Дмитрий Яровой - Дело Логинова

Спустя несколько дней после нашей первой встречи Долинский притащил меня в столовую после третьей пары на знакомство с командой. Эти двое были на месте: сидели за столиком в углу, с видом на парковку. Леша пил кофе, Коля – ромашковый чай. Оба в костюмах, и, как я присмотрелся, недешевых. Мне даже как-то неудобно стало, что я в свитере с джинсами.

– Привет, ребята. Вот и мы, – огласил Долинский. – Это Илья.

– Привет! – Коля привстал и протянул мне руку. – Логинов, Коля Логинов.

– Леша, – приветствовал второй, не подымаясь. – Приятно познакомиться.

Голос Леши мне показался каким-то больно ворчливым… Пока я не привык к нему, думал, что это так выражается недовольство…

Я присел на третий свободный стул и оглянулся по столовой в поисках четвертого – для инициатора нашей встречи.

– Нет-нет, я вас оставлю, у меня дела профсоюзные, – загадочно пояснил Долинский. – Знакомьтесь, общайтесь, выясняйте. Пока-пока!

И не успел я оглянуться, как Долинского след простыл.

– Значит, ты наш будущий «прынц»? – деловито осведомился Коля, грея руки у горячей чашки с чаем.

– Как получится, – улыбнулся я.

– Получится! Раз уж такая генеральная линия партии, все получится. А какие планы вообще? По жизни, по работе? – наседал он.

Какой-то больно активный…

– Не знаю. Я работал в TTS Group по линии IT – еще со школы увлекался программированием. А вообще планирую заниматься бизнесом. А вы как?

Тут заговорил второй мой новый знакомец:

– Я нигде, пока. Ну, я же юрист, буду по этой линии работать. По хозяйственным делам хочу, там и спокойнее, и заработки выше.

– А я разве похож на человека, который будет где-то работать? – сверкнул улыбкой Логинов. – Ну, вообще я хочу на нашей доблестной кафедре обжиться. А там – как выйдет. Ясно дело, что надо еще какую-то работенку, но бизнес мало привлекает.

– Ну, в ИПАМ работать тоже неплохо, – предположил я.

– Да, дела-делишки, веселье и прочее. Ну, раз уж мы теперь будем комсомольским активом, не думаю, что у меня проблемы с аспирантурой возникнут.

Леша грустно ухмыльнулся и опустил взгляд в кофе. Я понял, о чем он думает – где Долинский откопал этого красавца? Ухоженные руки с маникюром, надменная улыбка, речь какая-то… высокопарная, что ли? Не говорят так люди в обычных условиях, как-то это странно.

– Мы с Долинским недавно знакомы, – продолжал Логинов. – Он у меня семинары читает по маркетингу. Вообще, не люблю я эту вашу экономику, но с ним интересно. Начитанный такой. Приятно иметь дело с умными людьми.

И снова эта его лощеная улыбка! Мне было все ясно. Он, может, неплохой человек, этот Логинов, но по уши влюбленный в себя. Я такого не понимаю.

– Согласен, – подтвердил я. – А ты, Леш? Долинского давно знаешь?

– Мои родители с ним знакомы откуда-то, – признался тот. – Ну, бывал у нас дома пару раз, когда я еще в школе учился, я его помню. Вроде бы мама его оперировала когда-то.

– Так мама у тебя – врач?

– И отец тоже.

– А твои? – повернулся я ко второму.

– Мой папа был секретарем горкома в одном небольшом городке, – голос Коли завибрировал, как подбородок мурчащей кошки: видимо, он страшно этим гордился. – Потом занимался разными делами… в общем, родители уже несколько лет не работают.

Все, диагноз понятен: типичный сноб-псевдоаристократ.

Ну спасибо тебе, Долинский, удружил с помощником!

За две недели Долинский полностью ввел нас в курс дела – система выборов, система организации, схема взаимодействия с администрацией. И кинул в пучину самоуправления.

Вам интересно, как это работает? Я так не думаю. Пусть лучше Логинов про это рассказывает – он умеет так задвинуть речь, чтоб даже самая обыкновенная вещь казалась великим достижением.

Суть в том, что нас «пристегнули» к тогдашнему руководству Комсомола, а их в свою очередь проинструктировали: «вот из них вы должны вылепить пополнение». Надо признать, что Долинский не ошибся, подбирая команду. Леша, хоть и не был сильно заметен, отлично справлялся с организацией благотворительности. Логинов, будучи даже чересчур ярким (мне даже казалось временами, что он сам претендует на должность руководителя), отлично ладил с самодеятельностью и за четыре месяца организовал два концерта.

Я же сделал упор на научную работу [4] Леша: На самом деле, Илья сделал упор на тупые бесполезные тренинги и семинары, которые так нравятся хомячкам-ИПАМовцам. Я вот ни на один из них не пришел и уверен, что ничего не потерял! , которая мне хорошо удавалась.

За те полгода, что нам отвели на подготовку к выборам, мы сделали больше полезного, чем команда наших предшественников за два года своей каденции. И мы победили! У меня не было достойного соперника на выборах – те, что выдвигались, набрали на всех двадцать процентов голосов студентов, а я получил больше восьмидесяти.

Логинова я назначил своим первым замом (тот, кого я сначала принял за «сноба-псевдоаристократа», сделал больше всех для моей победы), а Леша отказался от должностей. Он сказал, что будет помогать нам, в чем нужно, но не хочет «сидеть в президиумах и на консилиумах» (видно, что из докторской семьи).

Долинский был рад и пел дифирамбы мне и команде. Видимо, его тоже поощрили за успешно провернутую операцию.

Вот так Илья и стал крутым общественным деятелем – без протекции, по чистой случайности. Логинов назвал его как-то «рыцарем без титула и седла»… Тоже мне, поэт. Но не об этом. Так вот, странно, но в двадцатник у Ильи уже седина кое-где просвечивала, и взгляд был какой-то печальный, слишком глубокий для нашего тогдашнего возраста и положения. Он грустил, курил и пил чай; сигареты были дешевые, чай дешевый, да и грусть дешевая и малополезная.

Логинов не мог без пафоса – первый зам, все дела… Представлялся всем как «потомственный коммунист – по ближним родственникам и потомственный дворянин – по весьма отдаленным». Из него дворянин, как из меня – Ричи Блэкмор. Ни манер, ни поместья, ни герба, ни даже собственного авто у него не было. История его попадания в эту струю – вообще загадка. Может, «счастливая звезда», как он сам говорит. Может, то, что его покойный дед был дружен с первым ректором ИПАМ, и поэтому Логинов поступил без взяток и головомоек. Во всяком случае сразу после того, как он попал на первый курс, и дед, и его друг-ректор почти синхронно скончались. Так оборвались его первичные связи с администрацией, и пришлось нарабатывать авторитет самому, в чем он, честно говоря, преуспел. Он был не самым волевым, особенно в сравнении с Ильей, да и не самым умным парнем в Институте, но запрыгнул в трамвай комсомольской карьеры и успешно катился.