Вячеслав Лумельский - Жизнь и любовь (сборник)

Другого решения нет, нужно возвращаться брать карабин подходить, как можно ближе и отстреливать хищников. Он стал возвращаться по своим следам к сидке. Глеб в первый момент подумал: «Мерещится». Когда увидел идущих к нему людей на лыжах. Ноги подкосились, осев он, не моргая глядел на приближающихся. Слёзы текли по щекам, губы шептали: «Родные мои, родные…» Это были два охотника прошедших, в поиске пропавшего вертолёта более семидесяти километров, на третьи сутки в бинокль они увидели останки вертолёта. Обнаружив жильё по рации, сообщили об обнаруженном в штаб по поиску пропавших.

Расположившись у костра, охотники приготовили горячую еду, пока трапезничали да разговаривали, послышался шум вертолёта, Глеб выстрелил из ракетницы. Красная ракета была сразу замечена пилотом, вертолёт через несколько минут завис над местом катастрофы.

Погожий день предосенней поры. Река несущая свои воды между двух не высоких, но крутых каменистых берегов, поросших низкорослыми деревьями. Этот не мудреный, но вселяющий уверенность и спокойствие, веками созданный пейзаж, располагал к воспоминаниям и размышлениям о бренности жизни. На левом берегу речки возвышался большой, плоский валун. Северная сторона его обросла мхом, с двух других сторон, вплотную к нему росли две древние ели. С их толстых ветвей с редкой хвоей свисали гирлянды мха. На валуне, подложив под себя торбу, сидел, привалившись спиной к одной из елей, уже не молодой человек. Не покрытая голова склонилась, вперёд и подбородок упирался о колени подогнутых ног. Руки обхватили колени, борода с небольшой проседью закрывала кисти рук. Довольно высокий и широкий лоб покрыт глубокими морщинами, тёмно-карие глаза с грустью и отрешенностью смотрели на воду. Это был Терентий, младший сын, когда-то известного в России помещика Василия Интегринова. Всего у родителей Интегриновых было два сына и две дочери. Старшие дети жили у брата отца в Петербурге. Татьяна училась в гимназии благородных девиц, а Александр поступил в университет. Терентий и его сестра Нина жили в большом родительском имении, расположенном на берегу реки Волги. Судьбы всех братьев и сестёр сложились по разному, тому причиной послужило не спокойное время разгула самозванца и преступника Емельяна Пугачёва. Последнее время Терентию не давала покоя история с исчезновением, теперь уже из большой таёжной деревни его любимой племянницы, приказчика Алёшки и еще нескольких человек, в том числе следопыта и знатока не только здешних, но и дальних таёжных просторов, Хутабая. Не спуская взора со спокойно текущей воды, Терентий старался вспомнить события давно прошедших лет, лет своего беззаботного, счастливого детства. Воображение восстанавливало картинки из жизни, в поместье на Волге. Вот он играет с щенятами их дворовой собаки. Щенята толстенькие с короткими хвостиками. От них пахнет, каким-то своим щенячьим ароматом и он нравится Терентию. Щенята урчат, повизгивают, тёплыми, мягкими язычками лижут его щёки, они кувыркаются на траве и Терентию хорошо, он радуется своим четвероногим, пузатым друзьям. В памяти возник образ бабушки, она с няней печёт пироги со стерлядью и пирожки со свежей вишней. Терентий даже вспомнил запахи этих яств. Где-то не далеко, громко раздался звук треснувшего старого пересохшего ствола. Следом за треском, звонко прозвучала дробь дятла. И вновь воцарилась тишина, нарушало которую только спокойное журчание воды. Да еле слышное перешептывание ветерка в верхушках деревьев. Более, полвека прошло с тех пор, как расстался он с братом и сёстрами. Их тогда отправили в Санкт-Петербург к брату отца, который взялся обеспечить светское обучение детей. Шёл тогда Терентию седьмой год от роду. О событиях в имении в те далёкие годы, знал только по рассказам отца и других людей. Со стороны Терентий был похож на спящего. Возможно, он действительно задремал под лучами не жаркого солнца. Из-за молодого ельника вышел медведь, он остановился, понюхал, поводя головой, медленно и бесшумно направился к валуну. Оперевшись передними лапами о камень обнюхал охотника, попытался дотянуться до него, но ни чего не получилось. Терентий, почувствовав что-то неладное, пошевельнулся, мишка тут же спокойно и осторожно отошёл к ельнику. Там на бугорке прилёг. Вытянул передние лапы и положил на них голову. Медведь был молодой, ещё не пуганный. Однако как только Терентий поднял голову, мишка стремглав скрылся в ельнике. Терентий подумал: «На этот раз повезло тебе, глупый топтыжка».

Воспоминания, как будто картинками, отражались в глади речной воды. Вот тряская телега везёт его по бескрайней степи, солнце нещадно печёт, тучи мошки преследуют обоз. Спасение от неё под холстом, но там душно. Вот горит большой костёр, а над ним огромный котёл, в нём готовят для всех кашу. Повариха мешает её деревянной весёлкой. Все собаки лежат под телегами с высунутыми языками и тяжело дышат. В пути обоз сопровождает разноголосица звуков: скрип колёс, фырканье лошадей, понукание извозчиков. Кто-то играет на гармошке. На привалах, по вечерам бабы, сидя у костра, запевают не громко песню. И кажется Терентию, что и теперь он слышит эти не громкие печальные песни.

Ночь опускалась над сибирскими просторами. Железнодорожный эшелон с кавалерийским полком белой армии медленно подъезжал к небольшому полустанку. Пуская пар, паровоз остановился перед закрытым светофором, некоторое время воцарилась тишина. Послышался лязг открывающихся дверей вагонов. Ночь наполнилась разнобоем голосов, люди выскакивали из грузовых вагонов, из которых раздавалось ржание лошадей. Казалось, полустанок начинал жить какой-то неожиданной для него новой жизнью. Солдаты носили в ведрах воду для лошадей, офицеры спешили к штабному вагону. Не прошло и получаса, как раздались залпы выстрелов. Пулеметные очереди слышались с обеих сторон железнодорожного полотна. В темноте было трудно разобрать, откуда и кто стреляет. Кавалеристы выгоняли лошадей из вагонов, и те выпрыгивали на деревянный перрон. Смешались люди, кони, разбегались в беспорядке кто куда. Падали раненые и убитые. Ржали раненые лошади. Лес, окружавший железнодорожное полотно, ограничивал возможность отступления. Поручик Есин перед этим событием примерял новое седло на свою лошадь, затягивая подпругу подумал: «Каково это новое седло, удобно ли мне будет в нем, ну, хорошо хотя бы то, что оно в полном снаряжении» – пристегивая винтовку к седлу и подсумок, внимательно по-хозяйски все осматривал. И с удовлетворением отметил: «Нет, это все в порядке, это все хорошо, во всяком случае, моё порядком износилось». В этот момент поезд остановился, и солдаты раскрыли дверь. Стрельба и поднявшаяся паника, крики, вопли, ржание лошадей, треск пулеметов, все смешалось в единое, страшное разноголосье. Поручик с лошадью выскочил на перрон и, не задумываясь о том, что произошло, вскочил на седло и помчался вдоль эшелона в сторону паровоза. Пригнувшись к седлу, он слышал к пули били по вагонам. Лошадь вынесла его на свободную полосу между лесом и железной дорогой, по которой он удалялся от страшного события. Сколько прошло времени с тех пор, как он покинул эшелон, он не знал. Полная луна и чистое небо создавали хорошую освещенность местности. Вскоре лес кончился. Начались пролески и небольшие поляны. Он замедлил бег коня, давая ему передохнуть, но в это время услышал сзади себя выстрелы и свист пуль. Пришпорив коня, помчался в сторону пролеска, где оказалось нетореная телегами дорога. По выстрелам и улюлюканьям, он понял, что погоня за ним продолжается. Постепенно между ним и догонявшими, расстояние увеличивалось и когда он доскакал до разрушенного моста, через небольшую речку, не более трех-четырех саженей, убедился что за ним больше никто не гонится. Осмотревшись увидел, что по ту сторону реки гладкая степь. Напоив коня, он переправился на противоположный берег. Пустил коня пастись и сам решил отдохнуть. С рассветом обратил внимание, что конь поднял голову и прядет ушами в сторону, откуда он прискакал. Вскочив в седло, всмотрелся вдаль и увидел, что по дороге движется обоз и всадники. Пришпорив коня, помчался в степь. По дороге короткие передышки необходимо было давать лошади.