Элена Томсетт - Гражина. Серия «Закованные в броню»

Острожский снова овладел рукой Эвелины и снова поднес ее пальцы к своим губам.

– Прекратите немедленно, Луи! – Эвелина попыталась вырвать у него руку. – Вы что, не видите, как это действует на меня! На нас уже смотрят!

– Стало быть, я все-таки небезразличен вам?

– Когда это вы были мне безразличны! – Эвелина сердито смотрела в его искрящиеся глаза. – Вы всегда умудрялись выводить меня из себя!

– Это не тот ответ, которого я ожидал, – с улыбкой сказал Острожский.

– Надеюсь, вы не ожидали признания в любви?

– Почему бы и нет?

– Потому, что вы – неверный муж! – тихо и любезно произнесла она прямо ему в лицо и тут же с почти болезненным удовлетворением увидела, как сжались его челюсти, а в глазах вспыхнул мрачный огонь.

– Мы поговорим об этом позже, в Вильне, – наконец, отстраненно сказал он, отступая от нее на шаг.

– Почему же не сейчас? – подражая его интонации, спросила Эвелина.

– Потому что это неподходящее место для подобного разговора, – сухо сказал Острожский.

Неожиданно для него, Эвелина сделала шаг ему навстречу, демонстративно протянула ему руку для поцелуя, а когда он склонился к ее руке, произнесла негромко, но отчетливо, глядя на его темноволосую голову:

– Я не требую от вас объяснений и оправданий, Луи. Что сделано, то сделано. Я приеду к вам в Вильну и останусь с вами на одном простом условии.

– Условии? – Острожский выпрямился и внимательно смотрел на Эвелину, щеки которой порозовели от внезапно прилившей к ним крови. – О чем вы говорите, Эвелина? Что вы от меня хотите?

– Вы узнаете об этом через два месяца в Вильне.

– Через два месяца?! Вы что же, хотите, чтобы я окончательно лишился сна?

– Вы жалуетесь? – едва удерживаясь от улыбки, удивилась Эвелина.

– Конечно! – с внезапным всплеском возмущения вскричал герцог. – Я не видел вас целый год! Я скучал по вам, Эвелина, каждый день этого чертова длинного года! Я тысячи раз воображал, что теряю вас, вы просите короля о разводе и он дарует его вам! Я не могу больше притворяться спокойным и выдержанным человеком. Я согласен на любые ваши условия, если вы останетесь со мной! Вы должны мне обещать это, Эвелина!

– Я ничего не могу обещать, – помолчав, сказала Эвелина, поднимая на него глаза. – Кроме того, что я приеду в Вильну. А теперь идите, Луи, король ждет вас.

Через два часа, переговорив с королем, Острожский вернулся в Большую залу в тайной надежде вновь встретиться с женой. Король вошел в приемную залу вместе с ним. Вертя головой в поисках пани Грановской, он рассеянно говорил, обращаясь к Острожскому:

– Я весьма благодарен твоей жене, анжуец! Она взяла под свое покровительство мою Эльжбету, и хотя у той достаточно сильный характер, без поддержки прекрасной Эвелины ей пришлось бы совсем туго. В обществе твоей жены затыкают свои грязные рты даже самые дерзкие из шляхты.

– Вы никогда не жалели о том, что стали польским королем, Ягайло? – внезапно спросил Острожский.

Король перестал говорить и внимательно посмотрел на него.

– Я жалею об этом каждую минуту, – наконец, тихо сказал он. – Каждый Божий день! Но Господь наградил меня такой долей, и я должен без нареканий нести предназначенную мне ношу… Если бы только Эльжбета родила мне сына!

– Немного терпения, мой король, – дипломатично заметил Острожский. – Вы женились лишь несколько месяцев тому назад. Не требуйте от нее невозможного.

– Твоей жене хватило нескольких недель, чтобы подарить тебе сына! – несколько непоследовательно, на взгляд Острожского, припомнил король.

– Что вы имеете в виду, ваше величество?

Король Владислав открыл было рот, чтобы ответить, но в тот момент, наконец, увидел свою жену, королеву Эльжбету, в обществе Эвелины Острожской и представителя Тевтонского Ордена при польском дворе, барона Альберта фон Лихтенштейна, давнего знакомого Острожского и Эвелины по замку Мальборк. Вся троица весело смеялась над рассказом крестоносца, на лицах окружавших их представителей польской шляхты читались все оттенки чувств, начиная от зависти и пренебрежения, кончая неприкрытым восхищением.

– Эвелина Острожская! – снова мечтательно сказал Ягайло, глядя на молодую женщину с гордой осанкой и взглядом королевы. – Эта непревзойденная Эвелина Острожская! Посмотрите, князь, крестоносец просто очарован ею, она вертит им, как пожелает. Благодаря ей, этот молодой человек уже оказал мне ряд мелких, но ценных услуг.

– Альберт – давний знакомый Эвелины по Мальборку, – сухо согласился Острожский.

– В прекрасной княгине, под стать тебе, заложены задатки великого дипломата, – вздохнул король, все также не сводя с молодой женщины взгляда. – Я был счастлив, когда она пожелала вернуться ко двору. Мне не хватало ее улыбки, ее божественной красоты и ее женской мудрости.

Острожский в некотором удивлении смотрел на короля.

– Вы ведь женились по любви, Ягайло? – спросил он, помедлив.

– Разумеется.

Король Владислав Ягайло сморгнул и словно пришел в себя.

«Лусия права, она ведьма!» – с веселой насмешкой успел подумать Острожский, прежде чем король, подхватив его под локоть, начал прокладывать себе путь по направлению к оживленно болтающей троице.

– А, князь! – без вдохновения приветствовал Острожского Альберт фон Лихтенштейн. – Не проходит и дня, чтобы великий магистр фон Платтен не упомянул вас в своих молитвах!

– Даже так? – скептически поднял бровь Острожский.

– Наверное, он просит Господа снова услать Луи в Италию, – сказала Эвелина, улыбаясь и глядя на Острожского. – Не думаю, что вмешательство князя в переговоры сильно обрадовало магистра.

– Вы как всегда правы, дорогая Эвелина! – расцвел в улыбке крестоносец. – Магистр действительно просит Господа, чтобы он убрал куда-нибудь подальше слишком уж влиятельного и искушенного в переговорах князя Острожского.

– Какая честь! – поддержала разговор королева Эльжбета. – Впрочем, переговоры ведь близятся к концу, не правда ли, мой король?

Владислав II пробормотал что-то нечленораздельное, в то время, как Острожский сделал вид, что ничего не слышал. Альберт фон Лихтенштейн тонко усмехнулся и посмотрел на Эвелину.

– Говорят, в Польше любят танцевать? – перевел разговор на нейтральную тему он.

– Танцевать? – рассеянно переспросил король. – Да, разумеется. С тех пор как нашими придворными занялась моя сестра Александра, мы, кажется, стали танцевать столько же, сколько при мазовецком дворе!

В этот момент в зале действительно раздались звуки полонеза. Король тут же предложил руку Эвелине Острожской, она улыбнулась ему и вложила в его руку свою тонкую ладонь. Они стали первой парой, открывающей полонез, встреченные бешеным шквалом аплодисментов шляхты.