Владимир Удод - Статист

Майор только сердито кивнул в ответ. А хозяин, решив, что пора подвести итог встречи, произнёс:

– Кто-то хочет что-то добавить к сказанному Камилем Каюмовичем? Нет? Тогда я скажу. Будем считать это планом действий. Правда, горячку пороть не надо с устранением исполнителей, но и исключать этот вариант тоже не следует. Горы трупов нам ни к чему. Я попрошу вас, Эдуард Сергеевич, всех ваших людей, а особенно эту Мальвину, упрятать на такое глубокое дно, чтобы ни одна ищейка не смогла найти.

– Я позаботился об этом, Борис Борисович, – отозвался Шига. – Для меня это золотое правило после проведения операции. Можете не беспокоиться.

– Вот и прекрасно! Теперь, друзья, пора расходиться. Завтра у всех напряжённый день. Я рассчитываю на положительный результат.

Когда гости ушли, полковник поднялся на второй этаж особняка, вошёл в одну из комнат. Подойдя к встроенному в стену шкафу, раздвинул зеркальные дверцы, потянул за один из крючков, и задняя стенка шкафа бесшумно отъехала, открыв проход в другое, слабо освещённое помещение, в котором на небольшом кожаном диване полулежал человек, прикрытый до пояса пледом. Он смотрел в экран монитора, отображающий место, где только что проходило тайное совещание.

– Всё слышал? – спросил полковник.

– Всё, – ответил мужчина.

– И что скажешь?

– Мне не понравилось.

– Что именно?

– Больше всего то, как ты брата назвал курицей.

Полковник ухмыльнулся, сел рядом и произнёс почти ласково:

– Я не мог иначе, Алёшка. Не обижайся. Никому из них не доверяю, даже старому другу Камилю. К тому же я был недалёк от истины: за последний заказ мы получили очень приличные деньги. Так что курица, несущая золотые яйца, – это не так уж плохо.

– Ладно, это я так. На самом деле меня больше всего ошарашил статист.

– В чём дело? – насторожился полковник. – Ты его знаешь?

Мужчина откинул в сторону плед и, указывая на культю левой ноги, зло произнёс:

– Его работа.

– Ой-ё! – воскликнул старший брат. – Ты же говорил, что на мине подорвался.

– Говорил! А что я должен был рассказывать? Как меня мой напарник подстрелил из-за бабы? Кому это надо?

– Ну, теперь он живым от меня не уйдёт. Если бы ты мне свою историю поведал раньше, я бы понял, что это за птица. Мы бы его при задержании кончили.

– Нет-нет, оставь это дело мне. Жалко, что ты сразу не сказал, кого вы выбрали в статисты на этот раз.

– Кто ж знал, что мир настолько тесен! Да раньше тебя это и не интересовало.

– Ты прав, брат, – раньше не интересовало, – согласился Алексей. – И это правильно – каждый должен заниматься своим делом. Но тут случай особый. А впрочем, я бы его рано или поздно всё равно нашёл. Должок отдать уж больно хочется.

– Ты не любишь о прошлом говорить, но сейчас, может, расскажешь все, что знаешь о статисте? Мне это для дела нужно.

– Мы работали с ним в паре на Кавказе и в Африке. Не подумай, что я хвастаюсь, но скажу тебе как специалист: равных нам не было. А кто из нас двоих лучший, не спрашивай – ответа нет. Первое время мы с ним даже крепко дружили, но потом разошлись во взглядах на жизнь. Я считал, что нашу работу несправедливо оплачивают и что мы должны сами позаботиться о себе. Однажды мы уложили приличного снайпера, за которым охотились до нас несколько групп. У них были потери, но старшие не стеснялись докладывать, что объект ликвидирован. А тот каждый раз возникал снова. Обычно мы не перепроверяем результаты работы, но тут было дело чести. Рома прикрывал, а я пошёл убедиться. Обшарил нашего жмурика и нашёл у него почти двенадцать тысяч баксов. Мне стало обидно: у этого ублюдка они шли на карманные расходы, а у меня за десять лет службы такой суммы не накопилось. Я Роме честно, по-братски предложил находку поделить. Он отказался, заявил, что русский офицер не должен мараться о кровавые деньги. Будто мы работаем на конфетной фабрике! Нам тоже платили за чужую кровь, только несоизмеримо с теми, кто был на той стороне. После этого наши отношения сильно охладели. А в Африке мне подвернулась негритоска. Сам понимаешь, месяцами без баб, а тут такая черненькая, дикая, экзотичная. Не знаю, что на напарника нашло, – полез в драку за эту шлюшку. Ведь знал, что со мной ему не справиться, а полез! Я его хорошо отделал. Думал, он всё понял и не будет больше строить из себя героя. Хотел продолжить с этой черномазенькой, но этот придурок со «стечкина» прострелил мне колено. Потом тянул меня на себе к нашим. Если бы это случилось здесь, то ногу можно было бы спасти, а там какая-то зараза в рану проникла – и вот результат.

– Когда вы были в хороших отношениях, он должен был тебе рассказывать о себе. Мне нужны сведения, которые помогли бы нащупать его ахиллесову пяту. Подумай, может быть, вспомнишь что-то интересное?

После недолгого раздумья младший Ярин ответил:

– Нас, скорее всего, и объединяло то, что мы оба не любили болтать. Но одна деталь, думаю, тебя заинтересует. Он как-то упоминал отца-предателя, ушедшего к другой бабе, у которой был сын. Папаша предпочёл воспитывать чужого ребёнка, а своего только проведывал от случая к случаю. Обида у Ромы на отца осталась на всю жизнь. Как-то раз я был свидетелем одного эпизода. Ещё до первой нашей командировки к нему в часть приехал отец со своим пасынком. Так вот Рома отказался к ним выходить. Я тогда дежурил на КПП и видел всё своими глазами.

– Что тут может меня заинтересовать? Я знаю, что Криницын не поддерживает отношений с отцом.

– Дело не в отце, а в пасынке. На нём были лейтенантские погоны и ментовская форма.

– Оп-па! – воскликнул полковник. – А вот с этого места поподробнее.

– Подробности ищи сам – это твоя работа. Я больше ничего не знаю. Мы никогда на эту тему не говорили.

– Ладно, и это уже немало, – глаза старшего Ярина хищно заблестели. Опыт ему подсказывал, что эта информация сможет выявить крота. Плохие отношения с отцом не означали плохих отношений со сводным братом. – Спасибо, Олежка! Ты даже не представляешь, насколько это ценная информация.

– Ну почему же, очень даже представляю. Я ведь слышал, как вы говорили о кроте.

– Тебе бы у нас работать! – полковник испытал гордость за брата. – А этого тупого майора Корнеева завтра взгрею по полной. Он должен был проверить все связи статиста до девятого колена. Единственное, что он умеет, – выбивать показания у слабаков и тупо исполнять мои приказы. Ну и деньги очень любит. Я бы сказал, не по чину. Впрочем, кто их, проклятых, не любит?

– Я. Раньше думал, что люблю. Вот теперь у меня их много…

– Много денег не бывает.

– Бывает, брат, бывает. Так вот, раньше я думал, что люблю деньги, а теперь понял, что я люблю свою работу. Если за неё хорошо платят, то это показатель моего профессионализма. Только и всего.