Борис Михайлов - Конформист. Записки провинциального журналиста о времени, профессии и о себе

С десятилеткой встречались единицы, а с незаконченным высшим образованием, как у меня, сменив, десяток воинских частей, встретил одного. Смена мест моей службы, объяснялась проводимыми в те годы, реформами Н.С.Хрущева, реорганизовать и сократить армию.

Командиры старались избавиться от грамотного солдата, знающего воинские Уставы, советские законы и требовавшего их соблюдать, «качающего права». Среди старшинского и младшего офицерского состава еще служили не слишком образованные участники войны и призывники первых послевоенных лет. Для них я бельмо на глазу, и при случае были рады отправить меня в другую роту, полк, еще лучше – в другую воинскую часть. Возможности такие, в годы реформирования армии, представлялись часто. В итоге мне довелось начать службу в Саратовском военном автомобильном училище, и продолжать в Сызрани, в Подмосковье, на Валдае, в ракетно – космическом поясе защиты Москвы в Выползово¸ а закончить воинскую службу в гарнизонах всех трех прибалтийских республик. Все эти годы в армии продолжалась реорганизация, преимущественно сокращения, невзирая на Карибский кризис 1961 года, когда мир оказался на пороге ядерной войны.

В 1955—1958 годах, еще при министре обороны Г. К. Жукове, Хрущев инициировал первое сокращение Советских Вооруженных сил более чем на 2 миллиона солдат и офицеров. Позже, в январе 1960 года Верховный Совет СССР принял Закон «О новом значительном сокращении Вооруженных сил СССР». Из армии и флота были уволены до 1 миллиона 300 тысяч солдат и офицеров. Почти треть от общей численности всех военнослужащих в СССР к тому времени.

Настоящая армейская служба началась для меня в роте связи Сызранского летного училища. Здесь, в те дни тоже шло расформирование. Военных летчиков, техников и специалистов наземных профессий, начинавших службу в годы войны, отправляли в запас, на пенсию. Недоучившимся курсантам присваивали звание лейтенанта запаса и выпроваживали на гражданку. Для многих молодых людей, мечтавших о профессии военного летчика, это было трагедией, переломом судьбы. Как и для десятков тысяч офицеров всех родов войск. В эти же годы сняли ореол славы со знаменитого полководца ВОВ Г.К.Жукова, и бесславно отправили на пенсию.

Первые месяцы, пока проходили курс молодого бойца, было довольно сложно. Подниматься с постели, убрать её за 45 секунд и встать в строй, много других регламентированных действий и команд. Привыкал трудно. После принятия Воинской Присяги определили меня во взвод связи. Учили материальную часть УКВ радиостанции с четырьмя фиксированными частотами на автомобиле ЗИЛ-131. Для меня, еще в школе научившего читать радиосхемы, собиравшего несложные детекторные и первые ламповые радиоприемники – передатчики, учеба напоминала пятиклассника, направленного на учебу в первый класс.

Мои знания радиотехники приметил старшина – сверхсрочник, и взял к себе в помощники разбирать электронику с только-что списанного военного бомбардировщика ТУ-4, совершившего свою последнюю посадку на аэродром Сызранского летного училища. На мой взгляд, бомбардировщик, поступивший в авиационные полки уже в послевоенные годы, мог еще служить и служить Родине, но попал в кампанию реформ и разоружения. Среди курсантов и инструкторов ходила история, этот тяжелый самолет впервые в мире, в 1949 году, с полным грузом для полярников, совершил посадку, на Северном полюсе. Позже, участвовал в испытаниях советского атомного оружия, а 4 декабря 1951 года с него сбросили первую атомную бомбу на Семипалатинском полигоне. Истории эти я услышал месяца через два, ежедневной работы в самолете. Мой наставник старшина Владимир Михайлович успокоил, даже если история самолета правдива, остатки радиации в самолете, на нашем здоровье не скажутся. Об этом я и не думал.

Уже в ХХӀ веке, узнал любопытную подробность о «нашем» самолете. Он, оказалось, по личному приказу И.В.Сталина, полностью скопирован с американского стратегического бомбардировщика Б – 29. Как и некоторое другое вооружение США, «позаимствованное» у заокеанских конструкторов. Скопировали настолько точно, что на панели управления оставили отверстие под банку с «Кока-колой», о которой наши летчики не имели представления. Строили ТУ – 4 как носителя ядерной бомбы. Заинтересовавшихся историей самолета ТУ-4, отсылаю в Википедию, где описаны подробности его создания, даются адреса более серьезной литературы.

Факт этот я узнал более чем через полвека, а тогда в 1959 году, с опытным авиатехником, знающим толк в электронном оборудовании, мы раскурочивали машину, по своей электрической и радиотехнической начинке, опережающую мирную советскую технику на десятилетия. Что за электроника там стояла! В гражданской промышленности о существовании таких гироскопов, микроскопических реле и выключателей, электромоторчиков, измерительных приборов, потенциометров и конденсаторов, прочих деталях и устройств не имели понятия, что они давно изобретены, существуют. Напомню, время было, когда страна уделяла внимание только военной технике и разработке военных технологий. Передать что-то из наработанного, в мирный сектор экономики, «там, на верху» не приходило в головы или не доходили руки, а может быть, не считали нужным. Властвовала идеология: мы во вражеском окружении, не сегодня – завтра американские империалисты нападут на Советский Союз. Зато позволило в 1949 году создать отечественную ядерную бомбу, а в 1953 году – водородную. Еще многие годы, пока существовал СССР, приоритет научных разработок отдавался военно-промышленному комплексу. С развалом страны в 1991 году, разрушилась не только мирная экономика, почти полностью остановилось развитие военно – промышленного комплекса. Только с приходом к власти В.В.Путина, военная промышленность начала медленно возрождаться. Однако, догнать десятилетнее отставание от мирового научно-технического прогресса, нелегко.

В первые же месяцы армейской службы, в жизни моей случилось событие, значение которого оценил много позже. Знакомство с русским евреем Михаилом Левитиным, призванным из Рославля, небольшого городка между Смоленском и Белоруссией. Я назвал его русским евреем, а, он был чистокровный русский (евреи в мирное время не служили в солдатах). Обстоятельства сложились, что с пеленок вырос в еврейской семье, и был воспитан в лучших еврейских традициях, научен таланту предпринимательства, выживанию в сложных жизненных ситуациях. После десятого класса Мише не позволили мечтать о поступлении в институт, а когда не подчинился воле воспитавшего родителя, начать работу в магазине учеником мясника, или грузчиком, отправили самостоятельно искать работу. Поиски привели в редакцию районной газеты, где работали такие, как и он, бывшие десятиклассники. Михаил быстро освоил искусство писать заметки о передовых тружениках колхозных ферм и станочниках, их социалистических обязательствах, которые они выполняли и перевыполняли.