Элена Томсетт - Проклятье рода Ротенбургов. Книга 4. Суженый

– Какую?

– Помнишь, ты говорила, что Эвелина Острожская, мать основательницы нашего рода, переодевшись в мужское платье, участвовала в битве при Грюнвальде? Откуда ты знаешь про нее?

– Ну, ты и жук, Луи! – сказала я, еще крепче прижимая к себе его холодное тельце. – Легенда о княгине Острожской передается в моем роду из поколения в поколение. Мои предки, как и твои предки, имели родственные отношения с князьями Острожскими. Ты доволен?

Луи кивнул, потерся носом о мое плечо и через некоторое время виновато произнес:

– Извини, там, на балконе, я не хотел обидеть тебя.

– Я знаю, – сказала я. – А ты знаешь, кто был муж Эвелины?

– Князь Острожский, – помедлив, сказал Луи, и в голосе его прозвучало недоумение.

– Так называли его европейцы при польском дворе. В Литве его знали под родовым именем его приемного отца, князя Корибута. Во время битвы он заменил Витовта на поле боя, когда тот переформировывал войска, и это благодаря смоленским полкам, которые возглавил он, союзники смогли завоевать победу.

– Князь Острожский был князем Корибутом? – изумленно спросил Луи, поднимая голову с моего плеча. – Это правда? Но он же погиб во время сражения?

– Это одна из версий. По другой хронике, он остался жив. Согласно преданию, сохранившемуся в нашей семье, князь Острожский прожил еще много лет и даже успел побывать чешским королем. Ты знаешь, каким было его первое имя? Его первое имя было Лев, в детстве у него даже было прозвище «анжуйский львенок». Он говорил на всех европейских языках, был блестящим дипломатом при дворах Ягайло и Витовта. Он был красив, умен и храбр. В семье его звали Луи. Луи Острожский. Так что, гордись, малыш. Ты был назван в честь блистательного князя Острожского!

Луи вздохнул, снова положил мне на плечо свою темноволосую головку и сонным голосом сказал:

– Спокойной ночи, мама.

Утром я снова проснулась от того, что Юлька прыгала на моей постели. В дополнение к этому, я услышала, как переговаривались между собой Луи и Марк.

– Луи, возьми с собой Джулию, умойтесь и отправляйтесь в столовую, – произнес прямо над моей головой голос Марка.

– А мама? – вмешалась неугомонная Юлька.

– Я позабочусь о маме, – невозмутимо отозвался Марк.

Я дождалась, пока вопли прекратились, и открыла глаза.

Марк стоял в ногах возле огромной двуспальной кровати и внимательно смотрел на меня. Он был уже полностью и с иголочки одет в легкие, песочного цвета брюки, и белую рубашку с коротким рукавом, в который он выглядел эдаким элегантным, но скромным миллионером, поскольку, судя по качеству ткани и простоте покроя этот скромный прикид стоил целое состояние. Впечатление ложной скромности портил только браслет часов дорогущего платинного золота Роллекса на его запястье.

– Проснулась?

– Даже не знаю, что сказать, – неопределенно отозвалась я. – Как тебе удалось избавиться от этих маленьких хищников? Предложил им позавтракать?

Марк рассмеялся.

– Да. Я поручил их заботам Тео и Аманды. У них никогда не было своих детей, значит, они самые подходящие люди для того, чтобы нейтрализовать наших.

– Блестящий стратегический ход, – похвалила его я. – У тебя тоже задумана какая-то операция?

– Я просто хотел отдать тебе это.

Он протянул мне ладонь, на которой сверкнуло старинным золотом и алмазами знаменитое кольцо баронессы Алиции фон Ротенбург, которое всегда имело символическое значение.

– Кольцо Алиции! – невольно вырвалось у меня. – Ты с ума сошел!

– Я не отдал тебе его вчера потому, что это кольцо невозможно выиграть или купить

за деньги, – сдержанно сказал Марк. – Его можно только отдать по своей воле. Я хочу, чтобы оно принадлежало тебе.

– Это кольцо, которое передавалось из поколения в поколение женам наследников рода, – тихо сказала я, не двигаясь с места. – Я не могу принять это кольцо! Я не твоя жена.

– Ты – мать моего сына, ты – та женщина, которой я раз и навсегда отдал свое сердце. Пусть ты и не моя жена на бумаге, но ты женщина, которую я люблю. Этого достаточно.

– Марк, я замужем, – сдержанно сказала я.

– Какая мне разница!

Я запахнула на груди ночной халат и поежилась от утреннего холода, который вливался в открытое окно. Марк подошел ко мне, взял мою руку, лежавшую на покрывале, и одел на мой палец кольцо. Потом поднес мои пальцы к губам.

Я посмотрела на его красивый классический профиль и, почти ненавидя себя за то, что делаю, сказала:

– Ты обещал, что будешь вести себя прилично, Марк.

Он усмехнулся.

– Я и веду себя прилично. Если бы я не был связан этим своим обещанием, все было бы по-другому.

– Как?

– Элена, не провоцируй меня, – предупредил меня он, не выпуская из своей руки моих пальцев.

– А то что? – с легким вызовом спросила я. – Что ты сделаешь, горячий эстонский парень?

Он с недоумением посмотрел на меня.

– Эстонский парень?

– Извини, русская шутка, – сказала я, высвобождая свои пальцы из его руки. – Ты не мог бы выйти? Я хочу встать.

– Вставай, – сказал он, не двигаясь с места.

Теперь уже я, подняв брови, посмотрела на него с легким недоумение.

– Это, по-твоему, называется вести себя прилично?

– Вполне. Чего ты боишься? Что я увижу твое совершенное тело и снова тебя изнасилую?

– Боже упаси! – с насмешкой сказала я. – Как можно! Барон фон Ротенбург никогда не опустится до этого. Он предпочитает действовать шантажом!

Увидев выражение его лица, я поняла, что, пожалуй, переборщила.

Он резко встал и прошел к окну.

– Одевайся, – не глядя на меня, холодно сказал он. – Мы собирались на Крит сегодня, с Тео и Амандой. Дети уже завтракают. Извини, но я хочу остаться в комнате по тактическим соображениям.

– Ну да, я понимаю, – пробормотала я, вставая из постели. – Имитация счастливой семейной жизни, надо полагать?

Не дожидаясь его ответа, я прошла в ванную. Когда через полчаса, не меньше, я вышла из ванной, уже успев привести себя в порядок и даже переодеться в легкий светлый сарафан для поездки, Марк по-прежнему стоял, отвернувшись к окну. На моей постели лежало белое, классического покроя платье без рукавов, даже на первый взгляд казавшееся невероятно дорогим. Когда я, не удержавшись, подошла к кровати и взглянула на него поближе, я немедленно увидела неприметную бирку самого дорогого модельера мира.

Марк обернулся ко мне от окна.

– Не могла бы ты, в качестве личного одолжения мне, надеть это платье сегодня, – сдержанно попросил он, увидев, что я вернулась в комнату.

– Это подарок? – спросила я, касаясь платья рукой.

Ткань была такой легкой и шелковистой, что казалась невесомой.

– Да.

Я не стала спорить. Молча взяв платье, я ушла в ванную, переоделась и, вернувшись в комнату, подошла к Марку, все еще стоявшему у окна.