Элена Томсетт - Гражина. Серия «Закованные в броню»

– Я ничего не понимаю! – пробормотала Эвелина, устремив недоуменный взгляд на пани Валевскую.

– Вам трудно это понять, дитя мое, – согласился князь Ремгольд. – Постараюсь быть краток и информативен. Княгиня объяснит вам все детали позже, если вы чего-нибудь не поймете из моего рассказа. Ей трудно произнести эти вещи вслух первой. Словом, через день после разговора о моем предложении, Алиция Острожская нашла в своей постели двух ядовитых змей, одна из которых ужалила ее, после чего она умерла.

Эвелина непроизвольно ахнула.

– Можно догадаться, – продолжал литовский князь, – что эти змеи не сами заползли в ее постель по ошибке. Их подкинула туда ее драгоценная подруга, которая была чрезвычайно огорчена тем фактом, что Алиция собирается оставить ее. Когда я услышал о том, что произошло, а у меня в Остроленке было несколько моих наблюдателей, я поспешил в замок, осмотрел тела Алиции и ее подруги, увидел укусы, ну, и сами понимаете, Гражина, постарался оказать им необходимую помощь. У нас в Литве, знаете ли, знают как обращаться с укусами змей. Алиции Острожской не повезло, ей пришлось умереть. Мою будущую жену я завернул в свою попону и увез в Литву. Для того, чтобы дать Алиции достаточно времени, чтобы благополучно умереть, Лусия в тот день рано утром увезла Луи в Плоцк. Старый князь Острожский в это время находился в Вязьме. Словом, я посулами и угрозами уговорил несколько человек из самых преданных слуг молчать о том, что моя жена осталась жива, остальным было объявлено, что княгиня Острожская скоропостижно скончалась минувшей ночью. Она была благополучно похоронена в фамильном склепе на следующий после ее смерти день. Когда Лусия и Луи вернулись из Плоцка, могила была уже прочно зацементирована. Испанка не стала сильно убиваться, а вместо этого постаралась увезти мальчика в Италию. Но Луи к тому времени было уже одиннадцать, она не учла, что он был сильно привязан к матери и сильно переживал ее смерть. Кроме того, он дал клятву Зигмунту отомстить за него, и рядом с ним в тот момент не оказалось никого, кто бы мог отговорить его от исполнения этой клятвы. Возможно, если бы Алиция была жива, она могла бы повлиять на сына, но Лусия убила ее. Словом, наша милая испанская тетушка попалась в свою же собственную яму. Луи был привязан к ней, но ее мнение для него ничего не значило. Он принял решение остаться в Литве и отомстить за Зигмунта.

– Уф! – князь Ремгольд с облегчение выдохнул воздух из легких и схватил со стола приготовленную для него чашу с разведенным красным вином. – Кажется, я все сказал? – он вопросительно посмотрел на жену.

– Я так не думаю, – пани Валевская взглянула на Эвелину.

– Я полагала, что Лусия старалась поссорить Алицию с сыном, – сказала Эвелина, мучительно стараясь понять, какой смысл был герцогине Монлери убивать свою подругу. – Она ревновала его к ней и хотела иметь на него больше влияния, чем мать. По крайней мере, так говорил князь Федор.

– Если бы все было так просто, дитя мое, – грустно улыбнулась пани Валевская. – Лусия всегда пользовалась Луи как орудием против Алиции, когда хотела заставить ее делать то, что ей нужно. Сам по себе он был интересен ей как красивая игрушка, которая может принести пользу, не более.

– Что вы имеете в виду?

– Успокойся, Гражина, – вновь вмешался в разговор князь Ремгольд. – Испанку не интересовали мужчины. Вот то, что пытается сказать моя дорогая жена, но никак не может подобрать слов. Испанке нужна была Алиция, она любила ее и хотела владеть ею.

– Что?! – шепотом с ужасом выдавила из себя Эвелина.

– Ради бога, Ремгольд! – пани Валевская, кусая губы от волнения, подошла к Эвелине и обняла ее за плечи. – Успокойтесь, дитя мое. Вы же жили в Италии какое-то время, Эвелина? Неужели вы не слышали о том, что бывают женщины, которые интересуются не мужчинами, а другими женщинами? Лусия была одной из них. Причем, в отношениях она вела себя как мужчина. Алиция встретилась с ней первый раз, когда была еще совсем молода, во время нашей поездки в Венецию. По глупости я позволила ей увлечь себя в эту игру, но затем, когда я обнаружила, что это вовсе не игра, а все гораздо серьезнее, мы с вашей матерью помогли ей сбежать от Лусии и вернуться в Литву. Именно тогда она стала жить под моим именем. Мы наивно думали, что навсегда избавились от нее. Через десять лет, когда после смерти Лайоша Алиция оказалась в безвыходном положении, преследуемая и гонимая, с маленьким Луи на руках, Лусия без колебаний предложила ей помощь. Взамен она предложила ей сделку. За свою жизнь и жизнь своего сына Алиция должна была заплатить ее покорностью и ее телом. Видите, Эвелина, – губы пани Валевской искривились в горькой усмешке, – вы с ней очень похожи. У вас был Валленрод, у Алиции – Лусия де Монсада.

Эвелина была так ошарашена, что не могла найти слов. Она только молча с ужасом смотрела на красивую светловолосую женщину, в глазах которой стояли слезы от воспоминаний о душевной боли, через которую ей пришлось пройти вместе со своей подругой много лет тому назад. Собственные воспоминания о замке, о Валленроде, обо все том, что случилось с ней внезапно нахлынули на нее, накрыв ее волной. Словно поняв ее состояние, княгиня Ремгольд сжала тонкие пальцы молодой женщины своими пальцами и порывисто обняла ее, прижав к своей груди, чтобы облегчить ее боль.

Суровый литовский князь отвернулся к стене.

– Теперь в опасности вы, мое дорогое дитя! – вскричала пани Валевская, через некоторое время с неохотой отстраняясь от Эвелины и с тревогой глядя ей в лицо. – Вы слишком красивы, и Лусия непременно постарается получить вас! Вы едете в Вильну к Луи, а она сейчас живет в его доме. Я очень беспокоюсь за вас, Эвелина! Мы послали вам в подарок Хаски, чтобы защитить вас, но, судя по тому, что мы слышали, собака больше предана малютке Даниэлю, чем вам.

– Стало быть, – снова вступил в разговор князь Ремгольд, – Даниэль под защитой. Юный Андрей, как я понял, с успехом может защитить себя сам. Нам нужно постараться обеспечить лишь безопасность Гражины.

– Я надеюсь, что любовь могущественного князя Острожского защитит ее, – тихо проговорила пани Валевская.

– Луи любил свою мать, дорогая, чтобы не болтали по этому поводу злые языки, – возразил князь Ремгольд. – Но это не спасло ее от смерти!

– Между любовью сына и любовью мужа большая разница, – сказала княгиня. – Мужчина, который любит тебя, способен воскресить тебя из мертвых! Как это сделал для меня ты, дорогой.

– Я не могу сказать, что это было одним из лучших воспоминаний в моей жизни, – с чувством отозвался князь Ремгольд. – Я бы отдал все на свете за возможность не иметь такого опыта! Если ты уверена, что твой сын любит Гражину, было бы слишком жестоко заставлять его пройти через то ужасное чувство потери, которое испытал я сам!