Владимир Буров - Пугачев и Екатерина

– Ты не Браун.

– Нет, ну точно, у тебя совсем другой размер. Если бы здесь была Даша, она бы подтвердила. Научно. Хотя с другой стороны, я не понимаю, как это может быть. Ты не знаешь?

– Точно, меньше? На сколько?

– Так почти на целый локоть!

– Мэй би, ты не правильно запомнила количество локтей. Ты запомнила пять, а их было четыре. Ты записала где-нибудь его данные?

– Чьи?

– Так мои, естественно!

– Нет, так понадеялась на свою отличную память. И, как оказалось, зря. Надо всегда носить с собой бумагу и чернила, как Гомер. Пришло вдохновение – записала.

– Это надо иметь специального писаря.

– Я и имею в виду писаря.

– Ты точно сомневаешься, что это я?

– Не знаю, что и думать.

Подошли девушки, три Ларисы. София выдала им по рублю, пообещав еще:

– Получите по полтине, после выполнения поручения.

– Они куда? – спросил парень.

– Надо помочь Даше.

– А что с ней?

– Так пустили в расход.

– Да-а, – только и констатировал Браун. И добавил: – Знаешь, называй меня…

– Как?

– Так, Маркиз, лучше.

– К-как? Ну, мой друг, – опомнилась София, – хотя бы Граф, и то это заслужить надо.

– Понимаете, дорогая, я хочу счастья.

– И ты понял, что счастье – это быть Маркизом.

– Я это чувствую.

– Хорошо, я буду называть тебя Маркизом. Но, – добавила она, – обычно к этому слову берут какую-то конкретизацию. Как-то: название земли, доставшейся маркизу по наследству.

– Отличное предложение. А буду Маркиз де Пруаем.

– Де Пруаяр? Нет, нет, прошу прощенья, поняла. Маркиз де Пру ай ем. По-английски это означает…

– Мне везет, – опередил Софию парень

– В том смысле, что прёт, что ли? Мне прёт, – повторила София. – Не по-немецки, не по-английски, и не по-русски даже. Давай будем считать, что это переводится на русский, как:

– Счастливая Земля.

– Ну-у, в некоторых торжественных случаях ты можешь так меня называть. Особенно, когда будешь обращаться от моего имени к кому-то другому, или говорить обо мне какой-нибудь даме. Но так, в дружеской беседе называй меня просто:

– Счастливчик Ем.

– Без Ай?

– Ай означает – есть. Верно? В русском языке не принято говорить:

– Я есть Счастливчик.

– Наоборот, друг мой! Как говорится: ты спутал дядя. Ай – это и есть Я. А есть – Ем.

– Ничего я не напутал, – обиделся парень. – Я не хочу говорить про себя:

– Я. – Просто без я. Есть – и будет означать, что Я – Есть.

– Ну, окей, окей! Чем зашифрованней, тем даже лучше. Счастливчик Эм.

– Лучше Ем.

– Окей. Но теперь уж я точно знаю, что ты не он. Ай! Не он! – и Со притворно упала на траву у бочки. – Маркиз начал одевать ее.

– Ты зачем меня одевать? – очнулась дама от изумления.

– Не беспокойся, я проведу тебя в номера. Вечер, холодает уже.

Через полтора часа, проведенные в счастливой беготне по этажам и комнатам, в ловле и трахании везде, где только можно, и даже нельзя, как-то:

– В лифте и под кроватью, – они успокоились и стали пить зеленый чай с колотым сахаром. Диабета-то ни у кого не было, к счастию. Вы спросите, почему в лифте возникли сложности? Дак, надо было еще тянуть за веревку, чтобы он поднимался. И хоть не высоко, с первого на второй этаж, а одновременно-то задохнуться можно. Через два отверстия дышать еще никто не научился. Впрочем, йоги могут. Но, как говорится:

– Мы-то здеся не японцы. – Хотя, конечно, некоторые хуки яки знаем.

– Почему ты считаешь, – наконец, решил до конца выяснить отношения Маркиз де Пруайем. Или как он сам считал лучше:

– Маркиз де Пруем. – Здесь не было ученой Даши, она бы перевела точнее.

– Он называл себя Брауном. Хотел подсветлить впечатление от своего имени.

– А как, ты говоришь, его звали?

– Я не сказала?

– Нет.

– Так Тёмный.

– Просто Темный?

– Да, такая темная личность. Я предложила ему называться:

– Граф Потемкин.

– Наверное, остался доволен?

– Очень. Но вот, как ты от бабла не отказался. Так же, как и ты говорил, что я должна ему еще двести пятьдесят золотых. Поэтому я и подумала, что ты это он. Но теперь я понимаю:

– Вы его убили.

– И значит, ты это и есть Атаман этого войска.

– Если бы я не услышал это от вас, ни за что бы не подумал, что вы способны так глубока мыслить и страдать. И кстати:

– Он еще жив. Хотя я бы на его месте жить с таким имечком не стал. Что это такое? По-тем-кин! Очень подозрительное имя для графа. Сейчас его пытают, чтобы признался, что он нашел в этом страшном имени.

– Пошлите, пожалуйста, кого-нибудь, пусть прекратят. Это я придумала для него достойное имя. Так-то его фамилия была народная, даже простонародная:

– Темнота.

– Киллер Темнота, – резюмировал Де Пруайем.

– Но вы пошли, пожалуйста, кого-нибудь, – опять не совсем по-русски повторяла Со.

– Так некого. Да ты не беспокойся, дорогая жена, там у них сейчас перерыв. И он, следовательно, тоже отдыхает.

– Жена?! Прости, но я замужем.

– Так я и есть твой муж!

– Не-е! На этот раз ты меня не обманешь. Хотя рост у вас одинаковый, маленький, но он был некрасив и вздорен, а ты великолепен. Более того:

– Ты живой. Очень живой, а он уже некоторое время очень мертвый.

– Та не! У тебя несвежие сведения, дорогая. Я бы вообще еще раз обвенчался с тобой, но это, говорят, не рекомендуется. Боюсь, как бы ты мне, действительно, не неповерила, а эта Темная Личность питала бы надежды на твою законную любовь.

– Так значит, ты Петр Третий?! – Ахнула Со, и упала без чувств, успев, правда, крикнуть на прощанье:

– Ай! Не он, не он!

Лариски пытались уговорить народ:

– Прекратить это безобразие.

– Прошу всех разойтись, – добавила Лар Два.

– Да пошла ты, коза! – послышалось из задних рядов. Из очереди имеется в виду.

– У нас поручение от Царицы, – подняла руку вверх, ладонью к очереди Лар Три. Сразу послышалось:

– Твоя царица в кустах!

– Что это значит?! Вы и ее, что ли, пустили в расход?!

– Та не, шутка, – ответил парень по кличке, а скорей всего, даже по фамилии Творог. – Она в больничке.

– В какой еще больничке? Что ты несешь, Сметана?

– Я не Сметана, ты спутала, Крошка.

– Действительно, он больше похож на Творога, – сказала Лариска Два.

– Короче, слушай сюда, твоя Варвара в лесу, в шалаше у старухи колдуньи Изергиль. Или вы не слышали еще, что она никак не придет в себя после боя с той залетной Куклой Сосо?

– Им бесполезно объяснять, что теперь у нас две царицы, – сказала Лариска Один.

– Как я уже сказала, или пыталась сказать, – сказала Лариска Три, – мы хотим не совсем запретить это… этот концерт, а готовы найти некий компромисс.

– Лучше говорите на русском, леди, – крикнул Творог, – здесь нет умников.