Владимир Кошенков - Рассказы

Как всё сложно. Или нет.

Вот, Вознесенский переулок. Маленький переулочек прямо в центре Москвы. Народу практически никого. Забавно. Чудеса.

Чудеса. Вот чудо мне как раз сейчас и нужно.

Почему-то становится всё страшнее и страшнее. Что это? Чего я собственно боюсь? Вроде взрослый человек, а веду себя, как подросток. Ха. Взрослый человек. Где Вы видели такого взрослого человека? Ну, двадцать два это уже возраст. Хотя, если бы меня сейчас слышали люди постарше, то, наверное, посмеялись бы надо мной. Двадцать два года. Прямо старушенция уже.

Какие-то одни глупости в голову лезут.

Знаете, вообще сейчас поймала себя на мысли, как всё таки интересно побродить по таким вот московским переулкам. Ведь именно на этих самых улицах создавалась история города. История Москвы. А мы вот живём и по сути мало, что знаем о том городе в котором живём. Так, какие-то банальности. Красная площадь. Тверская улица. Большой театр. ГУМ. Ещё ряд подобных мест. Нет, конечно это не банальности. Но, кто вот знает, например, где находится памятник Мстиславу Ростроповичу?

Я признаться честно не знала. До сегодняшнего дня. Стыдно.

Просто вот сейчас мимо него прошла. Будете гулять по Москве, в минуте от улицы Тверской, есть Брюсов переулок. Вот тут и расположен памятник великому Мстиславу Ростроповичу. Загляните. Не пожалеете.

Интересно, папа уже пришёл? Папа. Ого. Быстро я его приняла. Хотя, кого я обманываю. Я всегда его принимала. В моих мыслях он всегда был со мной. Он ведь мой отец. Мой папа.

Я же не виновата, что их отношения с мамой не сложились. Мы взрослые такие дураки. А дети страдают. Из-за наших каких-то заморочек. На придумываем всякой глупости и гордимся этим. А гордится-то по сути и не чему.

Ладно, что негодовать. У самой-то всё не сладко в личной жизни. Сама не понимаю, что мне нужно.

Есть мальчик по имени Рома. Маруся так и хочет, чтобы мы стали встречаться. А я не знаю, надо ли мне это. Нет, он хороший парень. Не дурак. К чему-то стремится. Внешностью не обделён. Да и на меня, похоже действительно запал. Но, что-то не то. Что-то, что не так.

Не хочется обманывать и обнадёживать. А вдруг это не моё? И я спустя какое-то время пойму, что он не мой любимый человек. Но ведь, по сути он может тоже понять, что я не его любимая.

Ой, какой бред у меня в голове.

Вот и Красная Площадь.

Что-то нервничаю сильно.

Так, Альбина. Давай, спокойно.

Как всё пройдёт?

Интересно он уже приехал? Лучше бы да. Или нет. Да, какая уже разница.

Папа. Папа. Ты где?

Вход в ГУМ. Осталось совсем немножко.

Мог бы позвонить, что уже ждёт меня.

Может мне самой ему позвонить? Узнать, где он.

Спокойно. Всё будет хорошо. Не нервничать. Вдох. Выдох.

В ГУМе, как в музее.

Вот и фонтан.

– Быстрее! Сюда!

– Человеку плохо!

– Врача! Кто-нибудь позовите врача!

Что случилось?

– Врача! Вызовите врача!

– Девушка?

Папа? Нет. Нет. Пожалуйста.

– Пустите.

– Девушка. Вы, врач?

– Что?

– Вы, врач?

– Я? Нет. Т. е. Да. Я учусь.

– …

– …

Так. Альбина. Успокойся. Что делать? Папа. Папа. Пожалуйста. Пожалуйста. Приди в себя.

– Что с ним?!

– …

– Девушка?!

– Что?

– Что с ним?

– Воды. Надо воды. Принесите, кто-нибудь воды?!

Так. Пульс есть. Дыхание слабое, но тоже есть. На эпилепсию не похоже.

– Что Вы там бормочите?

– Что?

– Что Вы бормочите?

– Я. Ничего. Подождите. Не мешайте.

– …

– Растирайте ему виски и ладони!

– Что?

– Виски, говорю, растирайте. И ладони. Живо!

– …

Так. Что дальше? Похоже на обморок. Левая часть скулы немного запала. А если это инсульт? Вот блин.

– Скорую вызвали?

– Нет ещё.

– Что?! Быстро звоните в скорую! Срочно!

– …

– Надо голову ему аккуратно приподнять и опереть о стену. Расступитесь! Все. Пожалуйста, расступитесь! Нужен воздух. Больше воздуха. И срочно нужен глицин. Есть у кого-нибудь?

– …

– Давай, папочка, держись. Пожалуйста. Держись.

– Он Ваш отец?

– Что?

– …

– Я…

– …

– Да. Нет. Не знаю.

– …

Пожалуйста. Приходи в сознание. Пожалуйста. Прошу. Приди в сознание.

– Пропустите, пожалуйста. Я врач. Что случилось?

– …

– …

– Не надо молчать. Расскажите, что произошло?

– Я просто сидел тут рядом. Мимо проходил мужчина. Вдруг ни с того, ни сего упал. Ну, я и подскочил к нему. Стал звать на помощь. Потом девушка прибежала.

– Понятно. Молодой человек позвольте.

– Да, конечно.

– Девушка, уже можно отпустить.

– Что?

– Позвольте я сам.

– …

– Руку потихоньку отпускайте.

– Что?

– Вот так. Вы молодец.

– Да.

– Как Вас зовут?

– Меня?

– …

– Альбина.

– …

– …

– Альбина?

– …

– Папа.

– Мартин, тебе, что-нибудь принести?

– Ага…

– Ты только скажи.

– Ноги. Принеси мне ноги.

– Мартин?!

– Что? Я знаю, что я Мартин.

– Зачем ты так?

– Ты же сама спросила, что мне нужно. Мне нужны мои ноги.

– …

– …

– За что ты со мной так? Я же стараюсь…

– А ты не старайся.

– Извини.

– …

Дверь в комнату закрылась. Мартин вздохнул. Прошло несколько минут, дверь снова открылась.

– Мартин, я ухожу. Тебе точно ничего не надо?

Ну, вот опять.

– Я уже тебе сказал, что мне надо. Мама хватит.

– Прости, я же хочу, как лучше.

– А получается, как хуже.

– …

– Всё мам, иди уже.

– …

Она постояла ещё несколько секунд у двери, затем развернулась и вышла.

Обиделась.

Ну, как она не может понять, что не надо мне вот это сюсюканье. Что она так ещё больше меня раздражает.

Хочется сбежать куда-нибудь, чтобы никого и ничего не видеть. Ха. Ха. Ха. Чёрный юмор. Я такой побежал уже. На чём? На руках если только.

Он некоторое время прислушивался к шагам матери, которые доносились из соседней комнаты, пока не услышал, как захлопнулась входная дверь.

Ушла. Вот вечно так. Сколько раз просил не надо меня жалеть. Не надо. Конечно, она не виновата, но когда я вижу её лицо. Вот эту скорбь всех народов. Это так раздражает. Три года прошло, а она каждый день продолжает одно и тоже. Что тебе нужно? Как ты себя чувствуешь? Каждый день…

Не нужны мне эти её жалости. Как она не может этого понять…

Мне вообще уже ничего не надо.

Мартин погрузился в свои мысли.

Вот уже, как прошло три года. Три года жизни без движений. Время пролетело так быстро, словно это был один единственный день, который повторялся снова и снова, и если бы Мартина сейчас попросили рассказать о его жизни за эти три года, то ему хватило бы нескольких предложений, где ключевой фразой было бы, всё одно и тоже. Всё та же комната. Всё та же мебель. Мать, постоянно бегающая то туда, то сюда. Утро, сменяющее день. День, сменяющийся ночью.