Егор Шевелёв - Узник острова Кос. Греческий дневник

Лифт, подвал, назад в клетку. Поток заключённых кажется бесконечным и непрекращающимся. Внутри нашим уже раздобыли по стакану фанты и сандвичу. Присоединяюсь к трапезе. Отпив напитка и откусив кусок, слышу, что меня опять вызывают. Толком и покушать не успел: везут опять в Курдало. Беру пакет с речью, сандвич и стакан, выхожу. Стакан у меня забирают, надевают наручники и опять отдают. Отпиваю до половины, чтоб можно было нести и не расплескать. Садимся в автобус, при входе в него снимают наручники. Продолжаю кушать там и понимаю, как же мне хочется есть и пить! Интересно, наши там набрали на всех еды или нет, осталось или нет, и что вообще там есть покушать? Выпиваю фанту, бутерброд доедаю в сухомятку. Соседи по клетке уже в курсе кто я, за что сижу, и чем закончился суд. Никто из них английским не владеет, тем не менее, стараются меня подбодрить.

Дорога назад занимает больше времени, тянемся в дневных пробках, то и дело останавливаемся на светофорах. Душно, тесно, воняет сигаретным дымом, дышу поверхностно, очень хочется поскорее доехать. В крохотном окне ничего не видно, ноги деть некуда, на стуле (железная скамейка) сидеть неудобно, да и в соседа справа упираюсь, взгляд направить некуда, с закрытыми глазами ещё хуже. К тому времени, как добрались назад, моим желанием было поскорее раздеться и прилечь. Спина мокрая от пота, жаждет покоя и сухой одежды и душа. Приезжаем, выходим. Блин, опять шмон проходить придётся, да и очередь в кабинки для досмотра огромная – целый автобус. Прохожу внутрь камеры ожидания, присаживаюсь на скамейку и жду. В кабинки приходят ещё несколько Ментов, так что теперь все они работают, и очередь начала двигаться быстрее. Вскоре настаёт и мой черёд. Мой солидный вид и солидные обвинения (не связанные с наркотиками) внушают доверие проверяющему и меня оглядывают бегло. Возникла заминка: оказывается при себе можно иметь только 4 телефонные карты, включая две новые их у меня – пять. Охранник хочет одну отобрать, пытаюсь ему втолковать, что две только новые, остальные б/у с маленьким балансом и вообще мне надо много звонить, звонки стоят дорого и т. п. В конце концов, он идёт советуется с другим ментом и меня пропускают. В следующий раз оставлю карты в хате. Прохожу длинными бесконечными коридорами, много поворотов, развилок, дверей. Точно не уверен, туда ли я иду, тем не менее, полагаюсь на интуицию и дохожу куда надо. Называю свою фамилию дежурному, он сверяется со списками и впускает меня. Вхожу в свою хату, все дружно встречают вопросом: «Ну, как?» и предлагают перекусить с дороги. Быстренько переодеваюсь и иду к телефону. Звонок туда, сюда. Второго октября будет решение суда или дополнительный суд. Блин, ещё две недели ждать в этом скверном месте! Быстренько рисую календарь, чтоб зачеркивать дни. Все дружно говорят, чтоб я не волновался из-за суда и готовился к поездке домой. Перекусываю красной замазкой с хлебом и маслинами. Хлеб дубовый, ломается с трудом, ложусь на кровать – усталость бешеная. Голова думает беспрерывно, уснуть не удаётся. Иду, звоню адвокату, выслушиваю возможные варианты событий. Уверенности ни в чём нет, догадок миллионы. Осталось 4 карточки, впоследствии надо будет докупить ещё. Намечаю карту с минимальным балансом, чтоб практически не держать у себя в кармане «полумёртвые души».

Угощают холодным кофе, выходим посидеть во двор: «На одну туфлю садишься, на другую ноги ложишь» – поучает правилам местных посиделок грузин Сосо. Рядом с ним армянин Артём, оба перевозчики – автобусом возили через границу нелегалов. Долго возили, жили, не тужили, пока однажды пограничник не учуял запах пота от нелегалов, сидящих в тайнике. С тех пор сидят они в Греции, а в Курдало ожидают суда. Суд на пересуд, чтоб оспорить или просто уменьшить полученный срок. Сидят уже три года, и у них есть все шансы выйти после этого суда, так что настроение у обоих прекрасное. Говорят, что я похож на хакера: пальцы как раз предназначены для клавиатуры. Желают мне поскорее освободиться и уехать тратить миллионы в Грузию. Вечереет, закрывают стадион. Идя к выходу (по пути) Сосо хочет забрать свой стакан с кофе, возле него уже пристроился какой-то альбанос и наблюдает за уходящими. Если бы все ушли, то он бы забрал ничейный стакан себе, замечает нас, наш взгляд на стакан: «Халявы не светит», думает он и удаляется с видом полной непричастности к стакану. Нам от этой сцены становится смешно. Артём, глядя на это, рассказывает нам, как у него здесь украли две пары трусов. Утром повесил на окно сушиться, к вечеру их спёрли. Ну и местечко. Вот почему все держаться кучками, особенно русские. Практически все хаты русскоязычные, «крыс» нет, воровства нет. Все знают, что здесь живут русские и бояться воровать. «Один за всех и все за одного» – такой здесь девиз и образ жизни. Никто не смеет поднять руки на русского – здачи давать будет не только он, а и все. Плюс у русских здесь всегда есть холодное оружие, так что чувствуешь себя фривольно и привилегированно. Вечером макароны с сыром и опять таки паршивый хлеб, кушаю и залажу на кровать с книгой, осталось две книги, заканчиваются очень быстро. Что делать здесь дальше – не знаю. В 9:00 закрывают хату, читаю ещё час-полтора и спать.

Четверг 18 сентября 2008.

Проснулся поздно: было время идти за обедом. Настроение немного получше. На обед мелкая жареная рыба, салат и половинка лимона. Надо кушать и набирать вес и силы к следующему суду. Прибывают новые люди: ещё 2 наших и столько же «гичиков». Перекусил, залез на шконку, и решил утеплиться: носки и джинсы. Жары нет, она прошла абсолютно незаметно. Почитал, поспал, написал страницу воспоминаний вчерашнего дня. Опять гулял на улице достаточно долго, пока не начал замерзать. Завтра с такой погодой буду в кроссовках ходить, скорее всего. В голове крутятся десятки вариантов развития событий 2-го октября, но вряд ли я способен точно и уверенно смоделировать и спрогнозировать, что там будет. Поэтому готовлю себя, как могу: гуляю, дышу свежим воздухом, начали замерзать ноги в шлёпанцах. Да и сами шлёпанцы подкачали – у правого начала отклеиваться подошва. Недолго им осталось, а с виду такие красивые были. Три недели служили верой и правдой, старые растянутые и рваные я выбросил. Позвонил Лесе и Насте, потратил на разговор примерно пол-карточки. Дома холодно, дожди и я всё равно туда очень хочу. Заказал на завтра маме простынь укрываться, наволочку и пакет. Старый пакет, который я взял из Киева для упаковки белья, который оказался у меня с 25 февраля, когда мне завернули в него подарок на день рождения – долгая история была у этого пакета. И вот он окончательно прохудился и порвался со всех сторон. После прогулки решил нарисовать календарь, чтоб зачёркивать уходящие дни. Ровно две недели осталось. Опять считаю время до часа икс, столь привычно. Закрадывается мысль, а где ж я буду встречать Новый год.