Елена Арзамасцева - Здравствуй, Дедушка Мороз! Повесть

Не получив ответа, старик снова спросил у Огневской начальствующим тоном:

– У вас на танцах будут когда-нибудь исполнять что-нибудь русское и приличное?

– Хоровод что ли? – переспросила, не удержавшись, Анна: – Или барыню?

– Помолчите, наглая девица, – оборвал ее Константин Евгеньевич, – я имею в виду вальс или медленное танго, чтобы можно было вести даму под руку.

Его почтение к дамам оказалось неожиданным для всех присутствующих. Разговор мгновенно затих, и только Ирина Павловна тихонечко сказала:

– Хорошо, Константин Евгеньевич, спасибо вам за предложение, мы обязательно устроим вечер танцев для пожилых людей с музыкой вашей молодости.

– Это кто пожилой? Я? – обиделся пенсионер и тут же перешел на знакомое всем брюзжание: – Вот оно, отсутствие культуры у тех, кто должен нести культуру в массы! Как вы смеете работать в клубе, если не можете вежливо разговаривать с людьми и постоянно их оскорбляете? В тридцать восьмом году вас бы посадили за подобное отношение к работе.

– А ведь он прав, – тихо сказала Ида Константиновна, но Анна не поняла, что она имела в виду.

На четвертом этаже санатория «Звезда» было непривычно тихо.

Слегка расслабленная от процедур Анна вошла в свою комнату. На ее кровати, ссутулившись, сидел расстроенный Толик, перед которым стояла Таня с точно такой же, как у Анны, тетрадкой.

– Свалю отсюда! – помолчав немного, сказал Анатолий. – Бог с ними, с путевками. Никогда раньше не отдыхал и ничего не потеряю, если не буду ездить по санаториям.

– Пойми ты, – уговаривала его подруга, правда не очень уверенно, – не стоит из-за этого уезжать. Ты же, в отличие от нас с Анькой, лечиться приехал! Такого лечения в твоем Омске не будет. И уезжать из-за каких-то стишков глупо.

– Посмотри, посмотри, какой идиотизм! – Толик вырвал из рук Татьяны тетрадку и пробубнил: – Пряники, игрушки, звонкие хлопушки! Раз, два, три! Елочка – гори!

– Это вирши Снегурочки, – вставила Анна, – а у Деда Мороза слова приличнее.

Она процитировала из своей тетрадки, разведя руки в стороны:

– «Как народу много в зале – славный праздник видно тут. Значит, правду мне сказали, что меня здесь очень ждут!» Знаешь, Толя! Я сейчас заходила в клуб и еще раз переговорила с Валерием Петровичем. Он обещал, что пошлет нам на работу благодарственные письма от дирекции даже в том случае, если на новогоднем вечере мы с треском провалимся. Поэтому, в принципе, мы с тобой ничего не теряем – ну, освистает нас кучка людей как неудавшихся артистов! Зато потом какие будут воспоминания! А так, от санатория в памяти останется только собачий холод, да пальма с окурками!

Иногда Анна была способна убедить кого угодно. Для себя она уже решила: будь что будет. В качестве следователя ей приходилось попадать в переделки и похуже.

– Да, – добавила девушка погодя, – сходи в клуб! Ирина Павловна просила узнать, какого размера костюм тебе заказывать, а также определиться, что из подарков купить. Она предлагает взять одну бутылочку шампанского, чтобы премировать победителя конкурса, и килограммов десять шоколадных конфет для мешка Деда Мороза. Ты согласен?

– Нет, – замотал головой Анатолий, – шампанского нужно больше. Минимум десять бутылок – конкурсов же много. Еще нужно бутылочку коньяка прикупить. Это уже для нас, в качестве компенсации за новогодние страдания. Имеем же мы право извлечь хоть какую-то пользу от новой должности!

Он улыбнулся.

– Вот и хорошо, – заметила Татьяна, – наконец вижу прежнего Толика. Давай еще раз повторим.

Анатолий открыл тетрадку и забубнил:

– «Старый год кончается, хороший, добрый год, не будем мы печалиться, ведь Новый год придет!»

По мере того как он читал, его голос становился тише и печальнее.

– Не верю, – подражая Станиславскому, сказала Таня, – послушай, ты же у себя Омске начальник. У тебя много народу в подчинении?

– Много, – согласился уныло Анатолий.

– Ты с подчиненными политические занятия проводишь?

– Для этого есть замполит, он занятия проводит.

– Ну, тогда собрания. У нас начальник горотдела так хорошо говорит на собраниях! Громко, четко, с жестами и выражениями, особенно когда кого-нибудь прорабатывает! Лучше любого артиста. Ты же ведь тоже иногда кого-нибудь ругаешь? Ну, вспомни, как это делается.

Анатолий встал, заложил левую руку за спину и, вытянув вперед правую, как у памятника Ленину на Центральной площади, сказал:

– Товарищи, мы собрались здесь по поводу торжественного случая – отметить тридцатилетие нашей доблестной пожарной части!

– Ура! – закричала Танька и захлопала в ладоши. – Ведь можешь, когда захочешь! Продолжай!

Толик, набрав в легкие воздуха, выпалил:

– В этот радостный для нас день, я хочу особенно поблагодарить тех, кто стоял у истоков…

– Нет, нет, – перебила его Татьяна, – продолжай по сценарию. Последний миг декабря…

– Последний миг декабря, – забубнил новоявленный Дед Мороз, – закончен год! Пусть все плохое от нас уйдет! Хорошее – пусть сбудется, печали позабудутся!

Последнюю фразу он произнес совсем тихо, уставившись в пол:

– Дальше – песня, я не пою.

– Ну и стихи, – Анна озадаченно проглядывала шедевры словесности, начертанные рукой массовика-затейника в зеленой тетрадке, – попробуй такую чушь сначала запомнить, а потом продекламировать с веселой улыбочкой при большом стечении народа. Да еще и преподнести так, как будто бы читаешь стихотворение Пушкина!

– Ладно, – Татьяна поставила на стол чайные чашки и варенье, – чтецы-декламаторы, садитесь чай пить! А ты, Толик, не бойся, я с тобой вместе учить буду. Мы все отрепетируем, только не тушуйся и держись солидно. Как начальник. Когда человек говорит властным тоном, ни у кого не возникает желания над ним смеяться, даже если он несет чушь собачью!

До нового 1986 года оставалась неделя, а жизнь в санатории текла своим обыденным чередом.

Анна почти выздоровела, только немножко хрипела и кашляла. Вместе с Толей и Таней они ездили в город, где обошли музеи и владивостокские достопримечательности. И даже покатались на фуникулере – экзотическом транспорте, перевозящем пассажиров с одной сопки на другую.

Однажды, гуляя по городу, в высотном доме они увидели пожар на восьмом этаже. Толик как специалист комментировал происходящее, и к тому моменту, когда потушили огонь, вокруг них собралась довольно-таки большая толпа зевак.

– Расходитесь, товарищи, – сказал им Анатолий, когда пожарные машины начали разъезжаться, – здесь не театр.

Кстати, по настоянию Татьяны, в театре они тоже были – для повышения актерского мастерства.

– Смотрите и запоминайте, – дергала она во время спектакля Анатолия и Анну, – как актеры двигаются и говорят. Видишь, Толя, какой он жест сделал, запомни его. А потом повторишь!