Виталий Лозович - Алло! Северное сияние? (сборник)

– Привет, – успела выговорить она, а Юрий тут же обрушил на неё поток слов и предложений.

– У меня дело есть, тут один знакомый пригласил меня в гости… это как бы… это двести километров по реке вниз, на охотничью заимку, а?.. Я сказал, что один не смогу, ну, он сразу и говорит – приезжай с девушкой. Ты как?

Молчание, повисшее в телефоне, заставило Юрия усомниться в своей уверенности, уверенности в том, что Еся должна согласиться, что Еся просто была обязана согласиться, всё-таки – охотничья заимка, воля, тундра, это же всё её… всё родное, так сказать?..

Нерешительность девушки продолжалась какие-то секунды, но разве этого мало? Секунды жизни, секунды чувств, секунды страданий, сомнений и решений.

– Я не знаю, – совсем без фальши в голосе произнесла она, – а когда назад в город?

– В воскресенье, после обеда, вечером дома.

– Это с ночёвкой? – вновь без тени смущения и какого-то девичьего страха, спросила она.

– Ну да, – чуть ли не с бахвальством ответил он, – ну ты не думай… что ж там, места не будет тебе? Я тебе своё отдам! А сам уйду в тундру спать, я могу, я умею…

– Да я не про это, – едва не рассмеялась она, – а подумать можно?

– Так завтра утром уже ехать! – напомнил Юрий.

– Перезвони через полчаса?

И трубочку свою отключила. Юрий посмотрел глупо на свой телефон и возмутился:

– Что ж тут думать? Ехать надо! – набрал номер Рустама и сразу выложил ему все свои новости.

Рустам, оказалось, знал эту заимку, точнее, он назвал её охотхозяйством, но Юрию слово «заимка» нравилось больше: более романтичное, более экзотичное.

– Ты там был? – спросил он.

– Я не то, что был, я туда на «моторке» шефа нашего департамента возил. Места обалденные! Но долго ехать, часа два с половиной на хорошей скорости. Мы даже запасной бак горючки брали. Река рядом, точнее, большая протока, потому тихо всегда и рядом мелкая речушка течёт. Рыба, знаешь, прямо на отмель выходит, я одну с ружья застрелил! А тебя как берут, на «постоянку»?

– А как ещё? – возмутился Юрий, – Только я вначале сказал – поеду, посмотрю. Надо же знать, на что подписываешься? Еську с собой беру.

– Ишь, ты? – позавидовал Рустам, – А там как… там отдельная комната?

– Отдельная комната – от неё зависит, – сказал Юрий.

– Лихо. Я бы тебе показал на карте, где это. Приезжай ко мне?

– Нет. Не надо, – отмахнулся Юрий, – зачем? Гляну наяву. Потом уже на карте, да и что мне карта скажет?.. Мне же там работать, а не карту разглядывать.

– Я бы тебя сам туда отвёз… но шеф в субботу собрался вверх по Оби прокатиться, лодку не даст.

Еся, едва переговорив с Юрием, тут же достала все вещи, что были у неё для походов в тундру, быстро всё осмотрела, сложила на стуле стопкой. Подруги – Маша и Люся, уже сидевшие дома после занятий, так и не нашедшие за прошедшую неделю себе парней, вопросительно и выжидательно смотрели на такие приготовления, молчали. Очевидно, ждали разъяснений от подруги, но подруга, как специально, всё делала без лишних разговоров и все её приготовления никак не говорили о том, что она сейчас что-то начнёт пояснять. Первой не выдержала Люся, слезла со своей кровати, подошла к стулу, где лежали вещи, приподняла край, посмотрела, словно так могла что-то определить, глянула на подругу Есю и кивнула ей принципиально вызывающе. Еся увидела, но ничего не сказала. Приготовив все вещи, посмотрела на часы, села на кровать свою, взяла телефон сотовый, сказала туда:

– Юра? Привет, это Северное Сияние. Я согласна. Когда мне ждать? Ты заедешь за мной? Хорошо. Надо брать какую-нибудь провизию? Есть что там будем? Должно быть? Ладно…

Телефончик отложила в сторону, прилегла на спину с загадочными глазами, посмотрела в потолок и произнесла тягуче:

– Еду с милым на океан. На океан зовёт, – протянула она таинственным голосом, – думаю, под шум океанской волны сделает мне предложение… и признание… Нет, наоборот – признание, а потом предложение. Когда-нибудь слышали признание в любви под шум океанской волны? – посмотрела она вначале на Люсю, которая окаменела, потом на Машу, у Маши челюсть отвалилась, продолжила загадочно:

– Ой, девочки! На океане, даже на Ледовитом, под шум прибоя он объяснялся мне в любви, а потом, прижав руки мои к своей груди, опустился на колени и, стоя на коленях, убеждал меня выйти за него замуж, потому что я… только я… только я нужна ему… Только я!

Маша язык проглотила, Люся, параличом охваченная, забыла все слова. Потом разом девчонки выпалили:

– Когда едете?

На катере из команды, которую ожидал увидеть Юрий, было всего два человека – капитан и моторист. Капитан глянул на него, потом на его довольно объёмистый рюкзак за спиной, потом на Есю, стоявшую рядом, глаза его заметно оживились, когда скользнули по ладной фигуре девчонки, по обтягивающим бёдра джинсам, потом влажные губы спросили:

– А у меня что-то нет на вас плацкарты?

– Мы от Сергея Ефимовича, – сказал, сгорая от стыда за такие слова, Юрий.

– А-а, – протянул тот, – вона как! – и дыхнул на Юрия острым, явно свежим, запахом водочного перегара, – Ну-у… раз от Сергея, да ещё Ефимовича… проходите. Сидеть где будете – внизу или вверху?

– Нам без разницы, – сказал Юрий.

– Тогда садитесь без вашей разницы, – согласился капитан и явно качнулся.

Еся при этих словах очень как-то доверчиво и очень беззащитно ухватилась за локоть Юрия двумя руками, сумка на её плече качнулась и слетела вниз. Юрий взял сумку, забросил себе за спину и кивнул Есе на трап:

– Сможешь?

Она прошла первой по качающемуся трапу, тут же нашла место на корме, на боковой лавке. Юрий присел рядом, рюкзак и девчоночью сумку поставил у себя в ногах.

Катер был совсем небольшой, с десяток мест было в кабине, на корме две лавки, где могли уместиться по три человека на лавку. Сидел катер довольно низко, до воды можно было дотянуться рукой. Пассажиров было всего восемь человек. Три частных предпринимателя, среднего возраста, пёстро разодетые, выехавших на выходные водки попить да в какую-нибудь живность пострелять; пожилая пара – муж с женой, что работали на заказнике подсобниками, по говору очень походили на коми, или как за Обью говорят – зыряне, лет по семьдесят обоим, да Юрий с Есей.

День выдался погожий, тёплый. Очень походило на бабье лето. Небо по всему горизонту синело чистотой. Ветер почти не гулял, воздух был спокоен и умиротворён.

Катер ещё не отошёл от причала порта, когда на корму вышел один из предпринимателей, мужчина лет сорока, ухоженный, с глазами начальника, в защитном походном костюме, отвёрнутых ниже колена рыбацких сапогах и кожаной кепке сверху – всё было свежее, новое и блестело явным походным шиком и лоском. Он приложил два пальца к козырьку, как это делают герои иностранных фильмов и, склонившись к ним, отчётливо, нарочито громко и выразительно, произнес: