протоиерей Алексей Мокиевский - Незавершенная Литургия

– В алтарь? Что вы, нельзя туда мирским. Лучше я батюшку позову… Только он сейчас не выйдет, уже начался Канон.

– Тебе сказано, стой у двери. У нас дело государственной важности, так что делай, чего говорят.

В этот момент раздался возглас: «Вонмем. Святая святым». Народ встал на колени. Пономарь освободил руку и перекрестился.

– Погодили бы вы чуток, а то самое святое совершается. Не по-людски это.

– А что он там замолк? Там есть еще выход? Пошли, а то провороним!

Отец Георгий принял на ладонь Тело Христово, серый ноздристый кубик, и, прикрыв его другой рукой, склонился к святыне. Прежде, нежели вкусить Христовых тайн, он читал Златоустову молитву. Было что-то завораживающее в его преклоненной к престолу фигуре. Руки, зашнурованные в поручи, скрещены, на них склонилась глава, украшенная волнистыми прядями. Выступ фелони позади спины напоминал сложенные ангельские крылья. Вся фигура цельна и монументальна в своем благоговении.

Прежде чем причащать людей, он приобщался сам. В этом был особый смысл – не познав Христа, как можно предлагать Его другим? Вкусив частицу с ладони, священник собрал губами немногочисленные крошки. Затем взял плат, заткнул один его конец, как салфетку, за ворот, взял Чашу и благоговейно сделал три глотка. «Аминь. Аминь. Аминь», – мысленно произнес он, в то время как Кровь Христова теплой волной прокатилась внутрь. «Се прикоснуся устам моим, и отымет беззакония моя и грехи моя очистит», – шептал батюшка, отирая платом край потира. Все. Свершилось причастие. Теперь, прежде чем выйти причащать людей, он вычитывал благодарственные молитвы.

В этот момент дьяконская дверь резко распахнулась. От ее движения дрогнули огоньки лампад. В алтарь решительно вошли два человека. Настоятель не сразу оторвал глаза от молитвенных строк. Первое, что пришло ему на ум при появлении чужих в алтаре: «Кто-то умирает, и надо спешить напутствовать Святыми Дарами». Только это оправдывало дерзость явившихся.

– В чем дело?! – грозно спросил батюшка и бросил взгляд на пришельцев.

Перед ним стояли комиссары – взъерошенные молодые люди с какими-то дурными глазами. Они что-то говорили лающими голосами, но отец Георгий их не слышал. На него словно вылили ушат холодной воды. В глазах потемнело, ноги стали слабнуть в коленях, в груди все сдавило. Он часто представлял себе, как «придут его брать», и он, как ему казалось, был к этому готов, но ему представлялось это как ночной визит домой. Странно было, что они осмелились вот так, среди бела дня, при всем честном народе, в церкви, на праздник…

– Вы – гражданин Белов Георгий Николаевич? – прорвались к нему слова незваных гостей.

– Да, это я, – выдавил священник, – ваш покорный слуга. Чем могу быть полезен?

– Для глухих повторяю! Мы представители Губчека и имеем ордер на ваш арест. Так что прошу без промедлений следовать за нами!

– Как арест? О чем вы? В чем меня обвиняют?

– Это вам разъяснит следователь. Мы же имеем предписание доставить вас в губернию. Так что попрошу на выход, и без фокусов.

– Подождите! Это решительно невозможно. Нет, это никак нельзя. Я должен закончить службу…

– Для вас она уже закончилась.

– Погодите, я так не могу. Я обязательно должен потребить Дары. – Батюшка рванулся было к сосудам на престоле, но комиссар в кожанке его опередил и загородил собою Дары.

– Стоять!! Не двигаться! У меня приказ – при сопротивлении применить оружие. – При этом он выхватил маузер и ткнул дулом в грудь отца Георгия.

– Говорил я тебе, у них тут подземный ход. Сейчас нажмет чего-нибудь, и поминай как звали. – Второй чекист схватил отца за руки и скрутил их за спиной.

– Погодите, – батюшке не хватало воздуха, – не буду я от вас бегать. Я согласен пойти с вами куда хотите, но я не имею права оставить непотребленные Дары. Если нельзя закончить службу своим чередом, разрешите хотя бы потребить, ну то есть… съесть и выпить вот То, что стоит за вашей спиной. Это мой долг.

– А чё, может, пусть правда выпьет свое вино для храбрости? – комиссар кивнул через плечо на сосуды.

– Что ты?! Нельзя ему позволять ни до чего докасаться. Это может быть скрытый механизм.

– Да какой еще механизм в церкви? – уже еле слышно говорил священник. – Уж если на то пошло, сами возьмите Чашу и вылейте мне в рот.

– Вот видишь, какой покорный слуга? Еще как бы нам за ним не прислуживать!

– Все! Хватит ставить условия! У тебя свой долг, у нас свой. Пошли!

Перед выходом из алтаря ему отпустили руки, убрали пистолет. По лицу отца Георгия полились слезы отчаяния:

– Господи милостивый! Пресвятая Богородица! За что такое искушение?

– Ну-ко, хватит тебе причитать! Успокойся, утри харю! Выйдешь спокойно, не дергаясь. Рот откроешь – стреляю без предупреждения. Побежишь – убью. Церковь окружена. Кто из толпы к тебе кинется – получит пулю. Выходим из церкви, заходим к тебе в избу, там ты свой балахон поповский сымаешь, одеваешь людскую одежу и поедешь как барин, на подводе, чин чинарем. Утрись, сказано! Еще раз говорю, молча, тихо проходим к выходу, глаза в землю, руки за спину. Понял меня?

– Понял! И все же… – батюшка бросил взгляд на стоящие на престоле сосуды.

Из Чаши поднимался парок. Никогда бы не подумал он, что может оказаться в такой ситуации, что во время ареста он меньше всего будет думать о своей судьбе. Его сейчас беспокоило, кто же сможет потребить Дары, если в округе не осталось ни одного служащего священника? Не подверглось бы поруганию Святое Причастие в случае закрытия церкви.

– Пшел!

Батюшка вздрогнул от болезненного тычка, и дверь открылась. Впереди него шел комиссар в тулупчике и, раздвигая народ, говорил: «Пустите же, дайте дорогу батюшке». Народ послушно пропускал их, но гудел и взволнованно переминался. Отец настоятель не смел поднять глаз. Тот небольшой путь, что он проделал от выхода из алтаря до церковных дверей, казался ему нескончаемым. Сзади шел другой чекист, то и дело наступая на длинные полы священных одежд. Клирошане, певшие тропари, один за другим умолкли.

Староста, заметив эту процессию, стал пробираться к выходу. Его охотно пропускали, и когда двери за священником закрылись, он был первым, кто открыл их и вышел на улицу.

– Робята, что случилось? Куда вы батюшку-то забираете, обедня еще не отошла.

– Все закончилось. Батюшке срочно надо в губернию.

– Да как же это так? У нас полна церква народу сошлась. Все готовились, говели, причастия ждут. Дайте хоть причастить людей. Какая спешка?

Они дошли до святых ворот, там уже все стало ясно. Вооруженные люди проводили священника в его келью, оттуда вскорости он вышел в пальто и шапке с небольшим саквояжем в руке. Проходя мимо старосты, он поднял глаза: