Михаил Генделев - Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)
- Название:Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент НЛО
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4448-0811-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Генделев - Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник) краткое содержание
Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В Москве Генделев оказался в ситуации двойного отчуждения – положении обитающего в России израильского поэта, пишущего по-русски. Но самого поэта положение это не слишком беспокоило: он был увлечен новообретенной финансовой состоятельностью и возможностью жить на широкую ногу, путешествовал по Западной Европе и российским провинциям, познакомился со своей будущей женой Н. Коноплевой.
Как и в Иерусалиме, в московском доме поэта – где царил нежно любимый кот, вислоухий шотландец Васенька, – бывали люди самых разнообразных занятий и убеждений. Среди друзей и собеседников Генделева московских лет – музыкант и певец А. Макаревич, политолог С. Белковский, писатели В. Сорокин и В. Аксенов, кинорежиссер П. Лунгин.
В 2000 г. в Израиле вышла книга избранных стихотворений и поэм Генделева Хаг ( Праздник ) в переводе на иврит П. Криксунова. В том же году состояние здоровья Генделева существенно ухудшилось; он уехал в Швейцарию, где лечился от бронхиальной астмы, позднее перешедшей в эмфизему легких.
В 2003 г. вышло однотомное Неполное собрание сочинений , в которое Генделев включил все изданные с 1981 г. поэтические книги и, как отдельные разделы, неизданные Уроки симметрии и восстановленное Жизнеописание . Книга, очевидно, задумывалась как итоговая. В послесловии, напоминавшем литературное завещание, Генделев декларировал отказ от поэтического творчества, заявляя, что с 1998 г. «потерял всяческий интерес» к своим стихам и поэмам.
Смелая декларация была перечеркнута уже в 2004 г., когда Генделев выпустил книгу стихотворений и поэм Легкая музыка . В 2006 г. за ней последовала книга Из русской поэзии . Последней книгой поэта стал вышедший в 2008 г. сборник Любовь война и смерть в воспоминаниях современника , куда вошли Легкая музыка, Из русской поэзии и не издававшаяся отдельно поэтическая книга Памяти Пушкина . В 2008 г. был также выпущен компакт-диск Генделева Записки военного энтомолога с авторским чтением стихов.
К этому времени болезнь заставила Генделева перебраться в Иерусалим. Его состояние продолжало ухудшаться, несмотря на перенесенную операцию по резекции верхушек легких. К себе в «мансарду» по крутой лестнице подниматься он был не в состоянии. Генделев снял квартиру на бульваре Бен-Маймон в респектабельной Рехавии, передвигался все чаще на электрической инвалидной коляске. Неисправимый жизнелюб, Генделев и здесь находил источник веселья – он с лихими поворотами и гиканьем гонял на коляске по иерусалимским улицам, напялив ковбойскую шляпу, колониальный шлем или котелок «под костюм» и галстук-бабочку.
В июне 2008 г. у Генделева и Н. Коноплевой родилась в Иерусалиме дочь Серафима.
Несомненно, поэт смог так долго бороться с болезнью исключительно благодаря своей неизбывной витальности и бескорыстной духовной и материальной помощи многочисленных друзей. Но теперь единственной надеждой оставалась пересадка легких.
В начале февраля 2009 г. Генделев написал свое последнее стихотворение под названием Первая баллада бульвара Бен-Маймон . 10 февраля около 8 вечера раздался звонок из больницы – найден донор. Решать следовало немедленно – и Генделев решился.
Операция оказалась неудачной и осложнилась послеоперационной инфекцией. В ночь на 30 марта 2009 г. Михаил Генделев умер в больнице Бейлинсон под Петах-Тиквой. За несколько часов до смерти он сложил из карточек-букв (говорить не мог из-за трубки в горле) слова «не могу» и попросил поставить на маленьком проигрывателе диск со своими стихами.
Поэт был похоронен на кладбище Гиват-Шауль в Иерусалиме.
Стихотворения. Поэма
Стансы
Из жерла алого на черном небе дня
Круги сужая в воздухе неслышно
Ловец меня, охочий до меня —
лакать и пить расклеванные вишни.
Шипи, шипи сухая кровь, и злись
мой ум наследный, ум змеи и змея —
лижи и вылижи живую эту слизь
в пустой и каменной ладони Иудеи.
Зачем меня оставил одного?
Зачем я пережил тебя на свете?
Пустынный Бог. Не влажен рот его.
И грохот с уст его в долину сносит ветер.
«Переводя Гвироля через тьму…»
Переводя Гвироля через тьму,
за известковое держа его запястье —
и нам уже
– не одному —
переходить течение несчастья.
В тумане берег твой, нельзя назад,
а впереди дымы сошли на воды
и – потому —
идем, мой страшный брат!
Плевать, что поводырь не помнит брода.
«Когда в жару нагишом лежим…»
Когда в жару нагишом лежим
рифмуя с ножом окончание жил
стиль называется ориенталь
быть может это неважный стиль.
Но что поделать – закрой глаза
на отраженье полночных светил
на бедре на лбу животе и лбу
уже своем – что и ощутил.
Встань и выпей, поскольку пить
надо в хамсин – почему и пил —
и вспомни, что молнию ибн-Гвироль
недавно с летучею мышью сравнил.
Я так это вижу: сухая тьма
тихо, мило, пейзаж и уныл
и: бах! Большая летучая мышь
в сиянье мгновенном разлома крыл.
О Боже, дозволь мне увидеть дождь.
«Слава! Желтый твой снег…»
Слава! Желтый твой снег,
Юность тоже далече.
Никого и здесь нет,
с коим был безупречен.
Только в тьмы стороне —
чем – как крыльями – нечем —
спирт порхает во сне
есть мою печень.
Говорил – а кому?
с кем на войлоке черном?
Ну – так в нашем дому
потолками просторно!
Ну так в нашем дому
и висеть одному
незазорно.
Придыхая в дыму
выси горней.
Воя б, как выгибал
стан зверюги свободной,
уж бы как погибал
я красно всенародно,
кабы да по губам
стих не мазал холодным.
По губам.
Жаль, нельзя перечесть,
то, чего не случилось.
Это чья – это месть —
это чья ж эта милость?
Там, где пение есть
горло и отворилось.
Значит – Глория нам!
Пусть и вечная память.
Пусть не по именам
станут в честь горлопанить.
Жаль – нельзя только нам
глянуть по сторонам —
негде голосу падать.
Последние куплеты для Аглаи
Не станет мне опять
любовь и непечаль,
а встанет черт зиять
у левого плеча,
где родинки печать,
где пляшет луч луны,
чтоб сердце отличать
от четной стороны.
А станет мне печаль.
А к полночи тоска
цитаткой про – проверещать
возьмется у виска,
прильнет и ляжет дрянь коза
лицо мое сосать,
в том месте, где луна сиять
в глаза втекает вспять.
И у меня была
любовь, жаль, кажись,
что не любовь прошла,
а вовсе даже – жизнь.
О, задержись в дверях!
Я остаюсь среди
уже не лиц, а рях
при черте позади.
Интервал:
Закладка: