Николай Антонец - Непреодолимая сила

Двое других детей вжались в землю ещё сильнее. Даже девчушка в пижаме, что смотрела на меня всё это время живым воплощением совести, уткнула голову в камень плит и зажала уши ладошками. Она уже знала, чем всё закончится. Знала лучше, чем погибшие на месте взрослые. Потому что не разбиралась в политике и не имела никаких представлений о заложниках. Именно отсутствие этих иллюзорных барьеров позволило ей осознать со всей чёткостью: в эту ночь одни люди пришли убивать других людей.

Кирилл снова стрелял не глядя. В своей нервирующей безразличной манере, он просто вскинул руку и нажал на курок. Раз, другой, третий. С точностью и скоростью профессионального солдата он всадил целую обойму в спину мальчишке прежде, чем тот успел даже дёрнуться от первого попадания.

– Я разговаривал с тобой, невежественное насекомое, – утомлённо произнёс Кирилл, поднимаясь с колен и отряхивая от сажи щитки своего облегающего костюма.

Дым его как будто бы не заботил вовсе, как и жуткий смрад, стелящийся над полем учинённой резни… Хотя в этом смысле по-настоящему поражали дети – вонь и гарь душили их, приковывали к месту, но маленькие смертники по-прежнему пытались бороться с собственной слабостью…

– В следующий раз, – Кирилл взглянул на трясущуюся всем телом девочку сверху вниз. – Когда – и если! – я захочу объяснить, почему это вы ждёте смерти передо мной на коленях, а не я перед вами – проявите хотя бы подобие вежливости!

– Ты это говоришь так, будто вы с ними ещё встретитесь, – с усмешкой подметил один из боевых пилотов, воспользовавшись громкой связью.

Кирилл расхохотался в ответ – скорее напоказ, нежели от искренней забавы – и уже так, с полураскрытым ртом и задорным прищуром, приставил дуло пистолета к затылку белокурой девочки. Будто в замедленной съёмке я наблюдал за тем, как хрупкое тельце содрогнулось на месте, и крохотные пальчики смертницы напряглись на висках, оттягивая быстро седеющие пряди.

– Но всё-таки, – голос того же пилота раздался будто бы из совершенно другой реальности, из-за плотной водяной ширмы. – Нужно быть полным отморозком, чтобы вот так вот выстрелить в ровесника своего сына, Кир! Я бы так не смог…

– Я тоже не мог когда-то, – с улыбкой ответил Кирилл, всё глубже утапливая курок в рукоять оружия. Ещё секунда… И, взорвав мой внутренний мир на тысячи мелких осколков, из пистолета командира раздался слабый, едва заметный щелчок.

Значит, я действительно не ошибся в подсчётах… И Кирилл выстрелил оставшийся боезапас в несчастного мальчишку… А я… я просто не знал, как чувствовать себя после такого… Вырвавшийся из моего горла вздох облегчения был преждевременным и, наверное, совершенно излишним…

Но с этой блеклой сединой в волосах… С ней голубоглазая девочка ещё плотнее приблизилась к образу величественной Авроры, юной богини с прядями цвета свежевыпавшего снега и кожей такой изумительной белизны, что нельзя было передать словами…

Наверное, меня следовало бы сжечь как еретика… Сжечь на месте. За столь дикое сравнение наполовину поседевшей маленькой оборванки с олицетворением будущего Империи!..

Задохнувшись от собственной наглости, я резко мотнул головой и заставил себя вернуться к реальности. К догорающей деревне и двум крохотным фигуркам, чьи сгорбленные тени разносились по площади лучами хищной колдовской звезды.

– Вот незадача, – Кирилл утомлённо выгнул спину и спрятал небольшой пистолет – малозарядное оружие пилота на самый крайний случай – в скрытую кобуру на пояснице. – Ладно, тогда будем действовать по привычной схеме – огонь, огонь и ещё раз огонь… И, раз уж у нас тут выискались слабонервные, пусть этим займётся кто-нибудь, у кого детей нет.

Взгляд Кирилла моментально скользнул по зрительным сенсорам моего доспеха, и я понял, что выбор командира уже был сделан – и он вовсе не был случайным. Кирилл собирался наказать меня за непрофессионализм, за промедление, сдержанность… и сочувствие. Его он, наверное, чувствовал так же явно – и с тем же лютым омерзением – как и окружающий смрад смерти.

– Марк, займёшься этим? – обнажив зубы в холодной ухмылке, Кирилл встал у своего распахнутого экзоскелета и скрестил руки на груди. Он всем своим видом говорил: «Я не собираюсь ничего предпринимать. Решай. Действуй.»… И это отчего-то раздражало.

Безмолвно тронувшись с места, я впервые за всё время управления «RCG-34» – или экзоскелетом «Возмездие» – ощутил на своих плечах его невероятную тяжесть. Каждый шаг давался мне с невероятным трудом, как если бы управляемые компьютером сервоприводы разом отказали, и мне приходилось поднимать каждой ногой по тонне чистого веса.

Встроенный компьютер, анализируя поступивший от лидера звена отряд, услужливо вывел на сетчатку моего глаза информацию о состоянии встроенного вооружения. И вежливо подчеркнул, что использование миниатюрных ракет, спрятанных в одном из наплечников, может быть слишком затратным и неэстетичным, нерациональным даже ввиду наличия боезапаса для ручной пушки в левой перчатке и огнемёта – в правой.

Одёрнув тошнотворно услужливые рекомендации, я попробовал закрыть глаза и сосредоточиться на поставленной задаче, но выводимые прямо под веко образы мёртвой площади не позволяли уйти в себя, забыться и вычеркнуть всё лишнее.

Да, мне приходилось убивать беззащитных – такова была природа чистильщиков, неотвратимой длани устрашения – но никогда прежде потенциальная жертва не встречала меня таким взглядом, полным мольбы и смирения. Обычно люди сгорали прямо в домах, исторгая ужасные вопли и омерзительный смрад, а выбегающими смертниками занимался Кирилл или ещё кто из его окружения…

Как оказалось, для непосредственной ликвидации цели – лицом к лицу, честно и прямо – мне не хватало духа. И никакой приказ не мог бы вселить в меня достаточную храбрость, чтобы перешагнуть через себя и оборвать этот крохотный, уже почти потерявшийся в собственном тусклом свете огонёк чьей-то жизни.

Мысленно отключив системы наведения и оборвав контроль над вооружением, я тяжело вздохнул и промолвил в микрофон шлема:

– Я… Не хочу так, Кир. Это чересчур.

– Да? – Кирилл вздёрнул брови, сохраняя на лице то самое саркастичное выражение, с которым отправил меня вершить судьбы невинных детишек. – Значит, для тебя минутку побыть мясником, а не солдатом – всё-таки трудновато?..

– Невыполнимо, – признал я, зачем-то усмехнувшись вслух. Наверное, пытаясь тем самым сгладить собственный страх перед командиром. – Но серьёзно… подумай, Кир, это ведь дети… Да никто из нас не смог бы…

Я ожидал поддержки от братьев по оружию, но те лишь неуклюже покашливали и бормотали что-то в открытый канал, то ли браня меня, то ли вслух готовясь к худшему.