Николай Антонец - Непреодолимая сила

– Что это?.. – дрожащим голосом поинтересовалась Натали, отступая от меня так, будто в руках я держал не маленькое безвольное тельце, а настоящую бомбу с таймером, счёт которого шёл уже на секунды.

– Это… ребёнок. Девочка, – отозвался я, потупив взор.

– Да? Серьёзно?! – глаза Натали превратились в пару узких щёлочек. – А я-то всё не могла понять – откуда у тебя!.. Нет, я даже шутить на эту тему не могу! Слишком тупо!

Хлопнув себя ладонью по лбу – и оставив на лице ещё один чёрный след – девушка резко развернулась на месте и принялась ходить кругами по секции, где располагались доспехи моего отряда.

– Это немыслимо! – вспыхнула она через несколько секунд и потянулась за сигаретами отточенным до автоматизма движением, но, вовремя вспомнив о рабочей робе и перчатках, только хлопнула себя ладошками по узким бёдрам. – Марк, ты просто превзошёл себя!..

– У вас снова семейные разборки? – громко спросил кто-то из-за высокой металлической перегородки, и Натали, поперхнувшись от удивления, быстро бросила в ту сторону первый попавшийся под руку болт.

– Нет! – прикрикнула она вслед маленькому металлическому снаряду, не дожидаясь даже, пока тот с лязгом врежется в преграду. – Я не собираюсь связывать свою жизнь с человеком, которого когда-нибудь убью! Этого ждал? Уморительно, правда?! Подавись!

Не выдержав, девушка всё-таки сдёрнула с рук перчатки и, швырнув их под ноги, демонстративно полезла под робу в поисках сигарет и зажигалки.

– Зачем ты привёз её сюда, Марк? – спросила она, не сводя с девочки взгляда. – Это ведь одна из… Это ведь выжившая, да? И ты притащил её сюда… В свою берлогу…

– Думаешь, лучше было бы прикончить её на месте? – с вызовом произнёс я, на секунду позабыв, что дитя в моих руках не просто бездвижный набор костей и плоти, а мыслящее и живое существо. – Оставить горсткой пепла на земле?..

– Представь себе! – Натали шумно закурила, но, не сделав даже нескольких затяжек, вырвала сигарету изо рта и забегала по моему телу взглядом, кажется, пытаясь найти место, в которое тлеющий бумажный цилиндр можно было бы швырнуть без вреда для внутренностей доспеха или моего бесценного груза. Не обнаружив подходящих целей, девушка просто бросила недокуренную сигарету на металл пола – рядом с перчатками – и, громко топая, принялась зло вытаптывать всё под собой.

– Что тебя так злит? – я нахмурился, ощущая чрезмерное напряжение, повисшее в ангаре.

– А ты не понимаешь?! – на миг оставив пол без внимания, Натали яростно хлопнула себя ладонями по лицу. – Да я на её месте лучше бы умерла тысячу раз, чем… оказаться… в подобном месте! Смотреть, как шайка бандитов обращает в пыль мой дом, и… И выслушивать от ненавистных больных фанатиков их учения о якобы единственно верных картинах мира!..

– Нат…

– Я бы сама себя прикончила!

– Натали, хватит! – я повысил голос так резко и вложил в два простых слова такую силу, что заставил замолчать не только свою сорвавшуюся к истерике собеседницу, но и весь чёртов ангар вокруг неё.

Десяток инженеров-механиков разом остановил всю работу, и со всех сторон на нас – будто на светоч в центре беспроглядной пучины – начали коситься удивлённые пары глаз. Даже девочка на моих руках затрепетала от этого возгласа, заставив меня испытать мгновенный стыд.

– Кто-то иной – Кирилл, например – твои слова счёл бы проявлением экстремизма и даже больше того – ереси! – процедил я сквозь зубы, стараясь не повышать тон сильнее, чем того требовала необходимость. – И если подобное произойдёт, то ни я, ни твои вассалы в этом ангаре уже ничего не смогут поделать. Ты понимаешь?..

Натали закусила тонкую губу и сдержанно шмыгнула. Её красивые глаза начали постепенно краснеть от слёз, но причиной тому был, судя по всему, не страх перед опасностью попасться на сквернословии, а сам факт того, что её отчитал, как ребёнка, какой-то никчёмный парень… Наверное, подобного с ней раньше просто не случалось.

– Я давно тебя знаю, – мой голос дрогнул от волнения. – И давно к этому привык. Но прошу тебя – будь осторожнее…

Натали подняла на меня взгляд, и в её изумрудных сверкающих от слёз глазах я прочитал единственный ответ, который боялся там найти: «Ты не понимаешь!..», – беззвучно кричала девушка, не желая принимать мой совет, отмахиваясь от него изо всех доступных сил.

Облизнув ссохшиеся губы, я мысленно приказал «Возмездию» занять пустующий диагностический модуль и отвернулся от Натали. Мы с ней не могли понять друг друга – и не собирались понимать. На этом в разговоре можно было поставить точку.

– Да, и всё-таки, – бросил я, стараясь не смотреть в сторону девушки-механика. – Займись, пожалуйста, фильтрами.

Меня здорово разозлила Натали и её несдержанные слова, но больше всего – то, что в одном она была всё-таки права: под командованием Кирилла наш отряд напоминал скорее банду вольных наёмников, нежели организованную силу, наконечник копья Императора, несущий ярость и силу Его. И эта правота уже не позволяла просто перечеркнуть все остальные пылкие заявления девушки, а саму её признать далёкой от вменяемости…

Я покинул ангар в тяжёлом молчании, представляя, как Кирилл мог бы забить Натали насмерть на том же самом месте, где та посмела бы поставить под сомнение верность Пути Императора – и он ведь, несомненно, прикончил бы её без сожалений и малейшего сомнения, лишил жизни талантливого механика за один только грех инакомыслия… И осознание это тревожным звоночком билось у меня в голове.

Конечно, Кирилл был бы прав! Но… Мне не хотелось терять Натали. Не таким образом! И потому я очень надеялся, что в следующий раз, желая излить свои дурные мысли, она сумеет удержать язык за зубами!..

Стиснув зубы, я посмотрел сверху вниз на безмолвный живой комочек, что покоился у меня на руках, и ощутил странное сомнение в правильности собственных действий. Каким-то диким образом Натали всё же умудрилась подействовать на меня и вселить лёгкую неуверенность в том, что спасённый от смерти человечек может быть не только привязан к прошлому – но и откровенно несчастен! Спасённый представителем самой могущественной стороны на планете, с перспективами, отличными от удобрения пеплом почвы…

Я негромко выругался и покачал головой, удивляясь собственной внушаемости.

Покинув ангар, мы вышли к перекрёстку из трёх низких, обитых прочным металлом коридоров с мелкой решёткой вместо пола, сквозь которую проглядывались сложные механизмы и заросли толстых проводов, и россыпью блеклых прямоугольных ламп у самого потолка. Слева и справа от меня, в глухих тупиках, располагались винтовые лестницы, соединяющие три основных уровня транспортёра с одним техническим, расположенным внизу, прямо меж громадных гусениц. Коридор же напротив – чуть ярче освещённый и лучше вычищенный – был пронизан серией боковых проходов, ведущих к внутренностям жилого блока. Здесь, надёжно спрятанные за слоями внешней брони, у самого основания металлического колосса располагались обиталища личного состава. Я мог бы назвать их каютами, комнатами или апартаментами – как угодно, на самом деле – но, наверное, ни разу так и не приблизился бы к истине… Эти крохотные каморки трёх метров в длину и двух в ширину, лишённые каких бы то ни было удобств, кроме самых необходимых, не соответствовали обычным представлениям о жилье, но, в то же время, предоставляли всё, что могло потребоваться имперскому солдату или инженеру: уединённость, личное пространство и – что самое главное – безопасность.