Михаил Буканов - «Глаголъ». Cборник рассказов

© Copyright: [битая ссылка] Михаил Буканов, 2014

Свидетельство о публикации №214102200239

А красиво тут у вас, в Питере. Одна заря… и всё такое. Спешит. Это вы точно подметили. Раз уж мы здесь сугубо случайно встретились, то и за ваше здоровье. Хорошо пошла очищенная. Василий! Нет, я не к вам. Это меня так зовут. А вы вот всё сидите и молчите. Уважаю. Серьёзно, и как-то ещё ближе располагает. Нам, молчунам, доверия больше. Я, с вашего разрешения, добавлю. Так-то я с утра это дело в тело добавляю. Проездом, а с поездами несостыковка. Из стольной Москвы приехал утром, а в Хельсинки под вечер. Гуляю. Катаюсь. Смотрю. Сам я в первый раз, но слышал много. И про иглу светлую, и про Евгения, на всаднике Медном скакавшем. Опять же, три карты. Вы как, сами делом этим не балуетесь? Я раз в поезде до трусов проигрался. А потом и трусы. В лото играли. На интерес раздевание с дамой одной. Профессионалка. Мы до Омска ехали, так и не дала одеться. Дверь бывало закроет, и чего только сама не вытворяет. А мне куда? Проиграл – давай! Как и всякий-який честный человек. Проводник устал нам из ресторана коньяк и закуски носить! Да и я к концу поездки падать начал. Думаю, что от коньяка несвежего! Или, может, от дамы этой? Комплексно! Ваше здоровье! Не дует вам? А то речка здесь большая. Я читал, Невой прозывается. И корюшкой тут, якобы, пахнет. Рыбка малая есть такая. Я её в копчёном очень люблю! Неподалёку здесь бабы в виде зверюг-кошек на пристани, так я возле них специально воду в реке нюхал. Врут, гады! Вода, как вода. Мокрая, и на вкус мазутом отдаёт. Не решил ещё? Так я опять себе выпью! Брр! И как её дети малые пьют? Вот уж зараза! Так говоришь чего, или мне показалось? Я тут отвлекся. Дело одно вспомнил. Споткнулся я на вашем Крещатике. Ну, вы его Невский проспект зовёте, так мужик один говорит: Вы осторожнее, тут порёбрик высокий. Я даже не сразу врубился. Ты прикинь, простое русское слово бордюр у вас на галантерейщину такую заменили. Порёбрик! Во даёте! В булошной батон спросил – нету. У нас, говорит девчушка, булки белые. Батонов нету! В наше-то время! Не, я понимаю, везде свои проблемы, так всё одно, русский язык учить надо! И пользоваться ему! И к примеру, я вот к финнам приеду, так там все в гостинице ко мне по-русски. Потому, я по-фински одно только слово и знаю «пуукко» так они ножик свой финский называют. Я купил пару в подарок, ребята мне теперь по-жизни должны! И красивые, с отделкой, и ножны подарочного варианта. Лепота, как нам отец Савелий, полковой наш священник, в десанте говаривал. А может, тебя, братан, прикрыть плащиком? Холодает, а ты всё не пьёшь. Гляди, простудишься! Твоё здоровье! Я чего к финнам зачастил. Деда могилку ищу. Отец мой очень просил. Дед без вести в сорок третьем пропал. Данные есть, к финнам в плен, а потом в ихний концлагерь. Там и загинул. Да, ладно, дела это наши, печальные и семейные. Я, с твоего разрешения, ещё выпью. Время есть. У нас в Москве тоже случаи смешные бывают. Я как-то одному кенту по воле о моём городе рассказывал, так держался правды жизни. Но он всё равно не поверил. Ты сам посуди. Говорю: Иду я как-то по Солянке, а из синагоги на Трёх Святителях евреи в Китай-город прут. Как у нашего Пушкина про цыган. Ну, вспомни: Цыгане шумною толпою толкали жопом паровоз! Да ты и поэмы эти сам знаешь. Увы, Мария не верна. Или «Скребницей чистил он коня!» Я уже подзабывать их стал. Так веришь, ничего тот не понял! Солянка, говорит, из капусты такое блюдо, или суп такой, только тот суп селянкой называется. А ты по ней себе ходишь? И евреи у тебя из синагоги имени трёх святителей. А этого быть никак не может! Нет у них в религии ни святителей, ни угодников! А «Три святителя» такой был корабль при Петре Первом, так назывался. И никакого китайского города у вас в Москве нет. В Америке, в Вашингтоне есть, в Новом Орлеане есть, а в Москве нет. Отлуп мне дал по полной. Ладно, тёрки никак всё равно не перетрёшь все, а поспать, братан, надо. Проезжающий наряд полиции заметил на берегу Невы умилительную картину. На чугунной скамейке, укрытый от дождя плащом, сидел задумчивый поэт. А на его коленях мирно спал здоровенный мужик. И никому не было ни плохо, ни обидно!

© Copyright: [битая ссылка] Михаил Буканов, 2014

Свидетельство о публикации №214102200215

1961. Поздняя осень… (почти по Некрасову)

День был какой то не правильный. Вроде суббота как суббота, но это только внешне. Утром, около семи часов, мне позвонила старшая сестра приемного отделения больницы и попросила выйти на работу. Оба санитара видать запьянствовали, а может только собирались, но на работу выйти, по их словам, ну никак не могли. О чём и сообщили телефонным звонком старшей, а поскольку Валерка ещё и спал с ней, то ничем уж таким особенным прогул не грозил. Надо было только найти человека, который согласиться отработать за них сутки. А тут вот он, я! Сутки работы, оплата наличными в день получки и никаких делов. Учеба в «медухе» начиналась в половине девятого, так что и приступать к ней не стоило. В любимой моей песенке Окуджавы нравились мне такие слова, «А если что не так, не наше дело. Как говориться, Родина велела!» В данной ситуации я ограничиваюсь первой частью строчки. Перебьётся без меня родное медицинское училище, не желающее понять, что на те деньги, которые страна называет стипендией можно выжить, только если отказаться от вредных привычек и, в первую очередь, от привычки что то есть хотя бы два раза в день, и не ходить подобно обезьяну голышом. Холодноват у нас климат, да и народ не поймёт! В свои 17 лет я давно уже понял, что и встречают и провожают по одёжке, и по ней же протягивают ножки. Вообще то, речь идёт о взаимоотношениях, зависящих от твоей возможности и способности жить по средствам. Но и прямой смысл присутствует. Понимай как знаешь. Между собой ребята, с которыми я учился, почти и не общались. Так, перебросимся парой слов в курилке под лестницей на первом этаже, звонок, разбежались… И уж конечно никто из них не нуждался в приработке. Родители обеспечивали, одевали, да и на карманные расходы давали. А я, эгоист, всё сам да сам! Как раз сейчас с деньгами у меня была напряжёнка. В кармане пиджака звенела какая то мелочь, мелких купюр не было, а крупные у меня отродясь не водились! Рублёвая бумажка была бы для меня сейчас не плохим подарком, поскольку до стипендии надо было ещё дожить, а последние три рубля ушли, прямо как в фильме «Герцогиня герольштейнская» на заход в кафе-мороженое «Дружба», что на Кузнецком мосту, с голубоглазой брюнеткой! Звонок старшей сестры был подарком судьбы, зарплату в больничке должны были платить завтра, смена за двоих, и десятка в кармане! Живём! Ну и попахать, конечно, придётся, суббота, пьяная травма, головы разбитые, только успевай по отделениям распихивать.