Александр Сиваков - Лунные дети – 2. Полина. Часть первая

У пользователей Графонета основной безусловный рефлекс – рефлекс проверки почты – настолько привычен, что, только очутившись на платформе, любой человек тут же забирается в почтовый ящик – а потом не может вспомнить, что чего-то делал.

Несмотря на то, что все подписки были отменены, в почтовом отсеке накопилось столько писем, что, рассеянно потянув на себя ручку двери, я даже отшатнулась – груда конвертов высыпалась под ноги.

Присев на корточки, я наскоро пересмотрела корреспонденцию. На первый взгляд – ничего интересного: рекламные буклетики, новостные рассылки, нашлась даже пара приглашений на какие-то подозрительные сетевые мероприятия.

Среди всего этого я отыскала и сразу отложила в сторону три тоненьких пакетика, помеченных на оборотной стороне буквой «W». Это – персональная рассылка Валькирии. Маркировка от искомого адресата проставляется автоматически, как только письмо попадает на мою платформу.

На первом конверте кроме штампа не оказалось никаких опознавательных признаков.

Интересненько, однако.

Второй порадовал глаз надписью: «Войны нового времени», заголовок третьего был ещё более занимателен – «Скачки на мёртвой лошади». Интриговать своих потенциальных читателей Валькирия всегда умела – этого у неё не отнимешь.

Я сгребла оставшуюся почту в одну неаккуратную кучу и запустила опцию уничтожения. Виртуальная бумага начала деформироваться и обугливаться, словно попавшая в камин настоящая, в реальном мире, разве что никакого запаха при этом не ощущалось, да и оставшееся на месте экзекуции пятно сажи тут же растаяло.

Я уселась в первое попавшееся кресло и принялась перебирать конверты. Меня сразу же заинтересовал пустой – раньше подобных сюрпризов Валькирия не устраивала, на всех её статьях стояло как минимум название.

Что бы это значило?

Никогда не страдала от отсутствия любопытства. Скажу больше: большинство проблем у меня появляется только из-за того, что я люблю совать нос в дела, которые не только я считаю своими.

Но сейчас я о другом.

Особенно не раздумывая, я распотрошила конверт без подписи. Пара абзацев текста, напечатанная мелким шрифтом в середине большого листа формата А4, выглядела сиротливо и жалко, словно крохотная будочка биотуалета посреди бескрайней степи.

«28 августа 2598 года на побережье Панамаского перешейка погибла известная сетевая журналистка М. С. Митникова, известная широкой общественности под творческим псевдонимом Валькирия. Яхта «Антрацит», на борту которой находилась погибшая, совершала круиз вдоль побережья Южной Латинии. На борту находились восемь человек, в том числе Том Аркинс – капитан судна.

Последний раз М. С. Митникову видели поздно вечером 27 августа. Женщина сообщила, что ночь собирается провести в шезлонге на палубе – погода этому благоприятствует. Ночью поднялось волнение. Ближе к утру в яхту попало несколько сильных бортовых волн и корабль с большим трудом удалось удержать на плаву. Том Аркинс сообщил, что был абсолютно уверен, что Митникова ушла спать к себе в каюту. Отсутствие женщины обнаружилось в десять часов утра, в начале завтрака. Её поиски ни к чему не привели.

Штормовая погода пока препятствует обнаружению тела.»

Я несколько раз перечитала некролог, прежде чем до меня дошёл смысл написанного.

Валькирия погибла? В самом деле? Она ведь ещё такая молодая! Или это чья-то шутка?

Ничего себе шуточка!

Меня словно подбросила какая-то невидимая сила. Не прошло и минуты, я уже сидела за пультом управления платформой и лихорадочно набирала на клавиатуре поисковый запросы. Перед глазами вспыхнул монитор.

«28 августа 2598 года на побережье Панамского перешейка погибла известная сетевая журналистка…»

«28 августа 2598 года на побережье Панамского перешейка…»

«28 августа 2598 года…»

Я ожидала чего угодно, но только не этого: на всех новостных сайтах, во всех возможных статьях был дословно скопирован некролог, прочитанный мной пару минут назад в рассылке. И больше – ничего. Вообще – ничего. Ни единого словечка редакционных комментариев, ни единого фактика из жизни погибшей сверх тех, что уже были обозначены; не было даже кратенькой биографии, которую некоторые издания, претендующие на солидность, помещают рядом с некрологами. Интересно, кто именно и какими словами убедил главных редакторов соблюдать обет молчания?

Очень странная ситуация, с какой стороны не посмотри.

А если Валькирия в самом деле утонула, то почему извещение о смерти пришло с её личного электронного адреса? Ведь не может же быть такого, чтобы человек написал свой собственный некролог, а потом сам разослал его своим подписчикам?

На всякий случай я ещё раз осмотрела конверт. Буква «W» мне не привиделась, она на своём месте – но больше никаких доказательств что письмо отправлено с личного адреса Валькирии, нет; письма от неё всегда приходят без обратного адреса. Точнее, доказательств, конечно, достаточно, но только для человека, который достаточно хорошо разбирается в компьютерных технологиях: где-то в программной оболочке, само собой, фиксируются сведения об отправителях каждого полученного письма. Но даже я, при всех моих знаниях, едва ли на такое способна, что уж говорить про остальных.

И, наверное, все эти нестыковки каким-то образом можно объяснить.

Однако именно сейчас у меня не было никакого желания разбираться в этих странностях. Если я хоть что-то понимаю в этой жизни, кроме меня любимой имеется множество людей из самых разных структур, которые сейчас занимаются смертью женщины. И вовсе не потому, что лично были знакомы с журналисткой или являлись поклонниками её творчества, а лишь подчиняясь служебной необходимости.

Но всё равно крайне интересно, что же произошло…

Я даже помотала головой, отгоняя непрошенные мысли. Погиб человек, которого я хорошо знаю… знала (язык не поворачивается говорить о Валькирии в прошедшем времени), – а я сижу и раздумываю, почему извещение о гибели пришло не с того адреса электронной почты.

В психологии это называется компенсаторным механизмом. Вместо того чтобы впадать в стресс и устраивать жуткую истерику, человек начинает заниматься чем-нибудь таким, о чём в нормальном состоянии психики и помыслить не мог.

Мой случай – не самый безнадёжный. Стулья я на дрова не колю, отцовские ботинки в окно не вышвыриваю – всего-навсего при минимуме информации пытаюсь заняться частной сыскной деятельностью.

Я судорожно перевела дыхание. Итак – Валькирия умерла. И мне нужно приложить все усилия чтобы хоть каким-нибудь боком втиснуть эту мысль в своё сознание.

А теперь отброшу эмоции в сторону и попробую объяснить всё по порядку. В первую очередь – каким образом получилось, что женщину, которую ни разу не видела в глаза, и даже не уверена, что она принадлежит к слабому полу, я называю хорошо знакомой.