Дмитрий Яровой - Дело Логинова

После этого он рассказал еще около двадцати анекдотов про поручика Ржевского – из них штук восемь смешных – и на последних словах последнего анекдота (слова были непечатные) начал заикаться. Это было верным признаком того, что старина Логинов потерян для социума. Утром он проклянет этот вечер… А пока – задремал, уложив голову на плечо какой-то ну очень сонной младшекурсницы, как я и предрекал.

Илья курил в тамбуре с этой самой Настей. Я вышел к ним: окна в вагоне не открывались, а свежего воздуха хотелось. В тамбуре же окна не было как такового, и на нас перло прохладой весенней степной ночи.

– Привет. Будешь? – Илья протянул мне пачку «Парламента» с торчащей сигаретой.

Забыл сказать: Логинов и Илья – не единственные, у кого осталась память от той поездки… Моя память – это пагубная привычка, отложившая горы смолы в легких. Я не курил до Одессы. И первую сигарету мне протянул один из лучших друзей.

– Разве что попробовать, – кивнул я. – Я пару раз только курил, в школе.

– Ну, значит, не привыкнешь, – пообещал Илья. – По статистике, если до двадцати лет не закурил, не будешь уже. Восемьдесят семь процентов вероятность.

Это был первый раз, когда я столкнулся с симптомом того, что мы потом называли «принципом Виноградова» – уверенно говорить полную ерунду (ну, или не полную) с видом знатока. Потом, когда Илья уже преподавал, студенты восхищались, что он знает ответ на любой вопрос.

– Как там, шумно? – спросила Настя. – Они все уже выпили из моей сумки? У меня там десять бутылок вино-водочных было, разного сорта и калибра. Даже косметичка не влезла из-за этого. Ну да ладно.

Так у нее в сумке – то все было бухло… Во дети пошли… Мы не такие были… Год назад…

Я отмахнулся:

– Резвятся…

– А Логинов? – поинтересовался Илья, сверкая огоньком и поглядывая в веселые от выпитого глаза новой подруги. – Уже бухой?

– Ага, – ответил я и затянулся сигареткой.

Тьфу, как хреново, как же оно чесануло горло! Но уже через миг этот «холодок» в гортани начал будоражить. Я по-шахтерски кашлянул (послышалось, что Настя чуток хохотнула при этом), но это не мешало дымить – замена кислорода табаком привела к легкому кайфовому головокружению.

Когда половина попутчиков уже перепилась вусмерть, в купе с Логиновым остались только я и несколько бойцов мужского пола, спящих богатырским сном на верхних полках. Мне не спалось, играл на телефоне в Cat Physics.

Логинов еще сидел в той же позе, в которой провалился в забытье, но его «подушка» уже давно умотала куда-то. Когда поезд очередной раз сильно качнуло, Коля долбанулся головой о стену и проснулся с коротким вскриком.

– О, Леша, здорово! Че мы там, скоро приедем?

Стоит признаться, что мы с Ильей довольно скоро, еще во время кампании, поняли, что с Логиновым можно говорить не слишком уж вежливо и серьезно. Это так мужская дружба крепнет – чем большие вы друзья, тем проще друг с другом.

Поэтому я ответил ему так, как считал единственно возможным:

– Ты спи, пьянь! Чего сидя спишь? Лег бы!

– Так я и не только сидя спал, – ответил дурак совершенно не сонным голосом, как будто он на семинаре выступает.

– Давай, расскажи мне еще раз, как ты спал стоя! – тихо пробубнил я. – Это такая свежая история! Я тебя щас вообще убью!

– Не серчай, друг… Чего ты? Нет, свежая история – это то, что мне снилось. Мне приснилось, что я – штабс-капитан царской армии, и в ножевом бою на крыше «Паруса» бьюсь с двумя дюжинами чернокожих вампиров-буддистов.

Как он эти свои сны запоминает? Ну как?!

– Где ж я так нагрешил-то?… Слушай, давай я в скорую позвоню? Тебя ж надо электричеством лечить, даун.

– Не надо. Давай лучше споем?

Вот снова – нужное время, нужное место! И кто его принес…

– Кто сказал про «споем»? – мелодичным голосом спросил Илья, заходя в купе с непонятно откуда взявшейся гитарой и устраиваясь возле окна.

Следом за героем-любовником зашла Настя и села между «гитаристом» и Логиновым!

– Я! О, давай про поручика Голицына!

– Нет, ты петь не будешь, – отрубил я, – хватит на сегодня поручиков Ржевских, Голицыных, штабс-капитанов и вообще, хватит с нас тебя!

– Я хорошо пою! А если вам не нравится, это ваши проблемы, – насупился Логинов и отвернулся от меня.

Отвернувшись, он, разумеется, наткнулся на Настю, которая с кошачьим любопытством заглядывала ему в лицо.

– Привет! Я Коля, первый зам главы профсоюза.

Ну и понтов же у этих!.. Что один, что второй! «Я глава», «я первый зам»! А я зато человек хороший. Тьфу на них.

– Наслышана, – с серьезным видом кивнула девочка и мягко пожала протянутую руку Логинова. – Ну как, нравится?

– Нравится… Есть такая профессия: Родину защищать, – пробормотал вдруг нараспев идиот (видимо, сусло «коктейля Логинова» в его желудке от разговоров снова перебродило, и хмель дал в голову) и начал беззвучно ржать.

Настя сперва недоумевала, потом посмотрела на меня, на Илью, и сама залилась смехом.

Нахохотавшись, Логинов резко остановился, дважды быстро моргнул и упал головой на чей-то рюкзак.

– Что с ним? – переполошилась Настя, хватая недвижимое тело за руку.

– Все нормально, так с ним всегда, – отрывисто прокомментировал Илья, чересчур уж по-хозяйски приобняв ее за зад и приглашая сесть. Та, минуту поколебавшись, убедилась, что пульс у Коли есть, и повернулась лицом к ухажеру. – Давай я лучше сыграю, мм?

– А где ты взял гитару? – опомнился вдруг я.

– Одолжил у какого-то очкарика, не знаю. Да и он спит уже, – отмахнулся Илья. – И хорошо, что спит, а то я тут струну порвал, кажется…

Понятно. Мне там делать больше нечего.

– Доброй ночи! – я встал, чтоб уйти.

– …И создал Я кровать, и лег на нее, дабы спать, – продекламировал мне в спину Илья, в котором периодически просыпался поэт или оратор. – И спал Я все выходные, а затем смотрел телевидение, и снова спал. И была ночь, и было утро; понедельник! Это из Книги Алексея, Глава пятая, стих первый… Ну и спи… За-ну-да!

Последние слова я расслышал с трудом – они раздавались из-за закрытой двери, параллельно с Настиным смехом.

– Доброе утро, – безэмоционально уронил Илья, вламываясь ко мне в купе спустя всего-то несколько часов. – Леша! Просыпайся: поссать, одеться, почистить зубы, на все про все полчаса. Одесса за поворотом.

– Погодь! – я кряхтя слез с верхней полки и ухватил друга за рукав.

– Ну, чего? Быстренько давай!

– Мне, конечно, плевать… Но – было?

Илья сдвинул брови: мол, о чем ты говоришь? Что – было?

– Ладно, проехали, – махнул я. – Не мое дело.

Он пожал плечами и скрылся из виду.

Вы были в Одессе? Да?

Ну и молодцы.

А, нет?

Ну тогда побывайте.

Хороший город.

Только у Логинова нервный тик вызывает его упоминание, а для остальных – хороший.