зелеными наушниками на кривой жилистой шее, с нахально засунутыми в карманы джинсов волосатыми ручками. Федечка этот себя считает профессиональным игроком в доту, знает кучу надерганной оттуда варварской терминологии и состоит в какой-то местной команде из нескольких юных раздолбаев, поглощающих пиво за низкопробной компьютерной сублимацией.
– Здорово, девочки! – бодро и наступательно объявляет Федечка. – Че вот, как лето?
– Здорово, Федечка-девочка, – гнусаво его Надя передразнивает.
– А че вы хэзэ вот унылые такие? – ломающимся голоском продолжает Федечка, приближаясь.
– Мы за компом все лето не сидели, вот и унылые, – подливает кислятины моя Харита.
– Слышь, а вот, Ритка, у тебя че за вот тролльные уши, – усмехается нахально Федечка и подмигивает. – Слышь, Ритка, а гоу со мной на свиданку, а?
– Пошел ты, Федечка, – морщится презрительно моя любовь.
– А че, Ритка, думаешь, у меня бабла мало? Мы с пацанами в этом году вот интернешнл затащим, по ляму долларов на рыло, ваще на школу забьем, на Мальдивы с тобой покатим, так что зря отказываешься.
Скромная моя Элоиза в ответ произносит удивительно приятные и здравые слова:
– Федя, дота твоя для бомжей, понял? Настоящая игра – это Ripple.
– Да это вот че за гавнецо консольное, – прихохатывает Федечка. – На пеке даже не вышло, мыльный шутерок типо олдскульный какой-то…
– Федечка, а может, у тебя просто до таких шутерков не дорос?
– Хы, не дорос вот. Ритка, ты че, не знаешь, не видела, у меня длинный!
– Вали отсюда, Федя, тренируйся больше, сынок, прежде чем к девушкам приставать, – ставит точку в разговоре Элоиза. – Пошли, Надюш. Не миллион тебе в рыло, а мой парень в рыло тебе даст.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: