Валерий Антипин - Без лишних слов

Читать такие послания Николай не умел. Волна холодка прокатилась по его позвонкам и суставам, коснувшись области достоинства и чести. Он с чувством тревоги сильно сжал руль, проглотив застрявший сухой ком в горле.

Карие глазки Ульяны зловеще сверкнули и хитро щурясь, передали импульс враждебности.

– Не беспокойся Николаша! Будет как в аптеке, – раздался сердитый голос за спиной. – Мы добрые.

– Снежана! – перебили женщину слева Соня и Ульяна.

– Разве я вру, подруги? – спросила она, стянув пепельного цвета, парик с лысой головы, открыла окно и выбросила вон.

Тело водителя от таких страстей напряглось, потеряв прежнюю гибкость и подвижность. Лицом он побледнел, брови нахмурил и, топнув на педаль газа, стартанул по кочкам, от чего в салоне все запрыгали.

– Никол… а… ша! – прозвучало за спиной. – Не спеши…

– Да! Торопиться некуда. Туда всегда успеем! – подхватила Ульяна и чихнула.

– Ага, – тихо сказала Соня.

– Слышал! Успеется, – проскрипела Снежана и похлопала мужчину между лопаток.

Дружеское прикосновение показалось Николаю ледяным. Плохие мысли лезли в голову и не давали сосредоточиться. Дождь лил, словно на небе опрокинули огромную водонапорную башню. А кругом пустырь, справа болото, впереди роща и глухомань. Поневоле задумаешься.

«Чует моё сердце беду», – запаниковал уверенный в себе водитель. «С причудами попались дамочки. Вот тебе и обаяние! Шепчут на ухо всякие выражения, мной не понимаемые и никчёмные. А лысая на трансвестита смахивает и с голосом у неё не всё в порядке. Где-то я слышал такой голос, правда, давно. Не припомню только где. И имена знакомые. Ну и день! Начался не складно день, в спешке, с пустых хлопот день начался. Из рук вещи валились, будто сами выпрыгивали, какое-то беспокойство одолело, волнение беспричинное, а ехать надо, ни куда не деться. Ничего не успел, везде опоздал. Никакой день. Так. Направо и минут двадцать ходу. Сон приснился неприятный. Приснится же ерунда разная».

Сон приснился действительно плохой. Ему снилась река, мосток в камышах и туман. На мостике леший на дудочке играет, песни горланит. Всплеск воды…. Выныривает из глубин русалка, пальцем маячит, к себе зовёт. А сама страшная, страшная! Кубки серебряные показывает, золотыми монетами играет, в омут заманивает.

«Обычно после таких снов мне не спится. Мучает бессонница, жажда и непонятная паника».

– Да! Ну и день, – произнёс он вслух с досадой.

– А почему такие размышления тотальные? – задала вопрос Ульяна.

Николай вздрогнул.

«Слова им мои не понравились. Недаром говорят, была бы спина – найдётся и вина. Сначала слова не такие, потом одежда и пошло поехало».

В кабине: запах духов, полыни и сырых помещений назойливо бил в нос и действовал на нервы. Окна запотели.

– Копец! Расслабься… – заявила Снежана. – В колёсико вцепился, крутишь им как дитя малое. Застряли мы.

«Началось! Высадить их что ли, чтобы не каркали. Баба с возу – кобыле легче. А ведь впрямь завязли».

Туда – сюда, обратно. Тык, рык, а толку мало.

«Всё. Грунт мягкий. Каша, а не грунт», – нажав на педаль тормоза, сделал вывод Николай.

– Слышал об иллюзиях, обманах оптических? О местах аномальных? – поинтересовалась Ульяна.

– Я не верю в аномалии, – ответил Николай.

Он нагло врал. В приметы он точно верил. И сны, цифры, амулеты, словам жены и обещаниям начальства, скрывая это тщательным образом. Он также верил в хорошо организованные и умно продуманные деловые комбинации, приносящие ему деньги, крепость семейства и надёжных партнёров. Но были вещи, в которые Николай не верил и относился крайне осторожно. Например, к таким как проявления общественности, лозунгам и плакатам призывающих к водевильным действиям, советам синоптиков, скидкам, предсказаниям о конце света. Не верил он и тому, что сосед Толя когда-нибудь перестанет пить.

Заглушив мотор, он уже жалел, что не взял пару дней за свой счёт, не перенёс сроки поставок комплектующих в магазины «сантехники», с которыми сотрудничал в качестве одного из посредников и сделал добро трём своеобразным женщинам. Повернувшись к ним, пройдя взглядом слева на право, засмотревшись на лысую голову Снежаны, равнодушно произнёс:

– Приехали! Прошу покинуть авто лайнер.

В салоне наступила тишина. За бортами «ниссана» бушевала стихия и покидать автомобиль в этот дождливый час никто не хотел. Началось метание взглядов, напряжение росло, а вместе с ним росли подозрения и недовольство всех присутствующих.

Перемигивания, которые длились минуты три, нарушила Снежана неадекватным, поступком, ударив водителя по щеке, с раздражением сказав короткую речь:

– Тёртый калач! Получи возмездие.

На лице водителя после столь горячего и дерзкого протеста появилось выражение недоумения и удивления.

– Вы что, с ума сошли! – возмутился Николай. – У вас совесть есть?

– Про совесть вспомнил! Ах ты, пёс шелудивый! – закричала лысая дама, побагровев, и отвесила ещё одну пощёчину.

Пощёчину отпустила и Ульяна. Соня, будучи человеком тихим и уравновешенным удовлетворилась щелчком по лбу, от чего он изрядно покраснел.

Николай захотел высказаться, поэтому неслыханному поводу, но скривив рот, который ещё не отошёл от местной анестезии, выдавил:

– Э. А…

Чем и разозлил пассажирок окончательно. Они повторили манёвр, оставив на щеках и лбу, соответствующие отметены.

Снежана, перевалившись через переднее сидение, коснулась острым носом усов водителя. Заглянув в глаза, дыхнула запахом подвала и зашептала прямо в ухо:

– Не узнаёшь? Копец тебе! Отправишься ты сейчас к прадедам, в края запредельные, где ненасытную похоть твою в оборот возьмут, а когда высосут все соки, оставят бродить иссохшим чучелом за разбитые сердца, поруганную любовь и… И чувства! Утопить бы тебя в болоте. Пропади ты пропадом.

– Ага! – произнесла Соня. Протянула руку и поставила щелбан. Видимо понравилось.

Ульяна, склонная к прощениям и непринуждённости, предложила:

– Слушаем! Оправдывайся.

Николай не верил происходящему. Всматриваясь в лица адских женщин, он напрягал память, пытаясь отыскать в дебрях прошлого хоть кого-нибудь похожего на них. Однако в глубине души очень надеялся, что они заблуждаются. Таких знакомств он сторонился и всячески избегал, удерживая жизненные позиции на уровне оптимистических настроений.

Атмосфера романтизма сменилась на противостояние и в какой-то степени полное отсутствие понимания. Не трудно было догадаться, что перебивающие друг друга подруги, споря о том, как быть и что с ним делать, освобождать места не собираются. Требуя от него каких-то объяснений, они многократно упрекали Колю в вероломстве, заставляя покаяться в грехах.