Валентин Маэстро - Между церковью и наковальней. Книга 2. История человечества, написанная по совести

Не умею использовать способности? Мешает суета? Зациклился на идее во всем разобраться?»

*

– Ну, что? Давно не виделись, – выпроводив помощников, добродушно вымолвил Пугачев, когда Александра, обыскав, оставили с ним наедине в кабинете департамента полиции.

Санек молча кивнул.

– Что же ты опять успел натворить, если мне сказали работать с тобой на поражение? – продолжая с нескрываемым интересом разглядывать Санька, спросил Пугачев. Спросил и с недоверчивостью во взгляде уставился на Александра: – Я тебя узнал и только поэтому не шлепнул. Через час должен был сообщить в прокуратуру что получилось, а теперь придется везти к ним. Рассказывай.

*

«Остается всего лишь час до встречи с «палачами»! Точнее, уже 59 минут!

Надо успеть все передать… Узнать должны все! Все человечество!»

*

Сжимая повествование в краткие смысловые блоки, Александр спешно начал говорить…

«Как трудно, неимоверно трудно вытащить из забвения мысли… Тяжело, по-медвежьи ступая, бредут, спотыкаясь, в потемках они средь бурелома событий… По-волчьи зубами щелкают чьи-то установки… Девочки-Красные шапочки – дарят улыбки… А-а, вот и мама гладит меня по головке…

Я – уже маленький взрослый…

Ребеночек? Взрослый?»

…«Если Скиф – Победитель, Мариам – это Природа, а судьба гражданина – отражение судьбы государства,…что я видел: прошлое…, настоящее… в судьбе планеты Земля…?»

….«Я прощаю и верю вам, люди…»

…«Слышу как коротко хрустнула ампула с ядом…»

…Раскинув руки, он падает, лицом вперед. Остается лежать на умытом дождем асфальте и будто пытается обнять…

*

«Как пронзительно и режуще слух, резко воет – кричит сирена не то пожарной, не то скорой…

Это рвет барабанные перепонки сирена не пожарной… Пожарная голосит по-другому. Это несется скорая.

Куда? К кому? С кем? Не вижу! Ничего не вижу! Только слышу. Почему не вижу? Где я? Вместо ответа какое-то непонятное и непривычное, неуправляемое ощущение взлета – падения…

Я – на качелях? Проваливаюсь в бездну какую-то… Что за бездна… и черное – все? Опять лечу, но! Лечу я вниз… Вниз лететь нельзя! Я лечу?»

Скорая везла Александра. … Скорая везет Александра в больницу. Отменив решение убить всех виновных и уходя от Спирковой, он случайно раздавил ампулу с ядом.

Тело его бесчувственным, как манекен, безучастным отношением к окружающему, что выражается в неподвижности и в застывшей на губах улыбке, заставляет врачей быстрее, чем обычно, действовать, говорить, колоть…

Тело безучастно лежит, а остаток света сознания пытается понять: что с ним? Где он? Почему не видит, не ощущает себя? Кто опять без его ведома увозит его и куда?

Остаток света пытается понять, а ниточка, связующая ЕГО со ВСЕМ, передает урывками, фрагментами некие касания и переносит его в состояние соприкосновения со всем, где логика отодвигается в сторону мощью Всеведения.

***

– Николай Иванович, это я – Демофилина. У меня – ЧП. На меня напали, попытка убийства…

– Когда? Где? Вы узнали кого-нибудь?

– … я помню этот взгляд, глаза….Его видела…

– Срочно приезжайте, все поднимем…

***

Александр с удивлением обнаруживает себя находящимся под потолком помещения. Здесь же, но внизу – группа людей, все в одинаковых белых одеяниях. Они, как-то странно, не обращая внимания на него, но слаженно и быстро раздевали, укладывали, подкатывали то столик с холодно блестящими инструментами, то капельницу… и все это делали будто бы для него и с ним. Не с ним, а с телом его…

*

«Там, внизу – это я? Нет. Я, ведь, здесь, наверху. Там, внизу – тело мое. Кто же здесь?

Снова! Снова падаю я… Вниз! Все исчезло опять! Слышу лишь голоса… Пропали…»

***

– Если он вам нужен живой, значит перевозить не раньше, чем через три дня.

– Хорошо, я свяжусь с тюремной больницей… Учтите: этот фигурант – чрезвычайно опасен… Напал на прокурора!

Как только придет в себя, сразу сообщите! Завтра, на всякий случай, пришлю конвой.

– Сестра, повторите Скифовскому укол…

***

«Чьи-то слова… Вновь, слышны голоса…..Какая кругом духота и жара.

Жарко…

Попить бы воды! Холодной воды…. Воды из ручья…

В тюремную больницу? Кого и когда?

Как непривычно тяжело мне сейчас кого-то спросить. Не могу говорить. Так не привык! Губы никак не разжать и медленно… так сменяются мысли…

«Скифовский» – это, ведь, я! Значит, меня и в больничку, в тюрьму!

«Сестра» – выходит в больницу меня привезли… … А где пистолет?

Пистолет или меч? А, может – копье…?

Опять все исчезло…»

*

«Не хочу! Не хочу я в тюрьму! Тюрьма – это рабство! Тюрьма – это смерть!

Повезло, что первый этаж. Темная ночь и беззвездное небо. Раскрываю окно.

Свежий воздух коснулся лица. К карнизу прижался, перевеситься надо…

Упал я на землю, пахучую – сырой чернозем – землю сырую. Теперь отползти. Хватаюсь за дерева ствол и вот у-у-у-же встал. Сильные ноги слабыми стали, но иду… Ухожу от опасности подлой. Убежал. От тюрьмы я в тюрьму убежал. Как нескладно я мыслю… Что это?

Сон или явь?

На койке лежу… Был я в бреду?

Письмо редактору я написал тоже в бреду? Может, хоть это было все наяву? Никуда не сбежал…»

*

– Сестра, здесь я давно? – чужим для себя голосом, еле двигая шершавым языком, прохрипел, превозмогая резкую головную боль, Александр.

Вопрос заколотился в нем, требуя выражения, когда он увидел за спиной входящей в палату медсестры хмурого полицейского.

Спросил, а сам с горечью отметил: «Обложили уже. Я – опять в капкане… Как трудно дышать… Тошнит… Судорога ноги крутит, ломает…»

– Очнулся? Второй день…, – бросила мимоходом медсестра и склонилась над лежащим на соседней койке.

*

«Сердце мое, словно бегун, несется с горы, стучит в бешеном ритме и тут же, будто в гору крутую – затихает и, вот-вот, станет совсем…»

«Завтра увезут на кичу! Замуруют и опять влепят срок огромный!

За что? Я, ведь, сам отказался от преступления.

Убедить их, Демофилину в этом? Возможно? Нет, конечно.

А добиться объективности при рассмотрения дела?

Они только за то, что осмелился пойти против них, в назидание другим, втемяшат срок на полную катушку!

Я выступил против существ, считающих себя господами. Вклинился в их вотчину: начал определять, им вопреки, кто прав – виноват…

Вырваться надо отсюда! Как? Конвой уже у дверей. В окно?

Этаж – первый. Рвануть прочь? А дальше? Придумаю что-нибудь там… Время покажет и хуже не будет.