Игорь Горев - Тень Хиросимы. Роман-легенда

– Мы сами создавали…

– К чёрту! К чёрту, слышишь, к чёрту! Пусть все эти правила идут ко всем чертям, когда встречаются друзья!

– Не замечаешь некоторой двуликости?

Эф-Кэй замер на мгновение, всё ещё держа Тень за плечи. Их глаза встретились. Эф-Кэй ободряюще похлопал Тень и кивком головы молча пригласил на балкон.

Они сидели и, попивая кофе из маленьких чашечек, обсуждали вопросы дня сегодняшнего.

– Как ты думаешь, Серый (Серый – это прозвище, данное Тени соратниками Эф-Кэй в те незабываемые годы горящей юности), они меняют курс или покидают тонущий корабль?

– В любом случае, Борода, (прозвище, данное товарищами Эф-Кэй за его бороду. Так за глаза называли его все. Но только друзья могли себе позволить в узком кругу называть его по прозвищу), меняют они курс или тонут, мы остаёмся без сильного союзника. Я думаю, нам необходимо подумать о собственной безопасности в новых реалиях.

– Как всё это надоело, Серый! Вся эта подковёрная возня.

– Не забывай: ты Гонаци – руководитель и лидер своего народа. И хочешь ты того или не хочешь, но живём мы с тобой в этом многоцветном мире.

– А как хочется, чтобы он был одного цвета – красный и баста! – Эф-Кэй резанул воздух ладонью.

– Он такой, какой есть. Надо только перестать играть, смешивая цвета.

– Легко сказать. Вот и наши союзники принялись перекрашивать свои знамёна. Их уже не устраивает красный, теперь им подавай синий, белый. Ах, союзнички… чтоб их! – Раскалённый кончик сигары метнулся сверху вниз наподобие разящего лезвия палаша.

– Ну-ну, Борода, не забывай – мы тоже в своё время перекрашивали. Кстати, ты не собираешься бросать курить. Врачи обеспокоены. Твои лёгкие…

Эф-Кэй махнул рукой, как будто хотел сказать: «Ах, не трогайте меня».

– Не сравнивай! Мы несли высокую идею, идею всеобщей свободы! А эти, побросав амуницию и оружие, ударились в бегство, не выдержав трудностей дальнего похода. Им, видите ли, захотелось комфорта и неги. И они решили вернуться под бабскую юбку, примерять цацки и нежиться в пуховых постелях. Это предательство! Предательство отцов, их наследия.

– И восстановление справедливости по отношению к прадедам. Борода, не суди. По-моему, мы все потерялись, роясь в разноцветном тряпье. Я только частенько задаю себе вопрос: кто нам его подбрасывает?

– Да пора бросить, – Эф-Кэй с сожалением посмотрел на сигару.

Тень поднялся и мягкими шагами подошёл к ограждению балкона.

Эф-Кэй насупившись посмотрел на его спину, укрытую пурпурным плащом. Что-то подсказывало ему: Тень прав. Чёрт подери, тысячу раз прав. Мы несли идею. Дух. А ему не нужны одеяния. Он не боится замёрзнуть. Ложная скромность, стеснение остаться нагишом? Дух бесплотен. Ему, духу, чужды угрызения совести, потому что он сам и есть совесть. Мы несли на своих плечах идею, а донесли разряженную куклу. – Эф-Кэй наклонился и стряхнул в пепельницу пепел.

– Что же ты предлагаешь, Тень?

– Если бы я знал, Гонаци? Если бы я знал, – не оборачиваясь, задумчиво произнёс Тень. На ярком пурпуре, прикрывающем плечи, появились лёгкие складки сомнения.

Тень повернулся, их взгляды снова пересеклись.

Память сразу унесла Эф-Кэй в те недавние и сладкие для воспоминаний годы. У него остались те же глаза, – подумал Эф-Кэй, – искренние, проникновенные и… неземные.

Тогда с группой товарищей они спрыгнули на песчаный пляж. На мелком песке стоял одетый в странную серого цвета курточку и такого же цвета короткие штаны человек и внимательно следил за их высадкой.

Они окружили его. Кто-то высказал идею обезвредить ненужного свидетеля. Борода подошёл к человеку в сером и начал в упор рассматривать его, решая одновременно и судьбу незнакомца. Тот поднял голову и взглянул на подошедшего. Борода вздрогнул. Он увидел глаза младенца, принадлежащие взрослому мужчине. В них не было ни липкого страха, ни цепляющегося любопытства, ни шального озорства, ни всепоглощающей жажды. Окно в мир покоя. Он заглянул в него и поверил. Поверил даже больше, чем своим старым проверенным временем и кровью товарищам.

«Ты кто?» «Я – Тень». «Пойдёшь с нами, Тень, или нет, лучше – Серый?» «Куда?» «В светлое будущее». «В светлое? Пойду! Почему Серый?» «А у нас так принято. Я, например, Борода, хотя моё настоящее имя Эф-Кэй-Эй-Ар, – он погладил свою, тогда чёрную, как смоль бороду». «Здесь всё окрашивают. Возможно, из-за светила – оно тоже меняется. Вот сейчас оно переливается. То белое, то красное. Неуловимая игра». Борода попытался посмотреть на светило. Лучи больно резанули по глазам, и он на какое-то время ослеп, часто моргая и удивляясь: «Как он смотрит?»

Так начинался их совместный путь по дорогам боевой и прочей славы. С того исторического момента они всегда вместе. Только один всегда на виду – трибун, а другой в стороне, в тени. Он мудрый советник и преданный друг.

Из тех, кто начинал с ним свой путь от золотых песков, близких по духу остались единицы. Да и те заматерели и стали походить на важных землевладельцев во время обхода своих владений. Подсыревший порох, – с горечью думал Эф-Кэй. Другие бросились вслед за убегающей за горизонт за синекурой, и там сгинули. А он всегда рядом. Всё такой же: скромный в желаниях и требовательный к тому, что делает. Принимая пурпурный плащ – знак высшего сановника – только и произнёс: «Зачем?»

Эф-Кэй оторвался от своих воспоминаний. Ему захотелось поддержать своего друга. Он широко улыбнулся, как мог улыбаться только он (странно, раньше он улыбался, не замечая этого, теперь он знал обаяние своей улыбки и частенько пользовался ею):

– Ничего, Серый, прорвёмся! Не впервой нам идти, подставляя грудь под шальные пули.

Губы Тени дёрнулись и замерли в точности как на полотне знаменитого художника эпохи Возрождения.

– Ну что ж, давай подумаем, как нам это с тобой сделать.

И всё-таки в его глазах появилась усталость, – пожалел своего друга Эф-Кэй. – А возможно и разочарование, – больно кольнуло самолюбие Гонаци.

– Бросимся сломя голову на штыки, как тогда, в молодости. Э-эх!

– Э-эх, не получится.

– Это почему же не получится?

– Тогда за плечами был ветер и в лицо дул ветер. А теперь за плечами слава и обязанности, над головой гордые стяги, впереди… а впереди пропасть.

Эф-Кэй покосился на бездонный провал сцены. Когда-то он бесшабашно шёл по его краю, не замечая опасной кромки.

Не замечая? Как взгляд девушки, её тонкий стан притягивает молодость, так и Тьма тянула его к себе. Тянула всегда. Сколько он помнил себя. Он ощущал сладкое напряжение полей между собой и кем-то невидимым за чёрной чадрой. Напряжение, которое хотелось испытывать вновь и вновь. И ради которого он, оказывается, жил.

Эф-Кэй сладко потянулся, представив тонкую девичью фигуру. Давненько ко мне не заходил Эй-Джи, – неожиданно мелькнула в голове навязчивая мысль. – Эф-Кэй внутренне вздрогнул и покосился на Тень. Ему иногда казалось, что Тень всемогущ и может читать его мысли.