Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Во многом правдивый учебник истории замечательно описывает историю вождей и холуёв. Бегали по земле дикие племена, свободно бегали, пока не возглавили их вожди. Затем из среды вождей, путём естественного отбора, методом обыкновенной поножовщины, выделились князья. Но потом и среди князей, свободно бегавших, проявился самый хитрый и стал у них царём. Затем народились буржуи, и уже в их среде появились самые хитрые, которые стали организовывать демократические правительства во главе с собой и «мочить» царей со всей их дворней. Ещё более хитрые взрослые, осмотревшись, кого бы ещё возглавить, увидели пролетариат и обалдели от того, что огромная толпа здоровых мужиков и баб гуляет сама по себе, и возглавили её, начав «кошмарить» всех подряд. А сколько разного взрослого сброда было между ними? Декабристы, анархисты, октябристы, левые, правые, центристы, социалисты, коммунисты, капиталисты, империалисты, «ястребы», «голуби» и даже соколы, профсоюзы, «буйволы» и «медведи» и прочие «глисты», которые паразитировали и паразитируют на детях.

Дети в массе своей не рвутся к власти, не пишут законов и манифестов. Именно дети ближе всего к народу, так как именно для детей народные мудрецы пишут народные сказки. Эх, если бы сказками всё и ограничивалось, но появляются учебники по истории, обществоведению, и природное время развития человека останавливается. Дитя встаёт в строй взрослых и шагает к очередному концу очередной взрослой утопии.

Самое интересное, что из детства всё это хорошо видно. Если взять детское творчество на свободную тему, то волосы встают дыбом оттого, что ты такой взрослый и умный виден детишкам, как под микроскопом. Что тебе уже дали кличку, которая полностью соответствует твоему взрослому миру.

Наших учителей пугает детский максимализм своей простотой, честностью, искренностью, и они начинают его ограничивать законом, нравственностью, моралью. Тыкать дитё «мордой» об парту и громко покрикивать на него, такого непослушного. Им, взрослым, крайне неудобно уживаться с детским максимализмом. Они начинают готовить детей к тому, чтобы в скором времени их опять возглавил какой-нибудь урод и завёл их в очередное «светлое будущее». Дети сопротивляются, как умеют. Они ещё не холуи, им понятен престол, они ничего не имеют даже против царского трона. Но им не понятны те, кто его занимает, если они не видят в них Бога. Пишут грустные стихи, лепят из глины смерть с косой. Иногда, к несчастью, расстаются с жизнью, ещё детской, не желая себе жизни взрослой. Но это не заставляет взрослых задуматься над тем, что если детей не «кошмарить» в рамках очередной утопии, очередного вождя, то, возможно, они из своего «светлого настоящего» никогда бы и не выходили. И всё было бы хорошо.

Очень редко взрослые понимают, что первично, а что вторично, где причина, а где следствие. Взрослые передают эстафету своих недостатков другим подрастающим взрослым, отличившимся на ниве кривды детям, и последние продолжают калечить детей дальше, щедро наделяя их всеми взрослыми пороками.

Только став стариками, некоторые взрослые по долгу гладят своих внуков и внучек по мягким волосам без слов, без назиданий, молча. Они передают через свои шершавые руки детям свою любовь и свою мудрость, до которой дожили только к старости. Но это редко. Чаще и старики, ощущая свою возрастную солидарность со своим «бессмертным» вождём, организуются в колонны и идут оправдывать свою взрослую жизнь. И если вождём был фюрер, то вообще хана.

В этом случае опять самые хитрые начинают вертеть головами и высматривать, кого бы опять возглавить и повести. И им на глаза попадаются дети, и сразу этим детям можно дать определение «пропащие дети», ибо их уже повели другие. Не могу сказать, что это плохо, когда только что родившемуся ребёнку дают медаль новорождённого, затем выдают значок «октябрёнка» и барабан, потом – комсомольский значок и горн, затем партийный значок и первую медаль, это то, что называется стабильностью. Стабильность – это, конечно, скука, если она перерастает в привычку, но это и стадо, а в стаде легче живётся.

Страшно оказаться на стыках времён. Это когда в самом низу уже решили, что так больше жить нельзя, а до самого верха команда ещё не дошла. Мы, родившиеся в 60-х годах ХХ века, в этот стык угодили. Нас учат одним правилам, а жить приходиться по другим. Мы любим свою школу. И не только потому, что нас к этому призывают. Мы любим своих учителей, распознавая душой своих, или ненавидим своих учителей, но по чувству детской наивности и максимализма.

Мир уже меняется, а на уроках истории нам рассказывали о классах, прослойках и антагонизме между ними. Учительница истории никак не может понять, что, будучи интеллигенцией, она всего лишь «прослойка». Так выходит, что она сама на себя наговаривает, объявляя о присущих прослойкам антагонизмах. Она сама ничего не понимает, что уж тогда говорить о нас. Мы замыкаемся и становимся спорщиками внутри себя, ибо всё, что выходит из нас наружу, беспощадно подавляется. Мы протестуем – нас наказывают. Хорошо хоть не сажают. Эксперимент по взращиванию классовой ненависти ещё продолжается.

Хотя нам повезло с уроками литературы, особенно с А.С. Пушкиным. Настоящий, профессиональный литератор может найти в Пушкине основы и начала буквально всему, в том числе и азам педагогической деятельности. Пушкин написал: «Нас всех учили понемногу чему-нибудь и как-нибудь». И это высшая педагогическая наука и справедливость. Дети любят тех, кто их не мучает, кто даёт им направление для роста и отпускает их в свободное плавание.

Уроки литературы компенсируют уроки истории, благодаря чему многие из нас не станут истериками и дураками. Хотя это удастся не всем. Те, кому не удастся, видимо, придут опять в школу воспитывать других истериков.

Мы угодили в стык. Это и счастье, и несчастье одновременно. Счастье ожидания, а несчастье от несбывшихся надежд…

Итак, наш 10 «А» класс. «28 Душ, 28 характеров, 28 пауков в банке, 28 знающих всё и не знающих ничего, 28 всё умеющих и не умеющих ничего».

А интересно, что я смогу написать о своих школьных годах лет эдак через тридцать? Наверное, так: «По мере выпадения волос и зубов, скрипа в суставах и увеличения живого «боевого» веса, всё больше и больше хочется вспоминать и писать о детстве. О своём детстве. Случается, что люди из детства так никогда и не выходят. Сначала они проживают свою детскую жизнь, а затем живут детской жизнью своих детей, которую омрачает только вынужденная обязанность ходить на работу, ибо дитя надо одевать, кормить, растить, а потом наступает полное счастье – это когда «аист» приносит внуков. Это счастье, когда всё именно так».