Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Роман. Том I

Подплыла пышнотелая Бэла. Облегченно вздыхая – дескать, разделавшись с клиентурой низкого пошиба, она могла теперь посвятить себя дорогим гостям, – хозяйка заведения непринужденно оперлась ладонью о край стола в ожидании пожеланий.

Выбор блюд ей предложили сделать на свое усмотрение. Бэла жестом позвала официанта. Вместо итальянской кухни, которой ресторан заманивал прохожих, она решила побаловать компанию родной грузинской. Такой привилегии удостаивались далеко не все. Официант стал под диктовку записывать перечень блюд… Через несколько минут стол от них ломился.

Икра, заливное, сациви, лобио с орехами, холодный поросенок, который был подан с фирменным гранатовым соусом и плутовато выглядывал из-под кучи свежей зелени, пхали из свекольных листьев, хачапури, тушеные овощи. А в перспективе ожидались еще и шашлыки из телятины… – от одного вида закусок мужчины оживились и загалдели. Но затем, принявшись за еду, наоборот, приумолкли. Застолье протекало размеренно, даже скучновато. Один Грабе пытался всех веселить, изъясняясь на жуткой смеси американского английского, исковерканного русского и, чтобы не томилась от скуки не понимавшая английского Нина, довольно сносного французского.

Аристарх Иванович наблюдал за скоморошничеством Грабе с некоторым высокомерием. Решив сделать между блюдами перекур, он смачно попыхивал очередной сигаретой, которую ему услужливо предложила француженка. По его глазам совершенно невозможно было понять, что он думает о людях, с которыми коротает вечер, и думает ли вообще.

Спутница Аристарха Ивановича не переставала скользить взглядом по распаленным лицам мужчин, периодически поглядывала на Нину, словно пытаясь понять, кто она такая – чья-то любовница или жена, а может быть, просто сослуживица кого-то из присутствующих – и какими судьбами ее вообще занесло в такую компанию.

Какая-то кошачья настороженность, что-то очень изящное в движениях белых обнаженных рук, необычная грация девушки и отсутствующий вид, в свою очередь, приковывали внимание Нины, как притягивает к себе нечто дорогостоящее и недоступное. Она изо всех сил старалась не смотреть на ту, которую буквально пожирали глазами мужчины за столом, при этом не могла не видеть, что такое внимание к Адель льстило Вереницыну, и он даже не считал нужным скрывать это.

Ловелас Грабе теперь тоже переключился с Нины на Аделаиду и в открытую ей улыбался, демонстрируя отменные фарфоровые зубы – шедевр неизвестного американского протезиста.

Ужин был прерван неожиданным событием: хозяйка предложила мужчинам посмотреть частную «галерею». Картинами ее знакомых художников были увешаны стены соседнего «клубного» зала. Привыкшая обслуживать и угождать, француженка как по команде отправилась переводить речи Бэлы для Нормана и Грабе.

Оставшись наедине с Аделаидой, Нина чувствовала себя очень скованно. Она долго глядела вслед удаляющейся компании, в центре которой ее муж что-то объяснял спутникам, причудливо жестикулируя. Смущенно взглянув на Адель, Нина произнесла:

– Самое смешное, что он ничего в этом не понимает… мой муж.

– В картинах?

Безвольно улыбнувшись, Нина кивнула. Аделаида задержала на ней взгляд.

– Главное, что им весело, – сказала Нина.

– А вам, кажется, не очень?

– Не знаю. Как-то не думаю об этом…

Ответ казался простым и искренним. Скользнув по лицу собеседницы понимающим взглядом, Аделаида Геккер молча обняла себя за плечи.

Нина опустила глаза. Уставившись в стол, она машинально потрошила пачку сигарет.

– Вы, наверное, не курите… Хотите? – предложила она.

– Курю, но не хочется… Надо же быть таким… таким кашалотом, – Аделаида вдруг округлила глаза. – Этот Норман, вы видели? Какая жуткая улыбка! Просто заикой можно стать.

– Ваш знакомый?

– Бог с вами! Нас познакомили час назад, – ответила Аделаида. – Как дети, ей-богу. Посулили комиксы новые показать, они и помчались наперегонки. Особенно хорош второй америкос. Он, кажется, решил покорить вас своим французским.

– Да уж, чем бы дитя ни тешилось… – Нина вдруг почувствовала себя лучше. – Я слышу это каждый день. Он ведь у нас живет…

– У вас дома? – Аделаида Геккер не могла скрыть удивления.

– Мой муж… они вместе работают… Вообще-то они очень быстро ко всему адаптируются, американцы… Как хамелеоны какие-то, – сказала Нина. – Куда ни приедут – через день уже как дома. Смотрите, как эта грузинка пляшет перед ними. И часа не прошло, а они уже свои люди для нее. Когда мы с мужем ездили в Калифорнию год назад, я чашку кофе не могла попросить… Смущалась. Всё-таки чужой мир…

– Да, мы, русские, все немного тогó… недотепы, – согласилась Аделаида.

– И вы тоже? Тоже чувствуете себя недотепой?

– Иногда. Мы все страдаем от комплекса неполноценности. А они… у них мания величия. Что хуже – неизвестно.

Аделаида Геккер устремила на Нину выжидающий взгляд.

– Вот именно, неизвестно, – вздохнула Нина.

Грабе шествовал к столу с застекленной рамкой в руках, на ходу любуясь небольшой работой, выполненной тушью: силуэт дамы в шляпке, восседающей на венском стуле; в ногах у дамы мяч, размалеванный, будто дешевый глобус.

– Good heavens… That’s terrific! 14 14 Боже праведный! Какая роскошь! ( англ .) – восторгался он.

– Не нужно так переживать! Это просто небольшой знак внимания вам, скромный подарок Бэлы. От чистого сердца! От сердца, понимаете?.. Художник этот – мой хороший знакомый. У меня их пачки, этих рисунков. Пачки! – делилась с гостем пышнотелая грузинка, забыв, видимо, что без переводчицы красавец гринго всё равно ни бельмеса не понимает.

Француженка приотстала, на ходу обсуждала что-то с Норманом и Вереницыным, и скороговорку хозяйки приходилось переводить Николаю. А он, совершенно очевидно, был недоволен, и не только этим. Из всех присутствующих только Нина могла понять чем.

Ее муж завидовал: Грабе достался ценный подарок. И как всегда ему, и никому другому. И как всегда – за одни только красивые глаза, потому что иных достоинств у Ласло, по мнению Николая, быть не могло. И Нина вскоре убедилась в своей правоте.

– Щедрая натура… Прямо со стены сняла и вручила. Просто так! Лучше бы нам с тобой… Ну ему-то это зачем? – с напускным равнодушием жаловался Николай, усаживаясь на свое место за столом. – Хамдамов… Он даже не знает, с чем это едят… А, Ласло?.. Молчишь? Придется, голубчик, теперь тебе за ужин раскошеливаться! А ты как думал? Долг платежом красен.

Тем временем утолившие голод стражи порядка засобирались, не спеша сгребая со стульев разложенные головные уборы и оружие. Сопровождаемые неприязненными и ироническими взглядами, едва кивнув хозяйке, милиционеры направились к выходу, «забыв» попросить счет…