Элена Томсетт - Проклятье рода Ротенбургов. Книга 1. К Элизе

– Чем же? – он также положил руки на стол, предварительно поставив бокал с недопитым красным вином.

Его красивое бледное лицо с необыкновенными серо-серебристыми глазами оказалось неожиданно близко ко мне. Чисто механически я отметила, как аккуратно подстрижены и уложены его густые, темно-каштановые волосы.

– Ну, конечно же, роковая любовь! – снова улыбнулась я. – Что же еще?

– Так просто! – поразился он. – Я потрясен.

– А чего вы ожидали? – удивлясь собственной наглости, спросила я.

Он смотрел прямо мне в лицо.

– Ну, чего-нибудь менее романтического. Например, что я вампир или извращенец.

Я не выдержала и расхохоталась, барон тут же присоединился ко мне.

– Вы поразительная девушка, Элиза! – отсмеявшись, сказал он.– Я никогда еще не встречал никого, подобного вам.

– Звучит банально, господин барон, – заметила я.

– Гюнтер, – поправил меня он.

– Гюнтером вас будет звать жена, – нахально заявила я, улыбаясь и одновременно приказывая себе немедленно остновиться и не дразнить его, но дело в том, что в тех редких случаях, когда я вхожу в раж, меня трудно остановить.

Его глаза стали серебристо-блестящими, как новенькие советские рубли.

– Тогда вам самое время привыкать называть меня по имени, – вкрадчиво сказал он, – Не дожидаясь формальностей. Но будьте уверены, они последуют весьма скоро! Я очень упрямый человек.

– Что вы имеете в виду? – чуть не подавившись глотком вина из следующего по счету бокала, спосила я, отставляя недопитый бокал в сторону и испуганно посмотрев на него. – Вы что же, собираетесь отправить меня в гестапо, если я буду продолжать называть вас «господин барон»?

Мгновенное удивление от моих слов на его лице сменилось улыбкой.

– Вы недогадливы, фройляйн, – с некоторым, как мне показалось, напряжением в голосе сказал он.

Я даже рассердилась. Что это за игры такие затеял со мной этот фашист? Рехнулся он, что ли? Или это я слишком много выпила, так много, что в простых словах мне уже мерещится некий скрытый смысл.

– Тогда объясните мне, недалекой, что вы имели в виду, – по возможности миролюбиво предложила я, решив выяснить все до конца.

Он откинулся на спинку стула, лицо его казалось спокойным и невозмутимым, поза расслабленной, только в глазах отражался непонятный мне огонек беспокойства.

– Выходите за меня замуж, Элиза, – сказал он.

Меня чуть удар не хватил от неожиданности.

– Да вы с ума сошли! – непроизвольно вырвалось у меня.

– Вы мне отказываете? – чарующе вежливо уточнил он.

– Но вы же меня совсем не знаете! – воскликнула я, стремясь немого смягчить впечатление от своих предыдущих слов. Кто его знает, этого сумашедшего, может, он меня действительно в гестапо потащит, если я буду ему противоречить?

– Вы не верите в любовь с первого взгляда? – спросил он.

– Нет! – не успев подумать, выпалила я.

– Для молодой девушки вы весьма неромантичны, – с сожалением сказал он, вздыхая. – Ну, что ж. Тогда придется вести осаду по всем правилам. Цветы, романтические прогулки при луне и все прочее. Только имейте в виду, я все равно выиграю! Вы будете моей женой.

Самым раздражающим было то, что он говорил серьезно. Я еще раз посмотрела на него и внезапно решила, что, общаясь с людьми, которые явно не в себе, нужно вести себя так же, как они.

– Господин барон, – с подкупающей откровенностью начала я. – Допустим, я даже происхожу из хорошей семьи, но по своему социальному положению я вам не ровня. Мои родители умерли, не оставив мне в наследство ничего, кроме долгов, так что я вынуждена работать прислугой в богатом доме.

– Мне показалось, разговор шел о любви, а не о социальном положении! – перебил меня он.

Я растерянно смотрела на него. Похоже, он не шутил. Барон Гюнтер-Себастьян фон Ротенбург действительно делал мне предложение. Мне внезапно стало по-настоящему страшно. Что сделает барон, когда узнает, кто я такая на самом деле? Игра зашла слишком далеко. Он тоже внимательно смотрел мне в лицо, словно стараясь прочитать, что таилось за моим молчанием.

– Похоже, – наконец с грустной усмешкой сказал он, – что городские сплетни действительно напророчили мне роковую любовь.

– Мне пора идти, господин барон, – сказала я, решительно поднимаясь из-за стола. – Уже поздно.

– Я провожу вас? – поднимаясь вслед за мной, сейчас же предложил он.

– Нет, благодарю вас, – быстро отозвалась я.

Тем не менее, он протянул мне руку, предлагая вместе покинуть зал. И мне не оставалось ничего другого, как опереться на нее, чтобы не привлекать к себе всеобщего внимания. Сама мысль о том, как я буду выглядеть, брыкаясь и отталкивая от себя военного коменданта города, чуть не вызвала у меня приступ истерического смеха.

– Может быть, вы все-таки позволите мне вас проводить, моя прекрасная незнакомка? – остановившись на улице пред дверями казино, мягко попросил он, поднося мою руку к губам. – Уже поздно. Я буду за вас беспокоиться.

Стояла теплая весенняя ночь, свежая и звездная. Воздух был густым и влажным, наполненным ароматом цветущих деревьев. В неясном свете огней ярко освещенного казино, падавших на мостовую, барон казался принцем из моих оживших детских грез, красивым и влюбленным.

– Когда я смогу снова увидеть вас? – помедлив, спросил он.

– Не знаю, – честно созналась я.

Его серебристые глаза засветились насмешкой.

– Хотите, завтра? – предложил он. – Могу поспорить, что уже завтра днем я буду знать о вас больше, чем вам хотелось бы.

Это уж точно, с сарказмом успела подумать я. И не только больше, чем мне хотелось бы, но даже больше, чем вы можете себе представить, господин барон.

– Надеюсь, я вас не напугал, – уже серьезно сазал он, испытывающе глядя мне в лицо. – Поверьте, я говорил то, что чувствовал, Элиза. Никогда со мной не происходило ничего подобного. Вы словно вышли из моих грез, вы такая красивая и нереальная, что я боюсь вас отпускать. Боюсь, что вы уйдете, растаете в воздухе, как призрак, и я уже больше никогда не увижу вас. Обещайте мне не изчезать! Пожалуйста, Элиза.

Черт знает что, с отчаяньем подумала я. И почему я вечно влипаю во всякие истории!

– Уже поздно, господин барон, – снова пролепетала я, отнимая у него руку. – Я должна идти. Прощайте.

– Я отпускаю вас только потому, что я хорошо воспитан, – с иронией сказал он, на секунду задержав в своей руке мои холодные пальцы.

И уже убегая прочь от него в темноту спасительной ночи, я услышала за спиной его уверенный голос.

– Я все равно найду вас, моя прекрасная незнакомка! Мы обязательно встретимся!

Мы встретились три дня спустя в гостиной его собственного дома.

В тот день, протирая пыль с рояля, стоявшего в гостиной, я зачем-то открыла крышку, а затем мои пальцы бездумно и привычно пробежали по клавишам. Несмотря на то, что я никогда не видела, чтобы кто-нибудь в доме барона играл на рояле, инструмент оказался прекрасно настроен. В гостиной никого не было, баронесса, кажется, была в своей комнате, а Минни гремела посудой на кухне, поэтому я решила рискнуть. Я отложила в сторону тряпку для пыли и села за рояль. Музицирование было моей второй слабостью после длинного языка. До того, как я попала в интернат, в доме моей бабки я проводила часы, разучивая музыкальные пьесы. Я так соскучилась по возможности поиграть на рояле за эти годы, по непередаваемому ощущению прохлады клавиш под моими пальцами, что забыла о том, где я нахожусь. Не знаю, почему я выбрала «К Элизе» Бетховена, но я играла и играла, отдавшись звукам музыки, не в силах остановиться, сначала негромко, стараясь соблюдать конспирацию, я затем в полную силу, наслаждаясь прекрасным звучанием рояля.