Григорий Аркатов - Фантастиш блястиш

– А больно будет? – спросил он.

«И это гад спрашивает тебя о боли?!» – рассмеялся мой внутренний голос над невообразимым парадоксом.

– Нет, – ответил я, откровенно солгав, и тут же задал свой вопрос, – Как ваше имя?

– Сабин Михаил.

– За что вы здесь? – неугомонно продолжал я, желая знать своего врага.

От этого вопроса его передернуло.

– Разве это важно?

– Нет. Просто интересно.

– Все из-за того, что я не умею прощать.

– И только?

– Печально, но факт. Когда-то давно я работал на человека по имени Лавринов, который был мне как отец. Но однажды он предал меня, отдав на растерзание шакалам. С тех пор вся моя жизнь сплошная жажда мести.

– Действительно печально, – заметил я.

И в этой фразе не было лжи и притворства. Быть может, Лавринов и кое-кто еще и впрямь заслуживали смерти.

Однако это не оправдывало всего остального. Я подошел к стерильному столу в поисках клещей, но нашел нечто получше.

Это было похоже на хорошо заточенную отвертку, а называлось элеватором.

– Придется немного потерпеть, – предупредил я, подбираясь к больному.

– Как скажите, доктор, – ответил Сабин.

Мои губы сжались, скрывая лезущую наружу улыбку.

«Короче, Склифосовский!» – это была хорошая мысль, и я со всей дури засадил элеватор ему в левый глаз. Струйка крови брызнула мне в лицо, и пациент забился в конвульсиях.

– А-а-а-а-а!!! – заорал ошалевший санитар.

Призванные криком конвоиры вбежали в кабинет и уставились на истекающий кровью труп.

– Он дернулся, – сказал я, утираясь рукавом, – Это случайность.

Возможно, в каком-то другом, более правильном мире мне не пришлось бы размышлять о своей дальнейшей судьбе. Вездесущий закон сделал бы это за меня.

Однако я жил тем, что было. И к вечеру меня отпустили, долго кланяясь и извиняясь передо мной со словами:

– Спасибо большое. Простите за неудобства.

Странно, а ведь я убил человека. Но странный патологоанатом сделал не менее странное заключение – «сердечный приступ». Видимо он сильно-пресильно утомился и не заметил элеватор в глазнице.

На выходе меня ждал Давид. Не сказав не слова, он указал на припаркованный рядом автомобиль. Все в том же безмолвии мы забрались внутрь, и шофер в какой-то дурацкой клетчатой кепке нажал на газ. Машина тихонько отъехала от тюремного здания, проскочила проулок, и только тогда Давид торжественно развалился в салоне и сказал мне:

– Молодец.

Тем временем шофер притормозил на красный свет и заодно спросил хозяина:

– Куда ехать, шеф?

Ослепленный успехом, Давид никак не мог определиться с планами.

– Наверное, в бар?! Хотя нет, нужно заехать в офис. Есть еще одно дельце.

– Дельце? – переспросил я, – Может, на сегодня хватит?

Но Давид был неумолим и, дружественно схватив меня рукой за шею, сказал:

– Не откладывай на завтра то, что можно сделать прямо сейчас.

Ехали мы недолго и остановились напротив солидного здания из красного кирпича. У входа висела большая коричневато-мраморная табличка с гротескной надписью «Адвокатская контора «Коган и все-все-все».

«Оригинально», – подумал я.

Выходя из машины, Давид посмотрел на ручные часы, а потом обратился к шоферу:

– Ставь машину в гараж. Дальше мы сами.

Шофер кивнул в ответ, поправил свою клетчатую кепку и, сев обратно за руль, медленно въехал в ворота, что располагались сбоку от офиса. Там он вступил в диалог с человеком, имевшим на спине желтую вышивку «охрана». Дальнейшие события прошли мимо меня, так как Давид потащил меня в офис.

В дверях, как и полагается, стоял очередной охранник. Однако на этот раз никто ни перед кем не раскланивался. Наоборот, при нашем появлении он вмиг напрягся и застыл с выражением скульптуры греческого героя. Давид прошел мимо него, не проронив не слова и словно не замечая его присутствия. Миновав двери, мы попали в зал ожидания, в стороне от которого находился ресепшен. В столь поздний час диваны пустовали, но плазменные панели все равно показывали цветастые картинки, и приглушенно играла классическая музыка.

– Что-нибудь есть для меня? – спросил Давид, бойко прошагав на ресепшен.

Девушка, в глазах которой отражался трепет, осторожно протянула ему стопку конвертов.

– Спасибо, – коротко ответил он и поманил меня за собой.

Завернув за угол, мы оказались на пороге огромного зала с огромным количеством рабочих столов.

На тот момент в помещении находилось человек двадцать. Все они нещадно суетились, стучали по клавиатуре, отвечали на разрывающиеся от звонков телефоны, копались в бескрайних кипах бумаг.

«Наверное, это и есть Апокалипсис», – мысленно показалось мне.

Но как только один из них увидел нас, все тотчас смолкло.

– Хочу познакомить вас с моим близким другом Геннадием Петровичем Чайкенфегелем, – сказал Давид, как только это случилось, – Отныне он мой новый первый помощник.

В ответ раздался единый возглас:

– Добро пожаловать!

Только прозвучало это как-то натянуто, будто отряд зомби затянул строевую.

– А что случилось со старым? – спросил я, когда Давид повел меня дальше.

– Неважно, – ответил он.

Следующей остановкой стал мой кабинет.

– Нравится?

– Еще бы. Но чем я буду заниматься? Я же не юрист?

– Со временем станешь и всему научишься.

– А как же медицина?

– Об этом придется забыть.

Я еще раз глянул в зубы дареному коню и решил, что все не так уж плохо.

«Махнулись не глядя», – и пошли дальше.

Моя экскурсия по офису «Адвокатской конторы «Коган и все-все-все» закончилась в кабинете директора. Однако не успели мы присесть, как раздался звонок коммутатора:

– Давид Натанович, она пришла.

– Проводите ее ко мне.

Почти сразу раздался стук в дверь, и в кабинет вошла молодая особа. На вид ей было лет двадцать шесть или около того. И хотя она не была в моем вкусе, любой из мужчин мог бы назвать ее красивой. Четвертый размер груди и длинная коса пепельных волос, кончик которой болтался на уровне ягодиц, были вполне добротными аргументами в пользу оного. Единственное, что смазывало хорошее впечатление, так это грустные глаза и припухшие веки, ставшие уликой множества выплаканных слез.

– Добрый вечер. Присаживайтесь, – вежливо встретил гостью Давид.

– Добрый вечер, – ответила девушка, погружаясь в кожаное кресло.

В ее голосе чувствовалось горечь обид, но, совершив визит к адвокату, люди ждут действий, а не сопливого сочувствия.

– Так чем мы можем помочь?

Девушка посмотрела на меня, потом на Давида, потом опять на меня. С секунду она колебалась, боясь обнародовать все то, что накопилось у нее в душе, но все же решилась:

– Я хочу вернуть свои деньги.

– А поподробнее….

– Я одна воспитываю ребенка и, чтобы содержать себя и его, мне приходилось целыми днями вкалывать в косметическом салоне. Все было хорошо, пока однажды хозяин салона не решил поставить над нами управляющего. Так и появилась эта Наталья Валентиновна. Мы сначала не поняли что за управляющий, которому нет и двадцати, к тому же рожа так и просит кирпича. А потом уборщица рассказала нам, что хозяин пялит ее по ночам. Тут мы все и поняли. Плюнули на нее и стали дальше работать. Но этой суке, как оказалось, неймется.