Александр Рафаилов - Полузащитники Отечества

Да, как женщина делает причёску, салат и скандал, так военный может развязать войну, мелькнуло у меня в голове.

– Служите достойно, мальчики, – переключился тем временем оратор, – и тогда никакие враги нам не будут страшны!

Тем временем к военкомату подкатило два автобуса, и мы начали загрузку. А вскоре уже неслись в направлении набережной реки Фонтанки, в областной военный комиссариат.

Он был первым солдатом нашей части, с которым я познакомился. И его сложно было не заметить. Рядовой Насиф Хабиби, прямо скажем, выделялся из толпы. И внешностью, и произношением, и фамилией, и манерой поведения. Чтобы понять, что он говорит, требовалась немалая тренировка. Притом, что он, кажется, понимал всех прекрасно. Тренировка была необходима и чтобы привыкнуть к его поведению. Общался он со всеми так, словно они его лучшие друзья. Он мог без спроса съесть всю твою еду, но при этом и сам готов был поделиться последней рубашкой. В областном военкомате Хабиби сразу же со всеми сдружился и получил закономерное прозвище «русский».

Поскольку нас было много, а спальных мест – мало, спать решили по полночи, как дневальные. Нам выпало ложиться вторыми. А ожидание сна нам позволили провести в кинозале, где поставили какой-то непонятный фильм с простуженным переводом. Вскоре все заскучали. Некоторые подошли к видеотеке и стали рыться в записях. Хабиби, конечно, не мог остаться в стороне. Остальная публика принялась делать заказы.

– Врубай порнуху, Хабиби! – выкрикнуло несколько голосов.

Хабиби хитро улыбнулся и достал чёрную кассету без надписей. Минутой позже мы уже имели удовольствие наблюдать, как на экране имеет удовольствие какая-то милая девушка, по странному совпадению оставшаяся без одежды. В толпе раздались радостные выкрики, а авторитет Хабиби резко подскочил.

В зал заглянул усатый дядька. Его лицо стало суровым. Но секундой позже расплылось в улыбке.

– Хабиби, ты поставил? – спросил он.

Хабиби ещё раз улыбнулся.

Ожидание отправки продолжилось и на следующий день. Наконец под вечер в часть прибыл какой-то старлей и стал выкрикивать фамилии. Моя фамилия прозвучала сразу после фамилии Хабиби, и мы послушно выстроились перед старшим лейтенантом. Далее последовала прощальная прогулка по Фонтанке, Гороховой и Садовой, и мы нырнули в метро. А через полчаса жёлтая «Газель» уже везла нас по направлению к части.

– Тьи будьешь са мной дьружить? – спрашивал меня в пути Хабиби.

– Конечно, – дружелюбно отзывался я.

– А тьи помньишь, как минья завут? – хитро осведомлялся он.

– Мм… Не-а, – честно признавался я.

– Минья завут Насиф! – гордо заявлял Хабиби. – Это мой друг! – говорил он остальным парням, а заодно и всему автобусу, показывая на меня пальцем. Я не возражал.

Вскоре выяснилось, что Хабиби обитает в пяти минутах ходьбы от части и в школьные годы играл в футбол на её территории. Поэтому, прибыв в часть, он принялся здороваться за руку с нарядом по КПП, словно это его старые знакомые. Отслуживших полгода срочников уже трудно было чем-то удивить, поэтому они невозмутимо отвечали на приветствия и продолжали скучать дальше в ожидании дембеля.

Мы с видом победителей пошли по центральной аллее части. Старлей притормозил по ходу движения и начал беседовать с каким-то кэпом. А мы по инерции продолжали путь, как вдруг откуда-то слева раздалось:

– Э, куда прёте, олени!

Мы стали осматриваться по сторонам. Звук доносился с крыльца казармы.

– Сюда подошли!

Неуверенной походкой мы двинулись к паренькам на крыльце.

– Заходим!

В тот день нас много строили, но это построение было самым неприятным. Нам доступным языком объяснили, что мы собой представляем и чего заслуживаем, затем зачитали наши права и свободы (вернее, уведомили об их отсутствии), после чего начался шмон. Стопка наших вещей возле каптёрки всё росла, чтобы затем скрыться за её дверью. А те редкие предметы, которые не были запрещены, с ускорением летели в нас.

Шмон закончился. Началась служба в Российской Армии. Аминь.

– Рота, подъём!!!

Что-то тут не так, мелькнуло у меня в голове. Но времени на раздумья не было, поскольку на подъём отводилось не более сорока пяти секунд. По прошествии этого времени весь личный состав учебной роты должен был выстроиться в две шеренги на центральном проходе, известном более как «взлётка».

Пока все строились, до меня дошло, что не так. По моим подсчётам, команда «подъём» должна была прозвучать ориентировочно через восемь часов после команды «отбой». И в идеале в эти восемь часов я должен был заснуть. Но мир, увы, не идеален, и заснуть не удалось. Потому что команда прозвучала не через восемь часов, а, в лучшем случае, через восемь минут.

Тем временем сорок пять секунд миновали, и срочники выстроились на взлётке. Но из соседнего спального отделения, известного более как «кубрик», продолжали доноситься суетливые звуки.

– Рота, отбой!!! Вы чё, олени, за сорок пять секунд одеться не можете? Легли все!

Все легли. Прошло полминуты. Тридцать пять секунд. Сорок. Сорок пять.

– Рота, подъём!!!

Это было ожидаемо. Все повскакивали и принялись торопливо одеваться. На этот раз все уложились в положенные сорок пять секунд. Выстроились в две шеренги. Разобрались в строю. Обречённо вздохнули.

– Обнялись!

Все положили руки на плечи соседям.

– Сели! Встали! Сели! Встали! Сели! Встали! Сели! Встали!

Это были слишком длинные команды, поэтому вскоре их заменили более компактными.

– Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два!

Да, сержанты умели считать до двух и, по-видимому, очень гордились этим.

– Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два!

– Чем ещё ночью заниматься? – прокомментировал ситуацию коллега, стоявший слева.

– И действительно, – согласился я.

– Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Встали!

Неужели?

– Упор лёжа принять!

Конечно, нам ведь нужно разнообразие!

– Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два!

Впрочем, разнообразия было не слишком много.

– Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Раз! Два! Встали!

Так, что дальше?

– Упор лёжа принять!

Снова?

– Отставить! Упор лёжа принять! Отставить! Упор лёжа принять! Отставить! Упор лёжа принять!

Да что ж они никак не определятся?

– Отставить! Сели!

А это что-то знакомое!

– Делай раз!

Все дружно подпрыгнули и хлопнули руками над головой.

– Делай два!

Все снова подпрыгнули и хлопнули, но уже менее дружно.

– Делай три!

Все подпрыгнули вразнобой.

– Три!

Всё-таки пришлось прыгнуть одновременно.