Мирраслава Тихоновская - Симфония до-мажор. Роман

– Я не могу не поверить Тебе. Но пойми, я создал их и никогда не предам их. Даже когда сам не смогу помогать им, буду молить Тебя, Владыка, о благословении для людей. Я заботился об их материальном теле, в твоей же воле дать им духовную силу.

– Получат! Когда сами захотят и попросят!

– Послушай! Твоё сострадание лишено здравого смысла, искажено изначально. И, видно, для того, чтобы охладить твой просветительский пыл, остановить тебя, придётся пойти на крайние меры… Думаю, тебя нужно изолировать, отослав подальше и от людей, и от богов… В страну Скифию, в непроходимые горы Кавказа. Заковать покрепче, чтоб не сбежал. И ещё нужно подумать, чем отвлечь тебя от проблем, не свойственных олимпийцам, – грохотал в гневе Великий Владыка, и раскаты его грозного голоса сотрясали Небесную твердь.

– Всё, сказал Я!

Всё началось, когда Рома учился в третьем классе. На уроке учительница назвала тему и принялась за объяснение нового материала. Роме с первых слов стал понятен смысл урока, тема не вызвала у него интереса и отошла на задний план. Он перестал слушать, потерял нить рассуждений и принялся смотреть в окно. Слова влетали в одно ухо и вылетали в другое. Голос учительницы отдалялся, отдалялся, и совсем растворился.

Отвлечённое сознание поплыло совсем по другому руслу, то выходя на быстрину, то погружаясь в омуты, устремилось к морю фантазий и вдруг за что-то зацепилось. Он направил туда своё внимание, стараясь понять, что это за перл попался ему? Под пристальным вниманием, как пойманный малёк в сачке, трепетала блестящая мыслишка: что получится, если поджечь пластилин?

Рома не мог просто так пропустить её или, не проверив, отмахнуться: в глазах юного натуралиста она выглядела как крупная, ценная идея.

Если бы Ромка сразу выкинул её из головы, как сорную траву, чтоб не мешала культурным всходам, на свежем воздухе она бы растаяла без следа. Кому бы ещё она была нужна? Но пытливый ум, попавшись на крючок, не спешил с ней расставаться, наивно полагая, что может распоряжаться своими мыслями как хочет. Может оставить про запас на потом, а может прямо после школы воплотить в реальный опыт.

Сначала мысль, как голодная пиявка, беспокойно крутилась в пока ничем не занятом пространстве, ища к чему бы прицепиться, а потом без помех освоилась. Присосавшись, впрыснула наркоз, усыпила здоровый скептицизм хозяина, прижилась, став неразличимой. А слившись с его сознанием и взявшись управлять действиями хозяина, незаметно контролируя его, разрослась, став причиной далеко идущего следствия.

Ромка еле дождался перемены, чтобы и друзей заразить своей идеей.

После уроков в мальчишеском туалете подожгли бумагу с завернутым в неё бруском синего пластилина. Филонов держал, Соловьёв поджигал, Злотник стоял у двери «на атасе». Пластилин задымился, загорелся и стал плавиться. Почувствовав жар, Ромка, пока не обжёгся, отшвырнул его, да так, что тот отлетел и прилип к потолку.

Всем, кроме Злотника, был наглядно виден результат эксперимента. Но Лёнька решил поближе рассмотреть, как это пластилин смог там пришпандориться. Забравшись на унитаз, Лёнька оказался как раз под горящей, плавящейся массой.

Во дурак! Он что, не видит, что сейчас ему на башку шмякнется? Ох, сколько раз ребята давали себе зарок не брать с собою Злотника! Каждый раз, когда они что-нибудь затевали, эта мелюзга Злотник обязательно напрашивался с ними, из-за него обязательно что-нибудь да случалось, и они попадались!

Вот и сейчас было понятно: мал ещё этот сопляк, чтобы участвовать в испытаниях на равных. Хоть и учится он на отлично, но это только благодаря неусыпному вниманию бабушки, а своего-то ума нету. Они-то уж научены опытом, не один раз обожглись.

Не успел рой мыслей облететь их умы и привести к логическому выводу, как оплавившийся пластилин капнул Лёньке на пиджак и в следующий момент прямо на щёку. Раздались дикие вопли, ребята бросились спасать раненого, поливая водой. На обожжённой щеке виднелось красное пятно, в котором после первого шока ребята признали карту Израиля, отметив при этом, что вот, на синей форме пластилин почти не заметен.

Родителей Ромы, как заводилы и вдохновителя подвигов тройки, в очередной раз вызвали к директору школы, пригрозив постановкой на учёт в детскую комнату милиции и исключением из школы.

– Вы знаете, с Романом надо что-то решать. Он своими выходками просто уже всех извёл. И скажите ещё спасибо, что удалось уговорить бабушку Лёни Злотника не писать заявление. Мы же обязаны передать его в детскую комнату милиции. Вы ведь знаете причину, почему она не разрешает дружить своему внуку с вашим мальчиком. Сколько уже было случаев, а он опять втравливает ребят в свои затеи. От безделья он не знает куда себя деть… Но мы-то должны реагировать, – выговаривала директриса, – поэтому вопрос о его поведении всё-таки придётся ставить на педсовете.

– За что его наказывать, Георгина Григорьевна? – обратилась к ней мама, бросившись на защиту своего чада.

– Гортензия Георгиевна, – стальной, идеологически выверенной интонацией в голосе охладила маму непробиваемая железная дама, показав, что просто так её не разжалобить.

– Ой, простите, пожалуйста! – встрепенулась мама, поняв по тону, насколько, оказывается, всё серьёзно. Нужно во что бы то ни стало, пока директриса не утвердилась в своём решении избавиться от неудобного ученика, постараться заставить её посмотреть на ситуацию другими глазами. – Он же не хулиган, да и учится неплохо. Рома способный, всё на лету схватывает, поэтому ему и не интересно прилагать какие-то усилия. Ему хочется самому исследовать мир. И по натуре он лидер, вот ребята и кружат вокруг него, как мотыльки вокруг лампы, – заступалась мама. – Кругом полно всяких секций, ходи – не хочу, но для таких естествоиспытателей нет ни специальной школы, ни даже кружка.

Завуалированный упрёк заставил директрису посмотреть на задачу под другим углом. Действительно, школа – не карательный орган, и если направить энергию сорвиголовы в позитивное русло, возможно, он, наконец-то, перестанет терроризировать всех своими выходками.

– Мы все заинтересованы в решении этой задачи, школа и родители совместными усилиями должны создать условия для раскрытия его потенциала. Для того чтобы найти применение его характеру, необходимо взаимодействие. А как вы смотрите на то, чтоб отдать его в музыкальную школу? – не придумала ничего лучшего директриса. – Обучение музыке имеет огромное воспитательное значение и способствует эстетическому развитию, расширяет кругозор. Друзья его учатся, почему бы и ему не заняться чем-то серьёзным? Подумайте, выбор у вас небольшой.