Николай Сташков - Миллиард лет до нашей эры

Смышляев расхохотался:

– Ты меня прогоняешь, Николаша?

– Ладно, чего там. Садись за стол, выпьем по рюмочке. Расскажешь подробнее о своей сенсации. Подозреваю, что откопал доселе неизвестный науке каменный наконечник к стреле, которую использовал древний человек.

– Если бы так. – Володя открыл свой портфель, с великой осторожностью достал маленькую и тоненькую чёрную пластинку, размером со спичечный коробок: – Как ты думаешь, что это такое?

Николай повертел пластинку в руках:

– Не знаю. Не могу даже предположить.

– А как ты думаешь, происхождение этой пластинки искусственное, или же вполне естественное? – Допытывается Смышляев, сдерживая мощь своего голоса.

– Я думаю, что она создана искусственно, руками человека. Природа не умеет изготавливать подобные геометрические фигуры. – Уверенно заявил Николай.

– Согласен. А как ты думаешь, сколько лет может быть этой вещичке? – Володя продолжает задавать вопросы.

– Предполагаю, что её возраст от одного года, и до тысячи лет. – Сказал Николай.

– Почему ты так решил? – Прозвучал бас Смышляева.

– Раньше тысячи лет назад была примитивная технология. Она не давала человеку возможности изготавливать такие изделия. Я прав? – Николай вопросом подтвердил свою мысль, посчитав её достоверной.

– Я тоже думал так же. Однако, возраст этой пластинки составляет полтора миллиарда лет.

– Прости меня Смышлёныш, я не учёный, но уверен, что такого быть не может. Ты ошибаешься. – Удивлённо произнёс Николай, не поверив старому другу.

– Я могу ошибаться, а наука нет. Многократные проверки возраста данной находки подтверждают одну цифру: один миллиард, двести пятьдесят миллионов, пятьсот шестьдесят тысяч лет. Каково? – Восторженно пророкотал мощный бас Смышляева.

– Что, она имеет космическое происхождение? – Скептически произнёс Николай.

– Дорогой мой. Мы с тобой ещё в школьные годы определились по космической тематике. Если технология когда-нибудь достигнет возможности полётов со скоростью света, встреча инопланетных разумов и тогда останется проблематичной. Их разделяют гигантские расстояния в тысячи и более световых лет. – Монолог Смышляева определил отношение друзей к встрече пришельцев из космоса.

– Слушай, Смышлёныш, ты приехал, чтобы загнать меня в психиатрическую клинику? Мои мозги плавятся от твоей сенсации. Скажи откровенно, не сам ли ты изготовил эту вещичку? Как же, сенсация. С нею и всемирная слава. – Подозрительно промолвил Николай, и рассмеялся.

– Дурак же ты, Николаша. – Возмутился Володя: – Зачем мне было с другого конца планеты лететь к тебе?

– Ты летел ко мне? – Усомнился Николай: – Раскопки на краю земли, а здесь цивилизация. Здесь учёный мир. Не для них ли твоя сенсация?

– Ты, Николаша, и впрямь тупой. – С неодобрением к обвинению Николая, произнёс Смышляев: – Там, на краю земли, тоже есть журналисты. Дал бы я интервью этим борзописцам, и дело в шляпе. Они разнесут сенсацию по миру. К ней подключатся идиоты, вроде уфологов, и масса мошенников другого рода. На этом фоне мировая известность обеспечена. Скажи, Николаша, зачем мне это нужно? У меня и слава, и известность уже есть.

– Смышлёныш, прости меня. Сморозил я глупость. Изредка, со мною такое случается, ты это знаешь. Вот что, друг. Оставь находку мне. У меня есть друзья в среде учёных физиков. Они поколдуют над этой загадочной вещичкой. – Примирительным тоном сказал Николай.

– Бери. Перекладываю на тебя бремя ответственности. Я должен незамедлительно лететь обратно. Раскопки идут непрерывно, и днём, и ночью. Я нужен там. Как бы чего не упустить. – С облегчением сказал Смышляев, и засобирался в дорогу.

Ураган умчался прочь, оставив после себя сверхзагадочный предмет, и сумятицу в мозгах.

Когда рассвело, и наступило время рабочего дня, Николай позвонил своему старому другу, академику Виталию Ложкину:

– Ложка, привет. Я еду к тебе. Встречай меня, и не вздумай говорить, что занят. Что дел у тебя выше головы. – Сказал он.

– Я рад слышать твой неунывающий голос, Николаша. Я действительно очень занят. Я просто тону в делах, как дырявая лодчонка в океане. Но для тебя я найду пару минут. Приезжай. – Прозвучал в мобильнике голос академика.

Ложкин встретил Николая на улице, у входа в здание, где располагается НИИ со сложным и длинным названием. Он маленький, худенький, с ёжиком толстых и непокорных, как проволока, волос, и в очках с большими диоптриями. Типичный ботаник. В школе его так и называли. Старые друзья обнялись.

Николай похлопал академика по спине:

– Не стареешь, добрый молодец. Всё такой же юноша, каким был в школе. – Сказал он бодрым голосом.

– Некогда слушать вздор. Я рад тебя видеть, но в данное время у меня действительно нет времени. У меня сейчас запарка. Говори, зачем приехал, или встретимся через два дня. – Зачастил Ложкин.

– Не спеши, Ложка. Никуда не денется твоя запарка, она у тебя всегда. Ты когда-нибудь пробовал, не только работать, но и жить? Ты же не робот. – Уверенно изложил Николай свою точку зрения.

– Утихни, Николаша. Ты приехал учить меня жить? Поздно, друг мой. – С долей нетерпения произнёс академик: – Или говори, зачем приехал, или я ухожу.

– Ты металлург, Ложка. Разберёшься с этой вещичкой? – Николай вынул из кармана чёрную блестящую пластинку, которую оставил Смышляев.

– Я не металлург. Сколько раз тебе это нужно повторять, дурья твоя башка? – С ожесточением отреагировал Ложкин: – Я изучаю и создаю не только металлы, но и широчайший ассортимент самых различных материалов. Многие из них в природе не существуют.

Он взял пластинку в руку. Сначала равнодушно взглянул на неё. Затем начал с интересом крутить её в руках. Ложкин понюхал пластинку, полизал её языком, поскрёб по ней ногтем:

– Замечательно, замечательно. Интересная штучка. Я побежал, результат сообщу.

Он развернулся, не прощаясь, бегом ринулся в свою лабораторию, словно там назначено свидание, и истекают последние минуты. Николаю ничего не оставалось, как возвратиться в свою конуру.

Прошло два дня. После напряжённого трудового дня, Николай полулежал в кресле с полузакрытыми глазами. О чём-то очень тихо верещал телевизор. На его экране картины сменяли одна другую.

Как гром среди ясного неба прозвучала трель звонка. За дверью стоял нахохлившийся, как воробей в дождливую погоду, Виталий Ложкин. Не сказав ни слова, он прошмыгнул в комнату, и устроился в глубине кресла. За стёклами очков, с большими диоптриями, его огромные глаза не мигают. У него такой вид, будто он впервые в жизни видит своего старого друга, и старается определить его достоинства и недостатки.

– Ну, Ложка? Ты что, с луны свалился? Пялишься на меня, как будто впервые в жизни увидел. – Смеётся Николай.