Ольга Ушакова - Онкология любви. Драма женственности

– Я даю вам лекарство, наблюдайте за собой, ведите дневник. В следующий раз я приглашу в кафе.

Я вышла из кабинета совершенно обескураженная: неужели меня еще можно полюбить, но эта реакция? Какой курьез: я к нему с болезнями, а он ко мне с любовью. Я рассмеялась, видимо, заинтриговала «космической частицей», наверное, впервые услышал подобное самоощущение. Хотя, ну что тут особенного, мы все состоим из атомов Вселенной. Есть даже такое мнение, что человек – это космическая пыль, образовавшаяся от большого взрыва.

Но неужели я заболела из-за любви, вернее из-за ее отсутствия? Давно подозревала, но это сомнительно: медицина – наука точная, а любовь – это нечто эфемерное, какая тут взаимосвязь?

Всю жизнь хотела встретить мужчину, который заметил бы не только мои ноги, но и душу. И вот теперь, когда увядает тело, когда ноги расцветили звездочки и вены, лицо избороздили морщинки, встретила такого человека? Совершенно невероятно, неужели он может полюбить за глубину души? Конечно, Лазарь Сергеевич не обычный мужчина, он заглядывает в человеческую сущность, и все же не верится, что так бывает; уж слишком необычно. К тому же он нравится женщинам, а вокруг полно молоденьких медсестер и врачей. Он интересный, настоящий, в нем чувствуется мужественность.

Главное, надо выздороветь, но все-таки приятно, это явный намек на любовь, и он дает импульс к жизни. Но какой поворот – пришла с болями и страхами, а вышла с надеждой, верой и обещанием любви. Это похоже на настоящее чудо – и как же не верить в чудеса. Я почувствовала прилив сил и повеселела…

С чего же началось мое душевное заболевание? Наверное, с первой любви, как же давно это было, будто бы и вовсе не со мной. Я выпила горошины и провалилась в сон.

Яркий солнечный свет заливал комнату, когда я открыла глаза и ужаснулась: полдень. Странный сон приснился, не могу вспомнить, но обволакивает впечатление: что-то чудесное и чистое, на душе покойно, как в детстве. Ах, да я стояла под кленами в старом дворе, ждала Женьку, мне шестнадцать: я влюблена.

Женька – парень видный, а я обыкновенная, он не замечает меня, к тому же он в десятом классе, а я в девятом. Улыбка у него особенная, загадочная и обаятельная, будто в облаках летает и знает какую-то тайну. Он не замечает меня, ну и пусть, я хочу лишь изредка его видеть. Каждое утро просыпаюсь и мечтаю встретить, но когда случайно сталкиваюсь, дрожат коленки – вдруг догадается о моих чувствах? Я успокаиваю себя: чего боюсь, откуда он может знать мои мысли? Прохожу мимо – ну и все. А когда он скрывается из виду, поднимается удивительная радость: какой же он необыкновенный! Хочется петь от счастья, душа устремляется ввысь, и все вокруг преображается: дома, деревья, школьный забор и даже котельная.

Однажды я столкнулась с ним в переулке, он окинул меня взглядом, и меня пронзило: будто сама судьба заглянула в глаза. И вдруг озарило: я влюбилась! В радостном возбуждении я влетела в класс. Одноклассница, взглянув на меня, воскликнула: «Да ты вся светишься! Что с тобой?! Знаешь, какие у тебя глаза? Как у Марьи Болконской! Девчонки, посмотрите, у Татьяны глаза как у княжны Марьи, правда?» Мы как раз «Войну и мир» проходили. Множество пар любопытных глаз впились в меня, и охватил ужас: «Теперь все знают, что я в него влюблена!» Показалось, будто меня раздели и выставили напоказ, я залилась краской, а потом услышала: «Да она просто влюбилась». Я успокоилась, ничего не поняли, и для них влюбиться – обычное дело, а для меня – необыкновенное. Я отговорилась, что просто весна, что солнышко и птички прилетели. На этом обсуждение закончилось.

Однако сравнение с княжной Марьей запало в душу. Я знала, догадывалась: во мне есть нечто необыкновенное, и вот услышала: светятся глаза. Княжна была совсем некрасива, но ее полюбил герой за чистоту и глубину души. Пусть он сейчас не замечает, но когда-нибудь обязательно увидит мои необыкновенные глаза и мою душу, и уже не сможет пройти мимо, ведь мы очень похожи, не знаю, чем именно, но чувствую. Надо только надеяться, ждать и верить. А может, я вовсе не люблю, а только воображаю? Выбрала объект любви и обманываю себя? Ведь надо же кого-то любить, а иначе в душе пусто. Боюсь этого слова «люблю»: оно очень ответственное, а я не знаю, буду ли любить всегда?

Мне девятнадцать и меня одолевают сомнения, люблю ли я его? Не знаю, но я его жду, выходит, три года жду и не люблю? С ума сойти можно. Конечно, люблю, только иногда сомневаюсь, трудно ждать, все сложно и запутанно. И как в любви разобраться, когда сама в себе никак не разберусь. И ждать его вовсе не собиралась. Да если бы мне кто-нибудь сказал, что буду ждать, я бы просто рассмеялась. Когда услышала, что его в армию забирают, я даже обрадовалась: с глаз долой – из сердца вон! Все равно ничего не выйдет, напрасно страдаю – вот что я тогда подумала. Хотя нет, совсем не так все было. Когда его одноклассник Сашка сообщил, что Женьку в армию забирают, я обомлела, будто обухом по голове стукнул – забирают! Да как же так? Как без него жить? Я не плакала, а села на койку и окаменела. Время во мне остановилось, ничего не видела, не замечала, в голове звенело: как же это так – забирают? Куда и зачем, почему вдруг забирают?! Очень хотелось заплакать, заголосить, но слез не было, а было одно большое горе. Я очнулась, когда стемнело.

Мне захотелось разделить свое горе с кем-нибудь, чтобы хоть немного отлегло. Но поделиться не с кем, с подругами нельзя, засмеют. Сашка нарочно это сказал, чтобы больно сделать, потому что давно ему нравлюсь. И я пошла к маме. Несколько минут она молчала, а потом огорошила:

– Бросил институт, так пусть идет, ему полезно, поумнеет. И что ты в нем такого нашла, чтобы убиваться?

– Сама не знаю, люблю, наверное.

– Нашла в кого влюбиться! Лучше бы Володю полюбила, серьезный парень, или Сашку, ты ему давно нравишься, и живут они по соседству, как хорошо было бы, если бы вы поженились, конечно, когда институт кончишь.

– Оставь меня вместе со своим Сашкой. Это он мне сообщил новость, да еще с радостным ехидством! Я еще и в институт не поступила, а ты уже замуж меня прочишь, все у тебя по расписанию! Но про себя подумала: «А правда, что же я в нем такого нашла?» Через неделю, когда свыклась, утешала себя: все, что ни делается, – к лучшему. За два года забуду, может, другого встречу. Я ему не нравлюсь, так что пусть уходит в армию, пусть куда угодно уходит, и чем дальше, тем лучше. Да и что он для меня? Школьная любовь, да это и не любовь, а так увлечение или болезнь, только жить мешает. Пусть идет в свою армию, а я другого встречу, который будет меня любить.

А если за два года не встречу никого лучше? К тому времени я похорошею, он заметит меня. Но только без всяческих мучений и страданий. А сейчас мне не до любви, экзамены, потом в институт поступать.