Алексей Каздым - Рассказы геолога. Археологические бредни. Рассказы и эссе. Воспоминания автора о работе в геологии и археологии

– Стонет, без сознания, бредит, пытался его напоить чаем, не получается, нарыв у него на голове, большой. А что за медведь, ты обещал рассказать!

Лёня поставил ведро с медвежатиной на печку, растопил жир, натер им Володю, напоил чаем, закурил, и в красках, как хорошо умел, рассказал и про молодого медведя, как тот, вопя от страха, удирал, почувствовав удар дроби в зад, и про матерого «трехлапого», и как начальник палил из «ТТ», чуть не попав в него, и про свой единственный удачный выстрел…

Несмотря на невероятную усталость, ведь пройдено было почти 30 километров по ручью, тайге и курумникам, и смертельное желание поспать, Лёне надо было ухаживать за больными, опять связаться с Базой, и придумать, чем лечить гематому «пижону», нарыв был огромный и пульсировал, надо было вскрывать… «Мало того, что я им сиделка, я ещё и хирург. И швец, и жнец и на дуде игрец!».

Лёня налил в миску горячей воды, порылся в своем рюкзаке, нашел всё-таки стрептоцид, пузырёк с йодом, упаковку бинта, накалил нож на свечке, продезинфицировал спиртом, и, зажмурившись, ткнул в нарыв. Хлынул гной, «пижон» громко застонал. «Всё, всё, начальник, терпи начальник, теперь всё!». Выдавил как смог, гной, промыл тёплой водой, залил йодом, засыпал стрептоцидом, наложил повязку. Что ж, остается только ждать, ждать «борта», ждать врача, ждать, ждать, опять ждать… За свою почти 40-летнюю бродячую полевую жизнь он привык ждать, был бы чай да курево, ждать погоды, вездехода, вертолета, самолета, продуктов, ждать людей из многодневных маршрутов… Лёня незаметно уронил лохматую лысеющую голову на стол и тут же уснул… – «Лёня, Лёня», услышал он сквозь сон: «Пить, пить!».

– О, начальник очнулся, живой, разговаривает! Попей, попей, родной, и анальгин съешь, и спи, спи, тебе сейчас сон – лучшее лекарство, скоро окорок сварится, ещё часик, накормлю медвежатиной, оживешь! И Володьке вроде легче стало, кашляет меньше! Помог наш медведь-то, не зря завалили!

Он вызвал Базу, сообщил что ситуация уже лучше, что нарыв он вскрыл, но «борт» и врач по-прежнему нужны срочно. Радист ответил, что как только малейший просвет, «борт» вылетит, что «доктор сидит на своём чемодане со шприцами и клизмами и всегда готов», а Главный «всех разогнал, и велел лично и каждый день сообщать обо всём, что творится в отрядах».

Следующая ночь прошла беспокойно, Володя надрывно кашлял, и, похоже, ему снова стало хуже, медвежий жир и варёный медвежий окорок особо не помогли, правда, сам Лёня наелся до отвала. Начальник стонал, температура у него была явно высокой, а утешительных вестей с Базы не было. «Погоды нет», «летуны» готовы, но начальник аэродрома «добро» не давал, не имел он права рисковать жизнями экипажа и врача. А метеосводки были неутешительны – дождь и туман, туман и дождь…

Измученный Лёня заснул… Сквозь сон ему почудился знакомый шум лопастей, он поднял голову… «Приснится же такое…». Однако шум лопастей становился все слышней, и Лёня понял, что это вертолёт ищет место для посадки…

Посадочной площадки здесь не было, сесть было сложно, тайга и скалы, единственное место – метрах в пятистах от избы, где ручей широко разливался, было мелко и «борт» смог бы «приводнится» на камни плёса. Лёня схватил ракетницу и опрометью выбежал из избушки, добежал до ручья, выпустил подряд две ракеты. Вертолёт развернулся, посадке мешал туман, но увидев падающую ракету и машущего руками человека, экипаж виртуозно «приводнился» на ручей. Открылась дверь, и из ещё не успевшего коснуться колесами камней вертолёта, выскочил базовский доктор по прозвищу «Шприц» со своим знаменитым чемоданчиком, потом лихо соскочили два молодых небритых парня в ещё необмятых, новёхоньких энцефалитках, видимо новоприбывшие студенты-практиканты, они аккуратно, под руки вынесли медсестру Варечку, «Рыжее Солнце», в которую было влюблено больше половины всего мужского населения Базы. А потом – Лёня даже обомлел от неожиданности, и, пригибаясь от ветра лопастей, побежал к вертолёту. По лесенке не торопясь, на камни ручья, вышел сам Главный, потом Нач. Спецотдела, Главный инженер и даже бессменный Секретарь и Помощник Главного, однорукий Михал Афанасьевич.

– Так, веди к больным! – тут же приказал доктор.

– Что за высокая комиссия, смотрю, всё начальство здесь! А если что случись, так и все сразу, в тайгу, в гольцы?

– Привет, Сиплый, всё остришь? Что у тебя здесь, что случилось? Почему ЧП? Голову сниму! – Главный явно был не в духе, но это можно понять, ЧП, раненый, поэтому и притащил с собой почти всё базовское начальство, для подстраховки, если что, делить ответственность будут вместе – «дальстроевская закалка» давала себя знать.

Лёня вкратце рассказал, утаив, что начальник по глупости прыгнул, сказал лишь, что тот упал, обороняясь от медведя, что они были в маршруте вдвоем, а Володя мыл шлихи и простудился после возни в ледяной воде. Он скрыл, не стал говорить про одиночные маршруты, про то, как Володя больной, рискуя здоровьем ради плана, отбирал пробы, про нарушение всех инструкций, незачем Главному об этом знать, а то ребятам достанется, а может и выгнать.

– А где начснаб-то? Я б его угостил гвоздями с мышиным дерьмом!

– Не волнуйся, с ним разобрались, в Городе уже, отправили, показания в прокуратуре дает. У своих же воровать! – Главный даже выругался. – Не у Вас одних проблемы оказались, чуть все полевые работы не сорвались!

Доктор вышел из избы, вытирая руки…

– Тебе, Лёня надо было бы не в геологи, а во врачи идти! И диагноз поставил правильно, и даже нарыв вскрыл! Иди ко мне в медчасть, медбратом!

– Так, доктор, что с ребятами? – спросил Главный строго.

– У «спортсмена» сотрясение сильное, месяца два полежит, ребра сломаны кажется, ну рентген покажет, вывих ноги… Но уже ничего угрожающего, и если бы не Лёня, всё могло бы плохо кончиться! У Володи пневмония, вколол пенициллин, всё нормально будет. Всё-таки медвежий жир помог! Где взял-то, Сиплый?

– А «трехлапый» объявился, пришлось поговорить! Так что больше некому собачек кушать!

– Так, студенты, быстро носилки и грузите больных, сводки погоды плохие. Дождь сильный идет, – распорядился Главный. – Что ж, Лёня спасибо тебе, опять всех спас, собирайся быстро, полетели домой!

– Нет Степаныч, я, пожалуй, останусь. Надо работу доделать, план же, да и избу бросить нельзя, надо всё убирать, консервировать. Сам же её строил, помнишь, лет пять назад, жалко!

– Ты с ума сошел, оставаться одному, я не позволю, категорически, хватит с меня этих двух пацанов!

– Степаныч, ты же меня почти 10 лет знаешь! Ничего со мной не случиться, я чую! Доделаю работу, хоть шлихи домою, работы-то на недельку, а погода наладится – пришлешь людей, вот хоть этих двух студентов, доберём пробы. А не выйдет, закрою всё, приберу, да пойду. Здесь до реки-то всего 20 километров по ручью, а там бережком до Базы всего-то километров 200, дойду потихоньку, не впервой… План, план, Степаныч, сам твердишь всё время! Ребята из-за этого плана чуть концы не отдали!