Григорий Аркатов - Фантастиш блястиш

– Всего доброго, – сказал он и на пару со мной двинулся дальше.

Только вот охранник не собирался заканчивать беседу.

– Давид Натанович…, – робко окрикнул он собеседника.

Обернувшись, Давид вопросительно посмотрел на охранника.

– Я хотел узнать по поводу моего вопроса…, – раздался запинающийся голос.

– Уже, – многозначительно ответил Давид, и мы продолжили наше проникновение в гостиницу.

В холле нас встретило весьма впечатляющее убранство. Все вокруг блестело своей новизной и декоративностью. А главное, не нужно было ждать целый день администратора. Он был всегда на месте. И более того, вместо одного было целых три. Причем каждая из девушек, игравших роль администратора, была краше предыдущей.

При появлении Давида вечерняя сонливость мгновенно исчезла с их лиц, и они как-то нервно заерзали на своих сидячих местах.

– Рады вас видеть, Давид Натанович.

От этих сладких слов, слетающих с разукрашенных помадой женских губ, Давид остановился, словно упершись в невидимую преграду, и, изобразив на лице гримасу внезапного изумления, страстно прошептал:

– Не поверите, но вы еще прекрасней, чем вчера.

Девушки уже видимо привыкли к такому экстравагантному поведению своего постояльца и потому шаловливо отмахнулись:

– Да бросьте….

– Нет возьмите….

Административные работницы раскраснелись и, хихикая между собой, протянули ключ. Давид забрал предложенное, но на этом не остановился.

– Кстати, познакомьтесь с государем….

Имелся в виду я, и девушки наконец-то додумались обратить на меня внимание.

– Прошу любить и жаловать отца родного, Геннадия Петровича. И ему тоже нужен ключик. А главное, он всегда готов меня заменить.

После нескольких похотливых взглядов мне все же выдали ключ.

– Пойдемте, Геннадий Петрович, – сказал Давид, – Оставим девушек с мечтами о нас.

И мы ушли.

У лифта нас встретил лифтер, который, как и ранее встретившийся охранник, отчаянно долго выплясывал перед нами чечетку.

От таких непрерывных разговоров ни о чем мне стало казаться, что мы никогда не попадем в номер. Однако приходилось терпеть.

– Приятного вечера, – сказал лифтер, отправив нас на седьмой этаж.

– И вам того же, – ответил я, облегченно вздохнув.

– Не прощаемся, – добавил Давид.

Когда лифт доставил нас на нужный этаж, нам оставалось сделать несколько шагов, чтобы найти комнаты 705 и 706.

– Сначала к тебе, – сказал Давид, намекая, что пришло мое время воспользоваться ключом.

После двух полных оборотов ключа дверь отворилась, и то, что я увидел, пришлось мне по вкусу. Да и разве могло быть иначе в номере со всеми удобствами. Большая мягкая кровать, телевизор, холодильник, адекватная ванная комната…

Пока я все это рассматривал, зазвонил внутренний телефон. Мой взгляд, брошенный на Давида, спрашивал, нужно ли мне брать трубку.

– Конечно, бери, – отвечал Давид, – Это же твой номер.

Осторожной поступью я подошел к телефону и поднял трубку.

– Слушаю.

Раздался смешок, а потом на меня посыпались расспросы:

– Это обслуживание номеров. Вы всем довольны? Что-нибудь хотите заказать в номер? Вы будите ужинать в номере или в ресторане? Вам заказать девочку на ночь?

Такое обилие вопросов своей внезапностью буквально оглушило мою детскую лабильную психику, и я попросту растерялся.

Пришлось вмешаться Давиду. Он забрал у меня телефонную трубку, после чего коротко и ясно заявил звонившему:

– Мы вам перезвоним.

Решив мои проблемы с телефоном, он спросил:

– Осмотрелся?

– Да.

– Тогда пошли ко мне.

Заперев дверь моего номера, мы плавно переместились в апартаменты Давида. Там было все то же самое, только некоторые коррективы и творческий беспорядок убеждали очевидцев, что тут живут не первый день.

– Милости просим, – сказал хозяин, заботливо указывая на кресло, – Чаю?

– Можно, – ответил я.

Давид сделал короткий звонок. Через минуту нам доставили горячий чайничек и все прочие причиндалы. Еще немного и мы остались вдвоем.

– Угощайтесь, – просигнализировал Давид, усмотрев мою этичную сдержанность.

Отлив душистого кипятка себе в чашку, я добавил сахар и размешал. Потом дождался, пока Давид сделает то же самое, и лишь тогда сделал глоток.

Мой новый друг не заставил себя ждать и также отпил из своей чашки.

– Прекрасно, – сказал он, – Не правда ли?

– Безусловно, – ответил я.

Тем временем Давид достал из большой деревянной коробки пакет с надписью «Табак», трубку и некоторые другие вещи, без которых трудно сопоставить первое и второе.

– Будишь? – спросил он у меня.

– Нет, спасибо. Я не курю.

Тогда Давид единолично забил трубку, раскурил ее и, сделав несколько тяжек, возвестил очевидное:

– Нам нужно поговорить.

Если честно, я не знал радоваться или нет такому счастью, но в любом случае я хотел наконец-то разобраться в происходящем.

– И что ты готов мне рассказать?

Давид сделал еще пару тяжек, а потом выдал едкое замечание:

– Не нужно злиться.

Я усмехнулся.

– А кто злится?

– Ты. И все потому, что считаешь, что твой отец тебя бросил.

– А разве это не так?

– Нет.

– Да ну… И что же, по-твоему, случилось на самом деле?

Еще тяжка и трубка потухла. Давид отложил ее в сторону и, глядя мне в глаза, рассказал нечто странное.

– Ты когда-нибудь слышал про бетлицкую мафию?

Я не был виноват, что он сам давал поводы для насмешек.

– А если серьезно? – спросил Давид.

– Мне казалось, это всего лишь шуточная байка.

– И зря. На самом деле еще до твоего рождения это была самая мощная организация подпольного бизнеса.

– И что же с ней стряслось?

– Как и все империи, в один прекрасный светлый день она рухнула.

Виной тому стала перестройка. На смену старой схеме пришла новая.

Так началась война за место под солнцем.

Давид прекрасно слагал, но я мало интересовался историей и уж точно не собирался слушать повесть временных лет.

– А я-то тут причем?

– Многие годы твой отец был главой бетлицкой мафии, а когда все стало сыпаться, ему пришлось исчезнуть, дабы защитить семью.

– Как благородно. И где же он был все это время и где он сейчас?

Ответа я не услышал до тех пор, пока Давид не раскурил трубку по-новой.

– Он похоронен в глухой деревушке в Канаде. Но перед смертью твой отец просил меня присмотреть за тобой.

Очередная усмешка.

Я становился слишком банальным.

Или может виной тому была накопившаяся за многие годы злость.

– Зачем?

– А разве не ясно?

– Нет.

– Ты сын своего отца.

И хотя тебе не так уж и много лет, ты успел ввязаться в такие кучи дерьма, что любой мог бы тебе позавидовать.

Вернувшись к курению табака, Давид на время оставил меня наедине со своими мыслями.