Александр Кормашов - Дочь русалки. повести и рассказы

– Я поеду сам. Горохов, пошли!

– Так нельзя, – испугалась Ольга, – Вас увидят! Плед! Нет, халат! Возьмите халат, а не то попадете в аварию!

Женская логика была убедительна, и мы взяли халат.

Лифт, слава богу, пришел пустым.

Держа халат на манер плаща матадора – в зависимости от того, где во дворе находилось больше людей и откуда больше пучилось глаз и раззевалось ртов – Виталик сопроводил меня до машины.

В последний момент в салон влетела и Ольга.

Мы ехали медленно, но приехали быстро. Не могу передать ощущенья, когда, чтобы выжать сцепление, человеку приходилось вставать и сверкать коленною чашечкой на всю улицу.

– Сюда! – закричала Ольга, прозевав поворот, и мы подрезали нос автобусу, к тому же я запутался в скоростях, и мотор сдох.

Казалось еще не замолкло истошное «би-ип», как выскочивший водитель рванул нашу дверцу: «Я ж тебе, идиот, щас все ноги переломаю!» Но тут же дернулся в кадыке: «Ёк! Уже?» – И Виталик вежливо попросил вернуть дверцу на место.

У подъезда больницы с украшающим фронтон паровозом стояла «скорая помощь». Прикрывшись ее объемом, я выбрался из-за руля, потом, кривясь, стеная и охая, отдался в руки Виталика.

Приемный покой был занят, там принимали пострадавшего. Больной лежал на каталке, с него снимали одежду, кололи и ставили капельницу одновременно.

– Закрыть дверь! Закройте дверь! Что-что? Подождите! – оторвался мужчина в синем халате и таких же синих штанах. – Что? – он взглянул на бинт на моей ноге и торчащую из-под него кухонную разделочную доску. – Давайте пока на рентген! – И он отмахнулся от нас рукой, куда-то вглубь коридора.

Женщина-рентгенолог спросила фамилию, номер медицинской страховки, и помогла Виталику взгромоздить меня на высокий стол.

Взгляд ее проскользил по бинту, и она осторожно поправила ногу.

– Не больно?

– Да нет! – И я прикусил язык.

– Вижу-вижу.

– А когда будет снимок?

– Через двадцать минут, – сказала она.

– Ну? И чего? И что? – зверствовал в коридоре Виталик. – А если сейчас позовут к врачу? Славка! С такою рожей ног не ломают. Да сядь ты! Сиди, не прыгай.

– Слава, играйте уже роль до конца, – увещевала Ольга, видя мое нетерпение.

– Понимаете, – объяснял я им, – если там когда-то был перелом, то должен остаться след, утолщение, ободок, костная мозоль, я не знаю что.

– Нельзя ли потише? – открыла дверь рентгенолог, выпуская старушку с рукою на перевязи.

– Проявили? – застонал я.

– Я же сказала, через двадцать минут.

Господи, еще через двадцать! Внутренне меня трясло от волнения и, наверно, впервые жизни я чувствовал, как перехожу порог сумасшествия. Казалось, по нервам пропущен ток, из-за это кровь шипит, а полушария мозга быстро-быстро меняются друг с другом местами. Я с силой зажмурился, а когда вновь открыл глаза, то увидел, что Ольга смотрит на меня как-то странно. Внимательно.

Через полчаса рентгенолог действительно вышла со снимками, моим и старушкиным. Каждый она держала перед собой на прищепке.

– Как же умно вы хулиганите, молодой человек! – потрясла она моим снимком.

– А там есть перелом? Там есть костная мозоль? Там должна быть костная мозоль! Дайте!

Забыв про штаны, я вскочил, наступил на штанину и в полупадении-полупрыжке сдернул снимок с прищепки. Тот был еще липкий и скользкий. Я привалился к стене и поднял его к плафону под потолком. Бело-прозрачная кость, белесый обрез доски, ровная кость, совершенно ровная гладкая кость…

– Нет, лучше вы сами! – волнуясь до пота, совал я снимок врачихе. – Я же не разбираюсь, но там должен быть перелом! Не может быть, чтобы не было перелома! Я же чувствовал! Я же слышал, как там хрустело! Я своими ушами!.. Посмотрите, там должна быть мозоль. Костная мозоль. Там не может ничего не остаться! Там должна быть мозоль! Посмотрите, пожалуйста, там не может не быть мозоли!..

– Мозоль от вас на ушах, молодой человек, – сказала рентгенолог, отбирая снимок. Но все-таки еще раз взглянула, а потом повернулась к старушке с рукою на перевязи.

– Пойдем, Славка, одевайся, – нагнулся ко мне Виталик. – Давай помогу. Надо снять…

Неуклюже он попытался размотать бинт, отвязать доску, но я его оттолкнул. Сдернул штаны совсем, кинул через плечо, поднялся и подхватил ботинки. И тут же, сбивая старушку, рванулся к врачихе назад:

– А вы не снимете мне вторую ногу? Я прошу!

Рентгенолог шарахнулась от меня как совсем уже от чумного.

Виталик применил удушающий прием и потащил меня к выходу.

В машине, уже отдышавшись, мы ждали Ольгу. Она пришла красная, как рак, и бросила мне на колени злосчастный снимок.

– Может, теперь хоть что-нибудь объяснишь? – несколько агрессивно сказала она.

– Потом.

– Нет. Здесь и сейчас.

Водитель «скорой» махнул мне рукой, прося немного отъехать и дать дорогу.

– Сейчас, вот только отъедем.

– Нет! Здесь! И сейчас!

– Сейчас. Вот отъеду, пропущу человека и все расскажу!

Но дальше случилось невероятное. Она выхватила из замка зажигания ключ и зашвырнула его куда-то в кусты акаций.

– Черт! – я ударил рукой по баранке. – Черт-черт-черт! Ну, хорошо. Я другой человек. Я другой, другой, другой человек! Вас устроит?

Видно, устроило. Дело шло к вечеру, когда она рассудила, что нам лучше не выезжать в ночь, и разрешила опять остаться у нее до утра. Мы наперегонки согласились. Ее так и неразгаданный нами не то муж-не то друг появился в дверях как призрак и вновь безмолвно исчез. Мы с Виталиком засиделись на кухне, впрочем, не напиваясь сильно, а востря уши, не загремит ли Ольга в маленькой комнате раскладушкой. Но пока было тихо. Тишину мы встречали с разными чувствами.

– Сволочь ты, Славка, – наливался гневом и пивом Виталик. – Посмотрел бы на себя в зеркало, не гадал бы сейчас, ты кто. В той же машине, наверно, было зеркало заднего вида. Посмотрел бы тогда и все.

– Знать бы!

– У меня утром репетиция, – заглянув за стаканом воды, обрезала разговоры Ольга, а потом загремела-таки раскладушкой.

Добравшись до постели, я уснул на лету и увидел сон. Это была моя бедренная кость. Она плыла по звездному небу, и на ней, похожая на кольцо Сатурна, крутилось кольцо моей несчастной костной мозоли. Словно такая циркулярная пила. Похожая на кольцо Сатурна, только зубья внутри. Они жужжат и грызут, жужжат и грызут мою кость.

Утром страшно ломило голову, но еще страшней болела нога. Выше колена она заметно распухла, побагровела и вообще как-то покривела – нельзя было прикоснуться.

– В больницу! – сказала Ольга.

– Только не в МПС!

– Здесь много больниц, – сказала она, и вызвала «скорую».

С переломом бедра, с самым настоящим, неподдельным переломом бедра, я повис на растяжке.