Дарья Щедрина - Собирая свет по каплям. Коллекция удивительных историй

В смутном ночном сумраке она видела прямоугольник окна, силуэт настольной лампы, детскую кроватку у стены. Как выброшенная на берег рыба, Маргарита открывала рот, пытаясь вдохнуть. Из груди вырывались хрипы и странное бульканье. Надо было позвать маму и попросить открыть окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух, но тратить силы на слова, когда так трудно дышать, не было никакой возможности. Но мама, видимо, что-то почувствовала и сама тихо открыла дверь. Увидев дочь в таком состоянии, она охнула и бросилась к ней.

– Ма… ма… – только и смогла прошептать между хрипами Маргарита.

***

Егор любил воскресные дежурства. Экстренные операции выпадали не часто, зато было время спокойно, не торопясь дописать все бумаги, накопившиеся за неделю. Вот и в это воскресенье он сидел за своим столом и заполнял историю болезни, когда раздался телефонный звонок. Звонили по внутренней телефонной линии из приемного покоя.

– Егор Петрович, – раздался спокойный женский голос, – у нас тут привезли женщину с отеком легких. Она, то ли ваша знакомая, то ли ваша пациентка, не знаю. Но она все время повторяет ваше имя. Подойдете к нам?

– Да, сейчас спущусь! – ответил Егор, пропустив мимо ушей все, кроме того, что надо спуститься в приемный покой.

Он отложил историю болезни, немного сожалея, что его отвлекли в самом конце, оставалось дописать буквально пару слов. Проходя по коридору, он тихонько насвистывал мотив популярной песни, ведь приемный покой в воскресенье для кого-то катастрофа, а для кого-то обычная работа!

Егор открыл дверь третьей смотровой и на секунду замер на пороге, а потом бросился к сидящей на кушетке больной.

– Маргарита! – воскликнул он.

Девушка с бледными до синевы губами сидела, склонившись вперед и вцепившись скрюченными пальцами в край кушетки, она с усилием втягивала в себя воздух, а из ее горла вырывались булькающие хрипы.

– Вы ее знаете? – поинтересовалась дежурный терапевт.

– Да, это моя пациентка. А почему до сих пор нет кислорода?! – рявкнул Егор, бросив жесткий взгляд на дежурного врача.

– Сейчас все будет – спокойно ответила доктор.

В смотровую быстро вошла медсестра с кислородным баллоном.

– Дыши, Маргарита, дыши! – проговорил Егор, поднося к лицу девушки кислородную маску.

– Я уже заказала кардиограмму и ультразвук сердца, – сказала дежурный терапевт.

– Не нужно! Здесь эндокардит – ответил Егор, глядя в полные ужаса и отчаянья глаза Маргариты.

– Так что будем делать? – поинтересовалась доктор.

– Что делать? Вы будете быстро снимать отек легких, а мы готовить операционную. Будем клапан менять.

Доктор кивнула и вышла из смотровой, а Егор зашептал Маргарите тихо и успокаивающе, как будто она была маленьким, очень испуганным ребенком:

– Ты только держись, Маргарита, только держись, девочка моя. Я тебя вытащу, обязательно вытащу. Осталось немного, скоро станет легче… – и гладил ее по ссутулившейся спине с торчащими, как обломанные крылья, лопатками, по вздрагивающим острым плечам, по холодным, как ледышки ладоням.

Он дождался, когда медсестра принесла Маргарите капельницу, и быстрым шагом отправился на свое отделение. Он принял решение, и теперь все его движения казались выверенными и отточенными. Гигантским львом или жутко скалящимся тигром была маячившая в углу смотровой Смерть Маргариты, для сторожевого пса не имело значения. Он просто бросился спасать, не думая о собственной шкуре, потому что по-другому не мог, не умел.

Войдя в сестринскую, он поднял с дивана дежурную медсестру, даму в годах, увлеченно читающую детектив.

– Нина Сергеевна, в приемном пациентка с эндокардитом. Будем оперировать. Достаньте мне клапанный протез и готовьте операционную.

Дама вытаращила на него подведенные черным глаза сквозь стекла дорогих очков.

– Но, Егор Петрович, я не могу без разрешения Льва Моисеевича…

– Нина Сергеевна, сегодня воскресенье, Лев Моисеевич отдыхает. Я ответственный дежурный по больнице. Сегодня я здесь начальник и вы обязаны выполнять мои распоряжения! – в голосе Егора зазвучал металл.

– Я понимаю, но что скажет Лев Моисеевич утром в понедельник? – продолжала упорствовать медсестра.

– Льва Моисеевича я беру на себя, Нина Сергеевна! Быстро доставайте из своего сундука с сокровищами протез и готовьте операционную! У нас очень мало времени.

***

За окнами палаты интенсивной терапии просыпался большой шумный город. Вереницы машин терпеливо выстаивали очереди в пробках, завидуя трамваям, которые, как большие гусеницы, неторопливо ползли по рельсам без всяких препятствий. Человеческий муравейник выплескивал многотысячные толпы из подземных нор метро на забитые машинами улицы. В стеклах многоэтажек отражался выползший на крыши оранжевый солнечный диск. Начинался новый день и новая жизнь. Что ждало их в этой новой жизни? Какая разница! Главным было то, что теперь сердце Маргариты работало как часы, ровно и спокойно. И у часов этих теперь был шанс шептать свое волшебное «тик-так» еще долго-долго, многие годы.

Егор стоял перед кроватью Маргариты и смотрел с улыбкой на ее спокойное, уже немного порозовевшее лицо. Она спала после операции. От длинных темных ресниц под глазами лежали нежно-сиреневые тени. Ему очень хотелось подержать ее за руку, но он не решался тревожить ее сон. Пусть спит, думал он, бедная девочка, маленькая, храбрая девочка с сильным характером… Егор чувствовал себя совершенно счастливым, будто выиграл в лотерею большой приз, счастливым и спокойным. Все в его жизни встало на место и разложилось по полочкам, все пришло к некой точке в которой все заканчивается… или, наоборот, начинается. Это была точка равновесия, внутренней устойчивости, мира и согласия с самим собой. Он посмотрел на экран монитора, где по темному полю непрерывно, неостановимо вычерчивалась зеленая синусоида кардиограммы. Зеленые пики возникали друг за другом через равные промежутки времени и это было замечательно… вот и хорошо, теперь ты будешь жить, мысленно говорил с Маргаритой Егор, долго и счастливо, будешь растить и воспитывать своего маленького сына. Наверное, в этом и есть смысл жизни? Как все просто… За спиной его послышались шаги и тихий голос дежурной медсестры.

– Егор Петрович, вас главный врач вызывает!

Не взглянув на медсестру, Егор кивнул, но продолжал стоять у постели пациентки. Ему не хотелось разрушать то состояние тихого счастья, поселившееся в его душе после ночной операции. А главный врач подождет! Но из точки равновесия его уже вывели. Пришлось, тяжело вздохнув, уходить из палаты и идти к главному. Егор знал, что его там ждет.

***

Придя утром на работу и узнав о случившемся, Лев Моисеевич сначала онемел, а потом пришел в состояние ярости и вызвал к себе проштрафившегося хирурга. Когда Егор вошел в кабинет, главный врач нервно мерил шагами пространство кабинета, а лицо его исказила неприятная гримаса.