Виталий Лозович - Алло! Северное сияние? (сборник)

– Дядя Геня меня зовут! А вы, молодые люди, никак на прогулку? Могу сразу сказать, что поездочка ещё та будет, потому лучше держаться меня, со мной не пропадёшь. Верно, «чижик»?

И с этими словами указательным пальцем легонько, игриво и бесцеремонно «щёлкнул» Есю снизу-вверх по носику. Еся дёрнулась корпусом назад, дядя Геня усмехнулся, выпрямился и очень нагло, сально осмотрел Есю. Юрий вначале даже не понял ничего, подумал – может, знакомы, может какой работник колледжа, может… Через секунду понял, что незнакомы. Волна ярости, впервые после службы в погранчасти, окатила его по самую голову, голова загорелась, глаза вспыхнули, и он холодно, спокойно произнёс:

– Дядя, ты для начала руки в штаны себе засунь. И там привяжи покрепче. А то пальцы поломаешь.

– Да ты что, малыш? – удивился дядя Геня, но глаза как-то метнулись в сторону кабины, где устроились друзья, – Ты суръёзно? – поковеркал он слово.

– Да ты даже не представляешь, как для тебя с этой минуты всё может стать серьёзно. Потом захочется взад вернуть (сказал специально грубо и пошло), да не получится. Процесс, дядя, необратимый.

– Мальчик мой, – хотел взять его двумя пальцами за ворот куртки тот, но не успел, Юрий мгновенно перехватил его два пальца, сжал в кулаке и чуть надавил вниз, взяв, что называется, на излом… дядя Геня подался вперёд, качнулся, ноги слегка согнулись в коленях, лицо его переменилось и сразу покраснело. Юрий легко поддал носком сапога ему в подколенную чашечку, и дядя Геня мигом оказался на коленях перед Есей. Она ещё больше отшатнулась на спинку лавки. Здесь Юрий пальцы опустил, тот тяжело поднялся, глаза сверкнули, рот перекосился и сделал глубокий резкий выдох… Сразу не было понятно, что хотел сделать дядя Геня, но из кабины вышел второй мужик, чуть моложе на вид и крикнул:

– Генка! Водка стынет, сколько тебя ждать можно?

– Иду, Лёха, иду, – милостиво согласился дядя Гена покинуть корму катера.

У самой кабины обернулся, хитро улыбнулся Юрию и сказал злобно:

– Так мы вместе едем, остановок не будет, не сойдёшь – не выпрыгнешь, ты хоть это понял? – потом очень тихо добавил, – Щегол.

Едва он скрылся, как Еся тут же повернулась к Юрию, сказала взволнованно:

– Зря мы поехали, здесь плохие люди. Надо вернуться. Давайте скажем капитану, что мы передумали?

– Да всё будет хорошо, – успокоил он, – обещаю. По меньшей мере, обещаю, что этот тип нас волновать не будет. Такие страшными только кажутся, подонки всегда трусливы, как бараны. Да и почему мы должны сходить с катера, а не они? – он посмотрел на Есю.

Еся тяжело и протяжно вздохнула. Юрий наклонился к ней и сказал очень убедительно, по-мужски:

– Представь, что мы потом будем друг другу говорить, как вспоминать нашу первую поездку, если даже в глаза друг другу будет стыдно смотреть за такое малодушие?.. Мы сильные. Я с тобой.

Еся вздохнула ещё раз, глянула искоса на Юрия и спросила хитро:

– А что, будет и вторая поездка?

– Обязательно.

– А когда будем в глаза друг другу смотреть?

– Н-ну… я не знаю, – Юрий плечами простецки пожал, – может, через год?

– Почему так долго?

Юрий уставился глазами в дощатый пол катера, осмысливая, как ему понимать такой вопрос, потом сказал уже на всякий случай:

– Я про то… что… через год, день этот сотрётся в памяти, а наша шаткость духа, она останется в памяти, вспоминать будет нечего, а если и есть, так стыдно будет.

– У тебя есть запасное ружьё?

– Нет. Я и это взял, только так, на всякий случай. Вроде как посмотреть едем?

Катер забурлил винтами, быстро набрал скорость и вышел почти на самую середину Оби. Река была пустая, на открытом пространстве дул ветер, течение самое противное – рябь такая, что волна достигала двух баллов. Судно регулярно кидало волной по сторонам. Капитан стоял у штурвала в кабине катера, иногда к нему подходил «дядя Геня» и подносил «рюмку водки». Капитан уверенно опрокидывал её в глотку, не закусывал, упрямо, истерично выкатив глаза вперёд, вёл свой корабль вниз по течению.

Часа через полтора спуска по реке, пошли многочисленные протоки с обеих сторон. Юрий и Еся так и сидели всё это время на корме, в салон не заходили. К ним несколько раз выходила пожилая пара коми-зырян, приглашали закусить, но молодые люди отказывались. Тогда дедушка вынес им на корму два жареных куриных окорока с хлебом на газете, сказал громко:

– Что ж вы не едите? Надо кушать.

Юрий пробовал отказаться, сказав, что у них есть, но мужчина сунул еду прямо им на колени, рукой махнул и заковылял в кабину катера.

Через час он вышел снова, как-то тревожно огляделся вокруг, словно в этой однообразной местности можно было что-то отличить. Повертев головой, спросил Юрия, склонившись к нему корпусом:

– Тебя как звать?

– Юрий.

– Меня звать Григория, – представился он совсем беспокойно, – просто Григория. Лучше на «ты», мне так привычнее. Юрий, мы ведь вот сейчас проехали тут маленькую берёзку, так? С этого края?

– Не видел.

– Перед протокой стояла? – и он указал на ближний левый берег реки.

– Была берёзка, – сказала Еся, – подальше от неё ещё две стояли.

– Ну, так я же ему говорю, что он проспал протоку, повёл нас дальше по реке! – возмутился он, – Пьяный дурак!

С этими словами скрылся в кабине. Через минуту оттуда стал слышен крик, брань, голосов было вначале два, но скоро стали орать все, кто был в кабине, после чего «дядя Геня» и ещё один его товарищ вывели на корму Григорича под руки, посадили на лавку напротив Юрия и Еси и, погрозив кулаком, сказали:

– Здесь сиди и тухни!

– И к дяде капитану не лезь со своими советами, ты здесь никто! – напомнил дядя Гена, – Тоже мне… п-повар лосиный! А капитан знает, куда нам ехать. Пошли, Лёха, капитану налить надо, стресс снять.

Григория испуганно смотрел на них и не отвечал. Предприниматели ушли, Григория опять стал оглядываться и произнёс безысходно:

– Точно ушли дальше. Вот дураки! Он пьяный, не соображает ничего, а они его защищать!.. Ничего не изменилось, у кого власть и деньги, тот делает, что ему хочется, – тяжело вздохнул он.

– Вместе пьют, потому защищают, – сказал Юрий, ощутив, что во время появления двух предпринимателей на корме, Еся почти вжалась в него своим телом.

– Погибнем, – сказал Григории.

Юрий не нашёлся что ответить, Еся тоже промолчала. Через пару минут на корму вышла супруга Тригорина, села рядом с ним, сказала:

– Пролетели мимо, прав ты, Тригорин, я поначалу-то и не заметила, теперь вижу – не наши места.

– Это тётя Настя, – сказал Тригорин громко, – а это Юра, а тебя как? – глянул он на Есю. Она сказала своё имя. Тригорин, сквозь шум винтов, на удивление услышал.

– Еся? Это ты у нас по-какому? По-ненецки?