Вася Дикий - Хозяин

Лина молча рыдала на полу, стараясь подавить всхлипы.

– Договорились? – пнул ее ногой парень.

– Угу, – пропищала она, закивав головой.

– Ну и хорошо, – облизал он губы и с улыбкой поднял девушку за плечи.

Она вся тряслась от страха, но его это, похоже, только забавляло. Он взял ее руку, приложив усилие, чтобы оторвать ее ото рта, и провел ею по своему обнаженному торсу.

– Нравится? – спросил парень, гордясь своим спортивным телом.

– Угу, – закивала Лина, зажмурившись и не смотря на сержанта.

– Ты глазки-то открой, – снова облизнулся тот и закусил нижнюю губу.

Лина продолжала стоять с закрытыми глазами и молилась, чтобы все это оказалось просто ужасным сном.

– Смотри! – закричал он.

Лина пересилила себя и посмотрела на голую грудь сержанта и живот, по которому он продолжал водить ее рукой. Парень с наслаждением наблюдал за девушкой напротив, уверенный в своей привлекательности. Когда ему это показалось достаточным, он скинул расстегнутую рубашку, привлек к себе Лину и начал гладить ее по спине, потом забрался под юбку, продолжая наблюдать за ее реакцией. Она вся скукожилась, испытывая дикий ужас, отвращение, стыд и страх. Вот тогда она готова была бы умереть, но все еще не могла поверить, что это происходит на самом деле. Что это происходит с ней. Что она, еще вчерашняя школьница, сидевшая за партой, стоит перед полуголым незнакомым парнем, который трогает ее в тех местах, к которым не прикасался никто посторонний, и главное, что все это происходит против ее воли, против желания, против всех представлений о том, как это должно было бы быть.

Она пыталась вяло сопротивляться, но за каждое лишнее движение получала по лицу. Когда Лина осталась без одежды, сержант потащил ее на кровать и, нависая над ней, как колосс, принялся расстегивать брюки. Лина впервые в жизни видела перед собой совершенно голого мужчину и впервые в жизни она совершенно не хотела видеть перед собой совершенно голого мужчину. Он склонился над ней и принялся целовать в обездвиженный рот, в котором запрятался вопль ужаса.

– Ты, может, еще и не целовалась никогда? – хмыкнул сержант, оторвавшись от вялого языка Лины. Она нерешительно помотала головой, оставляя на усмотрение парня интерпретацию ее ответа. Тот решил, что он значил полнейшую неопытность девчонки даже в этом вопросе, и стал наставлять ее: – Просто повторяй за мной.

Лина продолжала бездействовать.

– Я, по-твоему, лежу, как труп? – сурово спросил сержант.

Девушка помотала головой.

– Тогда и ты не должна. Ясно?

Она медленно кивнула.

– Если бы мне нужен был труп, я бы уже придушил тебя.

Он вновь принялся ее целовать, активно работая языком, но все было без изменений. Тогда парень ударил ее так, что у бедняги искры из глаз посыпались, и на мгновение вокруг все потемнело.

– Посмотри, что ты наделала! – рявкнул парень, показывая на причинное место, начавшее терять былую стойкость.

Девочка взвыла, в ужасе отвернувшись от увиденного. У нее в голове не укладывалось, как можно к этому прикасаться по доброй воле.

– Сука! – снова ударил ее сержант.

Лина решила, что пусть лучше он изобьет ее до потери сознания, чем она даст ему надругаться над собой, пребывая в здравом уме и твердой памяти. Она принялась вырываться и пыталась сопротивляться его новым нападкам, кричала и старалась выскользнуть из его мощной хватки. Тогда насильник повернул ее на живот и придавил всем телом, лишив возможности двигаться.

– Я же сказал, что я все равно это сделаю, сука! – прорычал ей в ухо сержант и приступил к намеченному.

Лину пронзила адская боль, будто изнутри ее резали острым ножом. Но страшнее была боль не физическая.

– Нравится? Тебе нравится, сука?! – повторял парень, ускоряя темп.

Лина выбилась из сил и безвольно плакала, мечтая исчезнуть, испариться, будто никогда и не было девочки по имени Лина, которую мама с папой не дождались с выпускного.

Хозяин не появлялся вот уже три дня, по примерным подсчетам Лины. Она себя успокаивала тем, что сейчас сезон сбора урожая, и он очень занят. Но раньше его это не останавливало, и в прошлые годы он заглядывал к ней каждый вечер после напряженного дня, чтобы расслабиться в женском обществе. Лина боялась, что он нашел себе кого-нибудь еще там, на свободе, но гнала эти мысли прочь, зная, что не выдержит подобного предательства. Он был ее единственным. И все говорило о том, что и она у него одна. Сам хозяин утверждал именно это, и Лина не видела смысла ему не верить.

Дни здесь тянулись медленно и не отличались особым разнообразием. Порой Лина успевала поспать пару раз за сутки, а то и все три, поэтому ее расчеты со временем были не совсем точны. Она бы запуталась и в годах, если бы не праздники, которые хозяин исправно устраивал, не забывая ни об одной важной дате. Он всегда дарил подарки и приносил угощения, собственноручного приготовления. Иногда он вел себя очень даже мило, и со стороны можно было подумать, что это обычная семейная пара, если не брать во внимание тот факт, что жена замурована в подвале за металлической дверью о пяти замках.

Главной датой в Линином маленьком мирке была их годовщина. Годовщина их знакомства, начала их отношений. Годовщина ее пребывания здесь. В этот день она узнавала, что прошел еще один год с того самого дня, который перевернул в ее жизни все. Это не просто встреча со знаковым человеком, не получение высокооплачиваемой должности или расставание с верным другом. Это событие, которое изменило ее жизнь до неузнаваемости, лишило всех близких, друзей, родных и врагов, отобрало все, что было так привычно и нормально, подменив на комнатушку, ставшую для Лины целым миром, за пределами которого лишь неизвестность, теперь пугающая больше, чем все, что ей приходилось терпеть от ее хозяина, ставшего единственным близким, другом, родным и врагом.

Каждая годовщина оказывалась большим испытанием, и всякий раз Лине сложно было совладать со своими противоречивыми чувствами. Она оплакивала все, что потеряла. Но и радовалась тому, что приобрела. В этот знаменательный день хозяин проводил с ней больше времени, чем обычно, скрашивая ее печаль от грустных мыслей. Лина уже плохо понимала, чего лишилась, зато прекрасно видела, что приобрела. Начиная размышлять над этим, она успокаивала себя тем, что рядом с ней такой мужчина, как хозяин. Но стоило ей перестать думать, и скорбь вновь охватывала ее сердце. Беспричинная, для нее иррациональная, но вполне ощутимая скорбь о прошлой жизни, которой не будет уже никогда, даже если однажды хозяин и решится отпустить свою пленницу на волю.

Порой Лина думала о том, что бы она делала, подари он ей свободу. Сначала она фантазировала о жизни снаружи. Но потом поняла, что не смогла бы и шагу ступить отсюда, даже если бы хозяин не запирал ее железную дверь ни на один из замков.