Шалва Амонашвили - Основы гуманной педагогики. Книга 5. Учитель

«Не бойся… Я одна дома, мне скучно… Поиграй со мной».

Девочка выходит на площадку, берёт его за руку и уводит с собой.

Двери закрываются.

Они в комнате.

«Во что будем играть?»

«Я сперва угощу тебя».

На столе стоит бутылка с лимонадом. Она открыта.

Девочка наполняет стакан.

«Выпей».

Он неохотно берёт стакан. Лимонад сладкий, ароматный. Выпивает до конца.

«Во что будем играть?»

«Ты садись, – девочка усаживает его в кресле, – и смотри на меня».

Она включает музыку и начинает совершать танцевальные движения.

Потом снимает туфельки и продолжает танцевать босиком.

Потом снимает кофточку и танцует…

Потом снимает юбочку…

Глаза его затуманиваются, тело жужжит, ему хорошо.

Теперь девочка танцует совсем голая.

Откуда-то слышен хриплый мужской голос: «Подойди ближе… ещё ближе… молодчина…»

Потом он приходит в себя.

Нарядно одетая девочка улыбается ему, угощает шоколадкой.

«Я тебя ещё позову, хочешь?»

Он не знает, хочет или нет поиграть ещё с девочкой.

Но знает другое: об этом говорить маме нельзя.

Ночью его лихорадит. Мама плачет. Утром здоров.

Опять понедельник.

«Мам, пойду, поиграю во дворе».

«Будь осторожен».

А на втором этаже двери уже открыты, и на площадке ждёт девочка.

Он останавливается – пробежать мимо неё или вернуться обратно домой?

Но девочка ловко берёт его за руку и заводит в комнату.

Там мужчина.

«Вы играйте, не стесняйтесь меня».

Девочка угощает лимонадом.

Ему хорошо…

А ночью опять лихорадит. Мама опять плачет: что за болезнь у сына?

И так по понедельникам.

Ему уже хочется пить лимонад и сидеть в кресле.

«Мам, пойду поиграть».

«Я с тобой, – говорит мама, – прогуляемся вместе».

На площадке второго этажа стоят три милиционера.

Двери квартиры открыты.

И оттуда выходят милиционеры: двое ведут мужчину в наручниках.

Третий ведёт за руку девочку, она плачет.

«Что случилось?» – робко спрашивает мама у одного милиционера.

Тот отвечает: «Он извращенец и наркоман. Вы не замечали чего-нибудь подозрительного?»

«Нет», – говорит мама дрожащим голосом, крепко берёт за руку мальчика и ведёт обратно на четвёртый этаж.

Автобус резко останавливается, и он приходит в себя: маленький Лёшенька возвращается в Алексея Александровича.

«Это же моя остановка! Зачем я возвращаюсь домой?! Ах да, нужно спасти мальчика… Надо успеть!»

Алексей Александрович спрыгивает с автобуса и бежит через улицу к четырёхэтажному дому.

Врывается в подъезд и мигом оказывается перед подозрительными дверями на втором этаже.

– Лёша… Лёшенька! – кричит он и кулаками барабанит в дверь.

Бьёт ногами.

– Откройте… Лёша… Лёшенька, я здесь…

Делает несколько шагов назад, насколько позволяет узкая площадка, и всем телом наваливается на дверь.

– Откройте…

Двери не выдерживают и ломаются.

Его встречает насмерть перепуганный мужчина.

– Что вам надо?!

Он отталкивает его.

Вбегает в комнату.

Испуганная девочка прячется под столом.

Мальчик стоит; у него стакан с лимонадом.

– Не смей пить! – кричит Алексей Александрович.

Стакан вдребезги разбивается.

Он хватает мальчика.

Взбегает вместе с ним на четвёртый этаж.

Запирает двери своей квартиры.

Ключ прячет в карман и… отключается.

Потом он приходит в себя.

У изголовья сидит мальчик, гладит его по голове, улыбается и шепчет:

– Спасибо тебе…

Воскресным утром Алексей Александрович встал раньше обычного. В десять часов придёт мальчик, а до этого ему нужно подготовиться к встрече с ним.

Алексей Александрович оказался в очень затруднительном положении. Не помогли ему ни чтение методических книг, ни консультации учёных – мальчик просто знает и умеет то, что считается подготовкой к школе. Он знает гораздо больше. Он свободно читает весьма серьёзные книги, размышляет и философствует о прочитанном. Сочиняет стихи, сказки, рассказы. А по математике проявляет изумительные способности: возводит в степень многозначные числа и извлекает из них корни, любит решать уравнения, выводит формулы.

– Откуда ты всё это знаешь?! – спрашивал поражённый Алексей Александрович.

А он отвечал просто и искренне:

– Не знаю.

Алексею Александровичу нужно готовиться для встречи с мальчиком не в том смысле, чтобы учить его чему-либо. А в том, как самому учиться у него.

Навязчивая идея о том, что он сам есть этот мальчик, не покидает его. Напротив, он всё больше и больше убеждается, что жизнь его связана с мальчиком. После того как он похитил его из детского сада и забрал из квартиры со второго этажа, ему как-то легче стало. Правда, его философские мытарства и мучения в поиске Пути не прекратились, но чувство ненужности отступает. Книги о космическом сознании, которые он корректировал и обсуждал с молодой красивой женщиной при участии мальчика, благотворно повлияли на него. Во всяком случае, он уже знает определённо: хотя свой Путь он не нашёл, но поиск Пути уже есть Путь. И это приносит ему успокоение.

Но перед ним возникает другая загадка. Время от времени он вдруг переходит в состояние «изменённого сознания» (это понятие он вычитал из разных психологических книг). Тогда в нём оживают такие события отдалённого детства, о которых он ничего не помнил или от которых остались в нём только смутные и тревожные ощущения. Когда он заполнял тетрадь из двухсот страниц, иногда у него начинала дрожать рука и память отказывалась служить ему. Потому на чистых страницах оставались сумбур слов, каракули и кляксы.

Но главное не в том, что ему вспоминаются ужасные события. Это не просто воспоминания, которые можно созерцать спокойно или без особой тревоги. Нет! В это время происходит то, что и является для него загадкой. Он заново переживает прошлый ужас как маленький, но уже с сознанием взрослого, и в то же самое время какая-то сила принуждает его спешить, чтобы спасти мальчика от тех же самых ужасов.

Что это такое?

Это уже нельзя объяснить случайным совпадением обстоятельств.

Тогда как объяснить?

Мысль о том, что он есть этот мальчик, вроде бы даёт ответы на некоторые вопросы, но не на главные.

Допустим, если он есть этот мальчик, в чём смысл такого явления? И почему он так привязан к мальчику? Не получается ли так, что скорее этот маленький мальчик является его наставником и путеводителем, нежели он – взрослый – является его воспитателем?