Е. Ермак - Тупик

Кто присмотрит за мальчиком, пока он будет корпеть над университетскими книгами. Как мальчишка один справится с соблазнами большого города?

– Теть Вер, ты прям осунулась, что стряслось? – непривычным даже для самого себя баском, спросил парень.

– Запарка на работе. Не бери в голову. А ну, давай кастрюлю, борщик изображать будем. «Бальзам на сердце, я не одинока», – подумала Вера Анатольевна и ещё жальче себя стало. «Если у меня ВИЧ, не сладко придется и сестре и родителям».

Вера Анатольевна устало прикрыла глаза. Унеслась мыслями в свое детство. Она никогда не была худышкой, не то, что младшая сестра. Родители не упускали случая сравнить девочек. Не со зла они, конечно, это делали. Но что толку, чем красивее становилась младшая сестра, тем жестче были сравнения не в пользу юной Верочки. Верочка заедала вареньем свою печаль. И мечтала заслужить похвалу родителей. Она помогала по хозяйству, присматривала за младшей сестрой, ездила с отцом на рынок. Торговала с ним за одним прилавком. Однако младшей сестре все доставалось без труда. Если она балуется, ей грозят пальчиком. Если балуется Вера, ее ставят в угол. Несправедливо. Если младшая сестрёнка насорит, Вера уберет за ней, само собой разумеется. Если начнет убираться младшая, отец упрекнет мать: «Ты что уборщицу из нее растишь!»

Разное отношение к девочкам, и разная судьба им уготована. Верочка хорошо училась, старалась в тщетной попытке заслужить побольше любви. Младшенькая же не утруждала себя излишней учебой, была окружена кавалерами, беззаботна. Беззаботно училась и веселилась, беззаботно нагуляла дитя. Легко выносила, легко родила. Легко скинула ребятенка родителям и сестре, и уехала в город продолжать весело и ненапряжно жить.

Хорошо, что встретился на ее пути серьезный ухажер, которого не отпугнул ни ребенок, ни легкомысленность девушки. Полюбил он её и замуж взял, и мальчишку усыновил. Вот так вот все просто. Благо сестра Верочки повзрослела к тому времени и оценила.

Вера Анатольевна посолила борщ и сняла кастрюлю с огня. Кухня в квартире была маленькая. Вера Анатольевна могла сесть в центре кухни на стул и руками доставать что угодно с любой стороны, даже не вставая. Смешно! Квартира для лилипутов. Не «гостинка», а как теперь говорят – студия. Все есть в квартире, но все миниатюрное. Вера Анатольевна не смогла бы здесь развернуться. Ничего, зато парень не в общежитии ютится, а живет в отдельной квартире. «Небось, у себя на курсе считается завидным женихом. За ним глаз да глаз да глаз нужен, уж очень он наивен и бесхитростен, весь в свою мать», – размышляла Вера Анатольевна, «а всё потому, что без усилий, легко пришло и легко уйти может», – но она этого не позволит, уж она знает, как надо вгрызаться в своё.

Не зря она приехала: и отвлеклась, и племянника досмотрела. Есть повод и сестре позвонить, отчитаться. Хотя уже сил для этого просто не наскрести. А вдруг она не выдержит, разревется, откроется сестре. Тяжело хранить молчание, мучиться неизвестностью. И так еще несколько дней. Ведь ошибки бывают, поэтому и порядок такой, надо подтвердить или опровергнуть. Господи, только бы опровергнуть.

Вера Анатольевна глянула в окно и обрадовалась: уже глубокий вечер. Можно ехать домой. Дороги полупустые.

– Пока, племяшка, не провожай, я уже большая девочка, – она поцеловала его в щеку и открыла дверь.

В подъезде было темно. «Ещё ноги не хватало переломать», – удачно хоть, что парень жил на первом этаже. Если бы Вера Анатольевна могла, она бы бегом выбежала на улицу. Уж больно жутко и тихо, только слышно свое собственное тяжелое дыхание. Но она вынуждена идти осторожно и медленно, напрягая зрение.

От непонятного страха все тело как натянутая струна, того и гляди душа выпрыгнет из горла. Вроде и не робкого десятка, и тысячи раз возвращалась отсюда домой в такое время. Только последние дни как-то все не по себе, мысли темные и тоскливые.

Шутка ли, нашли в ее крови антитела к ВИЧ. Вера Анатольевна только на заре своей карьеры в отделении делала уколы. Поэтому она надеялась, что ошибка произошла, поэтому старалась не поддаваться панике. И знала, что такое бывает, могли перепутать анализы. Человеческий фактор никто не отменял. Да что угодно могло произойти. Поэтому и инструкции такие, что необходимо подтвердить полученные результаты неоднократно.

«Слава богу: ступени закончились», – дверь резко рванула на себя, – подъезд позади. Ночной город, людей почти нет, гул редких машин, свет фар мечется от предмета к предмету, выхватывая причудливые очертания.

Наконец-то можно вдыхать прохладный воздух. Вроде и приятно идти неспешно одной, ни к кому не бежать, не быть необходимой для кого-то. Но недолго, не навсегда. На улице, конечно, надо постараться, чтобы почувствовать свое одиночество. Кругом масса людей, домов, окон, за которыми пульсирует чья-то жизнь. А вот в квартире, увы, если не шумит телевизор, и голова не забита рабочими моментами, бывает навалится тоска, непременные мысли о стакане воды, который никто не подаст, и о смысле существования.

Добралась до дома в два раза быстрее. Поднялась на лифте. Вставила ключ в замок, повернула, и с удивлением поняла, что дверь не заперта. По ногам тут же побежали мурашки, лоб покрылся испариной. Она не помнит случаев, когда забывала закрыть дверь на замок. В подъезде тихо, ночь. Пока стояла, думала на что решиться, ноги коснулось что-то живое. Вера Анатольевна взвизгнула. Краем глаза увидела убегающую соседскую кошку. «Тьфу, ты чёрт,» – звук собственного голоса привел ее в чувство, и она толкнула дверь вперед.

Свет горит, в комнатах бардак, на пол вывалено все содержимое большого шкафа с зеркальной дверью. Ящички на кухне все выдвинуты. «Господи, что искали то, соль?». Какое-то состояние нереальности происходящего, как во сне. Может, это один длинный, чудовищный сон, объединивший сразу несколько ночей? Такое чувство, что кто-то надругался прямо над ней самой, а не над вещами. Они и раскиданы и даже разрезаны.

Вон, ее рабочий белый халат валяется, истерзанный, пуговицы оторваны с мясом. Какое-то зверство. Страшно стало. Надо прежде всего проверить комнаты, балкон и запереться скорее. Хотя это нелогично, ведь кто-то вскрыл замок. Каждый сантиметр в квартире подвергся чужой злой воле. Зеркало в прихожей разбито, книги скинуты на пол, посуда на кухне частично уничтожена, косметика в ванной раскидана.

Вера Анатольевна беспомощно оглядывалась, а когда коснулась взглядом аквариума, захотелось кричать. Воду кто-то спустил. Рыбки лежали брюшком вверх и плавники безвольно распластались вокруг туловища. Какой ужас! Зачем их то было губить! «Не вор это был, маньяк какой то»: от этой мысли кинуло в жар. Схватила мобильный, набрала полицию. «Меня ограбили, только что зашла в дом, приезжайте скорее, я боюсь».