Григорий Аркатов - Фантастиш блястиш

– Возьмите, – сказал голос, и чья-то рука протянула нам документы на вход и паспорта.

Пропуска представляли собой мятые бумажки небольшого размера, на которых было через копирку накалякано нечто.

– И что дальше? – спросил я.

– Не стоит переживать, – ответил Давид.

Раздался звуковой сигнал и мой тюремный проводник дернул за ручку огромной стальной двери. Так мы оказались в следующем помещении, представлявшем собой что-то наподобие промежуточной станции. Оно было ограничено стальной дверью, что пропустила нас внутрь после долгих бюрократических проволочек, и стальной решеткой впереди. Как только дверь позади нас захлопнулась, последовал новый сигнал и решетчатая створка распахнулась.

– По одному! – предупредил мужик в спецовке.

Первым прошел Давид, вежливо захлопнув за собой створку. И пока он представлял смотрителям пропуск и сдавал на хранение телефон, мне приходилось скучать, стоя за решеткой. На радость мне этот пропускной пункт не строчил многотомных отчетов, и вскоре мне посчастливилось стать следующим. Ну а напоследок нас обоих пропустили сквозь металлоискатель. Правда, зачем непонятно. Про звеневшие металлом ключи никто не спросил, и мы пошли дальше.

– Нам на второй этаж, – предупредил Давид.

Несколько прыжков по ступенькам доставили нас в сумрачный коридор.

После малого количества секунд борьбы с беспамятством Давид указал направо и добавил:

– Нам туда.

Нырнув в еще большую темень, он постучал в одну из дверей.

– Войдите, – коротко и ясно послышалось в ответ.

Давид повернулся на миг ко мне лицом (его все равно не было видно из-за непроглядной темноты коридора) и сказал:

– Жди здесь, – и вошел в кабинет.

Так я остался в одиночестве и в темноте. Но ненадолго. Спустя какое-то время дверь приоткрылась, и из щели высунулся Давид.

– Заходи.

Как и требовалось, я последовал на поводу его желаний и оказался внутри просторного помещения. На другом его конце за огромным столом восседал человек в погонах. В количестве звезд мне не было интереса разбираться, но по его суровому виду я предположил в нем генерала.

– А вот и он, – сказал Давид, презентуя мою персону.

Генерал сморщился, словно увидел перед собой жабу, почесался, сунулся в одну из лежавших подле папок и протянул мне лист бумаги.

– Возьмите.

Я не стал противиться и послушно принял врученную грамоту. Хвататься за чтение в тот же миг было бы верхом неприличия, но краем глаза я выцепил слово «разрешение».

– Удачи, – сказал генерал, давая понять, что аудиенция закончена.

– Всего наилучшего, Гватемал Таркелаедович, – благодарственно высказывался Давид, одновременно выталкивая меня в коридор.

Не успели мы выйти к свету, как меня потащили в новую темень.

Давид постучался в очередной кабинет, но на этот раз не ждал ответа и не заставлял меня ждать с моря погоды. Без лишних церемоний мы вошли в крохотную лачугу, где за столами сидели двое в форме.

– Он ваш, – объявил Давид.

По всей видимости, он имел в виду меня. Один из двоих, тот, что постарше и с большей щетиной на лице, вынул из ящика стола большую печать и ворчливо потребовал от меня:

– Разрешение….

Я протянул ему выданный генералом лист бумаги. Его щетинистая морда долго перечитывала содержимое, потом шлепнула по бумаге печатью и схватилась за телефон.

– Забирайте, – сказал он кому-то, а повесив трубку, выдал ценное указание и нам тоже, – Ждите в коридоре.

Стоять в темноте было довольно стремно, поэтому мы вернулись на лестничную площадку, где можно было хотя бы видеть друг друга.

– Какого черта? – спросил я, предварительно убедившись в отсутствии свидетелей.

Очень странно, но Давид ответил почти сразу:

– Скоро за тобой придут и отведут туда, где ты сможешь осуществить задуманное.

– И куда же?

– Кабинет дантиста.

Да, Давид определенно имел врожденный дар удивлять. И хотя я был знаком с ним всего ничего, мне уже становилось дурно.

– В смысле? – спросил я, находясь в полной прострации.

И ему пришлось объясниться.

– У нашего приговоренного внезапно заболел зуб, и он потребовал лечения. А в мире не так много безумцев, которые мечтаю попасть в тюрьму просто так ради забавы.

Но известный адвокат Коган позаботился о решении этой проблемы и нашел некоего Вальдемара Пупкина, который согласился помочь больному человеку.

– И кто этот Коган?

– Вообще-то это я.

«Вот это новости», – сообщил мне мой мозг.

– То есть ты его адвокат?

– Технически да.

– И хочешь его убить?

– Идеальное прикрытие.

Я призадумался о своей роли во всей этой эпопеи, что не снилась даже индийским танцорам диско, и мне отчаянно захотелось выкинуть этот сценарий в топку.

– Но я ни фига не смыслю в стоматологии….

– Тем лучше, – сказал Давид и тут появился конвой.

Два истукана в беретах на манер французских художников и с дубинками на поясе сначала прошли мимо нас, потом вернулись, присмотрелись к нам, а потом спросили:

– Кто из вас дантист?

– Он, – выдал меня мой вроде бы друг, не дав шанса на побег.

– Идемте.

Пришлось идти. А ведь меня предупреждали, что потом будет слишком поздно что-либо менять. С другой стороны я понятия не имел, что буду делать дальше. Мне сказали, что нужно убить какого-то мафиози ради мира во всем мире и все. А как, чем – разбирайся сам. Возможно, клещами. Глупо, но тоже вариант.

После долгих странствий по подвалам и подземным переходам меня завели в хорошо освещенную коморку. Несомненно, это и был стоматологический кабинет. Свидетельством моей правоты явились кресло с бормашиной и предложение:

– Располагайтесь.

До нашего прибытия кабинет не был пуст. В углу сидел какой-то белобрысый тип в тюремной робе.

– Это ваш санитар, – пояснил один из конвоиров, – Он из отдыхающих, но на воле работал в больнице и потому знает что к чему.

– Хорошо, – сказал я, все еще изучая убранство кабинета.

Конвоиры минуты три стояли в дверях, наблюдая за мной, а затем породили вопрос:

– Можно вести?

– Ведите, – ответил я.

А сам подумал: «Раньше начнем, раньше кончим».

Когда зеленые гоблины исчезли из виду, мне захотелось провести знакомство с санитаром.

– Ген…, – хотел было сказать я, протягивая руку, но вовремя опомнился, – Вальдемар Анисович.

– Дмитрий Викторович, – скромно отметился санитар.

На большее нам не хватило времени. Конвоиры слишком быстро вернулись и привели с собой пациента.

– Ждите в коридоре, – потребовал я от них, а потом обратился к жертве зубной боли, – Садитесь в кресло.

Причина моих бед не была страшна на вид.

Скорее, это был обычный мужчина средних лет, среднего роста и телосложения, с короткой стрижкой и проступающими залысинами. Таких вы можете каждый день встречать на улице и не думать о чем-то страшном.