Саша Кругосветов - Цветные рассказы. Том 1

Она стояла на платформе. Рядом горой лежало несколько ее пальто. Все равно она оставалась огромной и бесформенной. Тот же фригийский колпак на выжженных перекисью волосах. Кофта в цветах французского флага съехала на сторону, обнажая огромную, свисающую до пояса грудь. Вид у нее был ужасно боевой. Ноги в раскисших, расплывающихся ботинках расставлены. Вниз съехали и теперь лежали на ботинках необъятные байковые розово-лиловые штаны, трусы? – не знаю уж как назвать эту важную часть одежды, выполняющую обычно функции нижнего белья. Она собрала в кучу и подняла до пояса необъятные юбки, – сколько их там всего? – оголив белые целлюлитные ноги, ноги эти когда-то выглядели не только стройными, но, возможно, и весьма аппетитными.

Неумолимое время и судьба все меняют, калечат, комкают, превращают в разлагающееся мясо, в пыль, вонь, дерьмо и отходы. Обратного хода нет, нет даже представления о том, кто мог бы повернуть вспять твое личное время. Интересно, откуда тогда берутся новые, прелестные, упругие, бесконечно привлекательные юные создания, которые сводят нас с ума не только одним фактом своего появления, но и многими другими способами, которые они осваивают как «само собой» – сама природа, точнее – ее величество ген, являются их учителями.

Да, вот… Я немного отвлекся. Итак, она являла свету, демонстрировала свои дебелые, целлюлитные ноги, не просто свету, а нам, пассажирам поезда парижского метро, притормозившего на остановке и открывшего двери. Через огромные окна мы наблюдали это величественное белоколонное зрелище: непоколебимые ноги, красно-розовый размалеванный рот с прилипшим окурком, со скабрезно ерзающим языком и рыжеватые кудряшки у основания ног, как раз в том месте, где располагается капитель коринфского ордера, кудряшки, которыми весело играл легкий ветерок, не стесненный нормами и представлениями человеческого общества о рамках приличия.

Элизабет была в дрезину пьяна. Больше всего Руслан боялся, что она увидит его у окна и кинется к стеклу. Но Элизабет мало что интересовало в это время. У нее есть заботы поважнее.

Она немного наклонилась вперед и испустила желтую струю, внимательно следя, чтобы мутный поток пролетел над и мимо ее драгоценного «нижнего белья», потом наклонилась еще дальше вперед и вниз и исторгла из себя фонтан полужидких испражнений. И, надо сказать, проделала это так же умело и искусно. Не разгибаясь, внимательно осмотрела свою розово-лиловую драгоценность, провела ладонью по заднице, распрямилась, показала зачем-то нам, зрителям, свою ладонь и, очень довольная стала деловито собирать на себе многочисленные слои одежды, чтобы принять, наконец, «светский» вид, подобающий настоящей парижанке, которой она себя, судя по всему, несомненно, ощущала.

«Душераздирающая картина, настоящая мимодрама, – подумал восхищенный Руслан, – спектакль, достойный пера великого Рембо».

Пассажиры вагона не могли оторваться от этой удивительной пантомимы. Двигатели молчали. На какое-то время в вагоне наступила тишина.

Рядом с Русланом стояли двое прилично одетых мужчин и очень полная девушка. Мужчины смотрели с удивлением представление на платформе. Девушка тоже вначале онемела, а когда поняла, что происходит… Одним словом, это зрелище ввергло ее в исступленный восторг. Она таращила глаза, кричала: «Смотрите, смотрите!», топала ногами, показывала пальцем, прикрывала рот рукой.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Панч и Джуди – традиционный уличный кукольный театр, возникший первоначально в Италии в XVII веке, а затем и в Великобритании. Центральными персонажами театра являются Панч и его жена Джуди.

М.П. Мусоргский. Опера «Борис Годунов». «Сцена у фонтана Марины Мнишек и Самозванца».

Мари Жан Огюст Вестрис – французский хореограф и танцовщик.

Аримаспы – мифический народ на крайнем северо-востоке древнего мира. По Геродоту, это были одноглазые люди (что и означает слово «аримасп» на скифском языке).

Нефелибаты – шествующие по облакам (греч.), слово, заимствованное у Аристофана.

Чрево Парижа – старый рынок города, названый так с легкой руки Эмиля Золя.

Мулен Руж, «Красная мельница» – знаменитое классическое кабаре в Париже, одна из достопримечательностей французской столицы.

d’Orsay, д’Орсе – музей изобразительных и прикладных искусств в Париже на левом берегу Сены.

Рене Кревель – французский писатель, дадаист и сюрреалист.

Merde – дерьмо (франц.).

C’est cul – какая пакость (франц.).

Je n’oublierai pas le temps des cerises – нет, не забыть мне это время вишен (франц.).

Y a la bise, c’est cul – к тому же ветер, какая пакость (франц.).

In Xanadu did Kubla Khan а stately pleasure-dome decree – построил в Занаду Кубла Хан чертог, дом удовольствий (англ.). Сэмюэл Тэйлор Кольридж – английский поэт-романтик.

Le salaud – мерзавец, негодяй (франц.).

In vino veritas – истина в вине (лат.).

Ta gueule, mon pote – заткнись, приятель (франц.).

Далида – французская певица и актриса итальянского происхождения, в 1987 году покончила жизнь самоубийством, приняв большую дозу снотворного.

Опять слова, всегда слова, снова слова, не знаю, как рассказать тебе, одни слова. Песня Далиды.

Ностальгия, когда музыка становится пасмурной. Песня Далиды.

Все течет (греч.).