Роман Булгар - Убийство журналиста

Дверь за ними захлопнулась. Оксана, не отпуская рук с его шеи, вытянула ноги вниз и дотянулась до пола. Жадные губы ринулись друг другу навстречу. Умелые пальцы пробежались по пуговкам, и муж, улыбаясь, обнажил ее плечи и груди и восхищенно выдохнул:

– Сана, ты у меня просто чудо! Ты стала еще прекраснее. Ты просто сводишь меня с ума! Твои очаровательные глаза. Я так их, Сана, люблю. Твоя ослепительная улыбка, твой нежный и любящий взгляд. Твои чудные губки. Твой очаровательный носик. Твоя гордая шейка…

– Ты говори, говори, – прошептали ее уста. – Ты не останавливайся. Я от твоих слов жарко таю. Ты говори, говори…

Блаженно прикрыв глаза, женщина позволила поднять себя и отнести в супружескую спальню, где ничто уже не могло остановить того, ради чего они сюда и пришли…

– Жека, – она лениво приоткрыла один глазик. – Сколько набежало там? Ты, дорогой мой, вывел меня из строя. Сначала ты меня до отвала накормил. А потом выжал все жизненные соки. У меня не осталось сил и желания вставать и что-то сейчас делать. Я из-за тебя ничего сегодня не смогу сделать. Я и так, если честно, не знаю, что мне делать дальше…

На этот весьма простой вопрос муж нашел вполне логичный ответ:

– Искать настоящих убийц.

На утомленном женском лице появилась ироническая улыбка:

– И коню понятно. Как и где? Что скажет мой всезнающий муж?

– Знаешь, Сана, – весело хмыкнул муж, – я, конечно, университетов не оканчивал и криминалистику не штудировал. В детстве английскими и американскими детективами не увлекался. Но почему-то элементарная логика подсказывает мне, чтобы найти истинную причину или мотив убийства, надо понять человека, глубоко проникнуть в его внутренний мир. Может, в результате всего этого что-то и станет понятно.

– А как? Вот где собака зарыта, вот где главный вопрос!

– Чему тебя в бурсе учили? Если не знаешь азов своей профессии…

– Я знаю! – ее задетое самолюбие слегка всколыхнулось, заставило думать. – Надо начинать с самого его детства. Именно там и могут быть скрыты причины поступков, которые просто так объяснить невозможно.

– Ну, если так, – муж загадочно улыбнулся, – поехали. Я покажу тебе одну женщину, которая знала Иванчука с самого раннего детства.

– Правда, Жека? – Оксана вскочила, позабыв о своей лени. – А что ж ты, противный, до сих пор молчал? Мы потеряли столько времени!

– Почему же? – Малахов с усмешкой на губах поймал ее кулачки. – Мы с тобой, насколько я что-то в этом понимаю, времени зря не теряли…

– Малахов! – Сана в нетерпении притопнула ножкой. – Ты мне зубы не заговаривай! Знаю я твою одну замечательную способность наводить тень на плетень. Только что ты заикнулся о какой-то женщине.

Коварно вытягивая из жены все жилы, он лениво зевнул:

– Мы с ней договорились о встрече на двенадцать…

Неторопливый взгляд на настенные часы показал, что они успевают, правда, впритирку. Так им к суетной спешке и не привыкать.

– У нас осталось целых полчаса. Надеюсь, я прощен? – он наклонил перед ней свою смиренную голову.

Желанный эффект был достигнут, Оксана сполна оценила его труды:

– И что я делала бы без тебя? Меня давно с работы выгнали бы.

– Будет тебе, Сана, – он прижал ее рыжую головку к себе, – посыпать себе это самое место пеплом. Ты у меня, девушка, из всех самая умная и способная. А я, сколько могу, столько тебе и помогаю. И готов это делать без устали, хоть до конца дней своих.

– Да, Малахов, – Оксана с деланным удивлением заглядывала в мужские глаза, с большой охотой подыгрывая мужу, – а ты, черт, можешь иногда и скромным прикинуться. В тебе, мой дорогой, оказывается, еще столько скрытых талантов. Да, а откуда ты знаешь эту женщину?

– Разве я тебе еще не говорил, – он заранее чуть отодвинулся, – что я учился с Мэтром в одной батарее?

Возможно, с его стороны несколько запоздалое признание произвело на майора эффект разорвавшейся бомбы.

– Что? Малахов! Ты учился с Иванчуком в одной батарее?! Ну, Малахов! Черт тебя подери! Если бы не некоторые обстоятельства…

Муж не выдержал и расхохотался, хорошо зная, что тотчас услышит.

– Я бы, я бы, Малахов, сейчас тебе такое устроила! Значит, ты и сам его жутко хорошо знаешь? – Оксана потянулась к мужу.

Обнимая и прижимая к себе ластящееся к нему женское тело, Жека едва слышно обронил в подставленное для этого ушко:

– Так я же тебе об этом уже говорил.

– Жека, ты… ты что, издеваешься надо мной? – неподдельное на этот раз возмущение перекатывалось в постепенно темнеющих синих озерах. – Этого ты мне не говорил! Выдаешь мне информацию в час по чайной ложке, когда сам посчитаешь нужным. Давай, дорогой, выкладывай, что еще за козыри попрятаны у тебя там, в рукавах и всех многочисленных карманах? Иначе я тебя, дорогой! – две тонкие змейки взвились и стали приближаться к его шее, угрожая сомкнуться вокруг нее кольцом.

– Терпение, моя дорогая, терпение. Пройдет еще немного времени, и украинская щетина превратится в золото. Ты давай, одевайся… – Жека показал на часы. – Мы бывали в гостях у Виталика, когда учились. У него была законная жена. Но никто в их семье не скрывал того, что в соседнем доме живет девчонка, у которой растет ребенок от Иванчука. Мы и к ней, бывало, заходили, вместе с Виталиком заглядывали.

– Она и сейчас там живет? И где этот дом? – Оксана с беспокойством посмотрела на часы, испугавшись, что они могут туда уже и не поспеть.

Минутная стрелка с угрожающей быстротой стала продвигаться на соединение с часовой стрелкой, подобравшейся к цифре «12».

– Да тут он, мое солнышко, недалеко от нас.

Спускаясь по лестнице, майор вспомнила, что не уточнила еще один, где-то, может, и не самый важный момент, спросила:

– И когда ты с ней виделся?

– Да как завез Рыжика в садик. Пока некоторые «ля-ля… фа-фа…».

– Жека-Жека, ты у меня клад. Господи! Малахов! Как же я все-таки тебя люблю! – глаза у женщины возбужденно засияли…

Машину оставили у себя во дворе. Оксана шла и кидала по сторонам ничего не понимающие взгляды. Вел ее Малахов не обычным путем, а через дворы, и в глаза кинулась ничем не прикрытая вопиющая нищета.

Если со стороны улиц фасады зданий были местами кое-как, местами весьма добротно отремонтированы и выглядели вполне даже прилично, то внутри дворовых колодцев зрелище открылось просто ужасающее.

Наверное, никто из ныне живущих там не помнил, когда еще начали пристраивать, лепить к капитальным стенам временные пристройки к первому этажу. Тянуть их дальше, вить ласточкины гнезда, громоздить скворечники, тем самым, сколь можно максимально, расширяя свою со временем ставшую тесную жилплощадь, отвоевывая для себя лишние метры, веранды и комнаты. У кого и что уж получилось. Кто и как сумел.