Евгений Мороков - Сны жизни

Я двигался к столику, за ним сидела компания из шести человек. Девушек было трое, они пили Лонг-Айленд и курили ментоловые сигареты, им явно чего-то не хватало, наверное, одежды, но это не мое дело. Мое дело – ходить в убого пошитой форме и разносить коктейли. Парни пили виски с колой или колу с виски, не знаю, мне до сих пор неясно, как можно пятьдесят граммов разбавлять двумя бутылочками колы. Мое дело – разносить заказы, и они очень хорошо это знали, так как даже не подняли глаза в момент, когда я с натянутой улыбкой ставил бокалы. Телефон завибрировал после того, как я поменял пепельницы на столах. Звонила мама, в голову ударило легкое головокружение. Я держал телефон, но не осмеливался взять его в руки, они тряслись вместе с трубкой. Дыхание проходило сквозь трубку, мне хватило лишь его, чтобы всё понять. Я молчал, на другом конце молчала мама, это молчание, мне показалось, длилось вечно.

– Максим, папа умер.

Воздуха стало не хватать. Тело не могло сделать ни вдох, ни выдох, только через несколько секунд у меня получилось возобновить дыхание, вместе с болью и подступающими слезами.

– Тебе нужно приехать. Послезавтра похороны, – слезы мешали ей говорить отчетливо.

– Черт, не успел, – шепотом сказал я.

Мои ноги ослабели, спина нашла опору в виде холодильника, тело поплыло вниз. Осознать все произошедшее я не мог, да и как бы у меня это получилось, если ничего, кроме слов, до меня не доходило, да и они летали далеко от меня.

– Я приеду, да, сейчас. Черт, скоро буду, да.

Глаза закрылись, в голове штиль, мое дыхание теперь пело в унисон с болью, разрывающей проклятые легкие. В правой руке у меня был телефон, левой я вытер слезы. Так тяжело я еще никогда не вставал на ноги. Мне пришлось держаться за холодильник, конечности меня подводили, коленки тряслись, Юля видела эту картину и знала, что это был за разговор, мы с ней неплохо общались, иногда приоткрывали двери своей жизни. Она подошла ко мне.

– Макс, мне жаль. Иди домой, мы справимся, – она старалась придать своему голосу твердость, силу, но ее, к сожалению, не было.

Дорога домой была слишком туманной, асфальт плыл, деревья кружились, так плохо запомнилась. Я старался выкинуть всё из головы, чтобы осталась только пустота, ничего, абсолютно ничего больше. Глубоко дышать, смотреть под ноги и ни о чем не думать. Но как только дверь открылась, одинокая квартира встретила меня, и ей я доверился.

Я упал на колени, руками держал пол. Подобно измотанному быку, которому осталось совсем немного, он держится до последнего вздоха, так держался и я. Кислород опьянял мой мозг, голова кружилась, а слезы не спеша падали на грязный ковер в коридоре. Голодный зверь делал из моей души потроха, рвал своими острыми когтями мою плоть, а мне только оставалось повторять: «Как же больно, это так больно, черт, черт…» Никто меня не слышал, стены стояли смирно, они смотрели на меня своим величественным взглядом, такие бездушные молочные стены.

Острая боль стала постоянной, она висела грузом внутри меня, она тянет вниз. Бороться не было смысла. Слезы оставили свои следы на ковре в коридоре, ноги не могли меня больше держать, я опустился на пол. И тихо начал шептать:

– Папа, это ведь неправда, послушай, ты же мне обещал, ты говорил, что всё будет хорошо, говорил ведь. Почему мама сказала мне такое? Нам нужно поговорить с тобой, правда, нужно поговорить, я ничего не понимаю, ты ведь не уйдешь, никто не должен уходить, если он кому-то нужен, пап, ты нужен мне. Я верил тебе, слышишь…

Усталость приходила ко мне с каждой секундой, эти мысли были безумно тяжелыми, они избили меня и оставили одного. Мои глаза смотрели на стену отвратительного молочного цвета, чертов молочный цвет, она смотрела на меня своим презрительным взглядом, я знал, она осуждает меня, но я ничего не мог сделать. Остался только шум дыхания, переходящий в колыбельную. Глаза, как занавес театров, опустились.

Это был теплый день. Начало весны. Жизнь летала вокруг дворов и будила всех своими красками, лучи солнца проникали в самые тайные уголки мира, чтобы отдать им немного собственного тепла. Деревья начинали цвести, на тонких ветках расположились маленькие почки, а кое-где появлялись скромные цветки. Вся эта картина не радовала лишь только потому, что я стоял на кладбище среди сотен могил. Огромное поле стояло позади меня, оно будет усеяно могилами через год, может, два.

Откуда такое количество людей, мне неизвестно. Бесспорно, у папы было много знакомых, эти люди прошли через его жизнь, но я не слышал о них никогда. Всё это создавало некий дискомфорт, даже сейчас мне нельзя было побыть с ним наедине, в последние минуты. Это кажется несправедливым, правда, только поначалу, в сущности, человек не принадлежит никому и одновременно принадлежит всем. Мы являемся маленькой частицей внутри многих людей, и когда люди теряют эту частицу, им становится тоскливо. Сегодня такое со многими. Одноклассники, друзья с работы, родственники да и остальные неизвестные мне люди пришли попрощаться с отцом. Тебе может показаться, что ты один, хотя на самом деле ты сам загоняешь себя в рамки одиночества. Создаешь некий куб пустоты, где нет никого, кроме тебя, и как бы ты ни старался из него выбраться, тебе не хватит сил. Поначалу ты будешь кричать, разбивать руки в кровь и искать спасения в случайных людях, но затем поймешь – твое одиночество никуда не ушло и надо продолжать жить, жить с постоянной тенью на пару.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.