Иван - Стеклянное время. Пролог

Брайан нервничал: его конкретный фермерский ум понимал не все из того, что сказал Джон. Мартин видел это и успокоил его, шепнув на ухо:

– Не волнуйся, я тебе все объясню.

– Теперь, – продолжал Джон, – когда вы все знаете, давайте обсудим это. Что вы думаете по этому поводу?

Повисла нехорошая пауза. Но Джон был совершенно спокоен – он никогда не торопил события. Собравшиеся молча обменивались взглядами.

Желающих немедленно высказаться не было, и инициативу на себя взял Забияка. Все происходящее невероятно заводило его, он наслаждался сложившейся ситуацией. Его смех, громкий и задорный, прервал затянувшуюся паузу.

– Вот до чего довела нас политика Севера! Президент страны просит граждан помочь спасти Америку, а граждане медлят. Никакого гражданского рвения! Похоже, я первый после раздачи – так вот вам моя ставка. Джон высказался несколько политикански, как говорят в Вашингтоне, и я хотел бы уточнить, тем более не все все поняли, – он кивнул в сторону губернатора Фулера, манерно приподнял несуществующую шляпу и почтительно сказал: «Сэр…» – Как я понял из речи Джона, мы здесь пытаемся создать союз неравнодушных граждан, а наши должности и возможности – только приложение к высокому званию гражданина. Так, Джон?

– Так, Билл, – ответил Джон.

– И цель нашего союза – нагнуть янки, потому что они уже не ловят мышей. А сделать это нужно, чтобы спасти побольше простых граждан от чертова вулкана. Так, Джон?

Забияка прекрасно знал, что такое определение «янки» для человека с Юга, знал это и Джон. Забияке было важно, чтобы Джон ответил, как человек с Юга.

– Так, Билл.

– Не знаю, как другие, а я в деле, – радостно констатировал Забияка. Глядя на Алекса, он остановился и, выдержав паузу, начал вторую часть своей речи: – Как же здорово ты все придумал… – для Алекса пауза длилась вечно, он побледнел и ждал худшего – что его опять назовут «Монашкой», и на этот раз все это услышат, – Александр Рапопорт.

Первый раз во взрослой жизни Забияка назвал Алекса по имени.

– Как же здорово ты все придумал, Александр, – повторил Забияка так серьезно, как не ожидал от него никто из присутствующих. – Ты позвал тех, кого надо – я думаю, все будут в деле. Генри, – Забияка кивнул ему, – не упустит возможности вернуться в «большую игру» на таком высоком уровне, выше которого только господь Бог. Большое сердце губернатора Фулера честно бьется за Америку, – это Забияка говорил, глядя на Мартина, и было видно, что тому лестно такое услышать. – Конгрессмен твердо стоит за правду и не боится ни Уолл-Стрита, ни спецслужб, что доказывал не раз.

Конгрессмен О`Нил был гордый человек и не терпел ни хороших, ни плохих оценок в свой адрес. Было видно, что ему неприятны слова Забияки, но он промолчал.

– Финч – самая закрытая фигура в нашем раскладе, – Забияка кивнул ему, – но что-то подсказывает мне, что и здесь Александр не ошибся. Так как я принял решение и сказал, что я в деле, то хочу кое-что прояснить для присутствующих.

Сначала лично для вас, губернатор. Что касается ниггеров, – Забияка опять взял шутливый тон, – то вы, видимо, не знаете, что моя младшая вышла замуж за ниггера. Я с ума сходил, представляя, как он накачивает ее своим черным поршнем. Накачал мне двух внуков. Мы отличная семья. А что вас задело? Ниггер есть ниггер, я знаю сто ниггеров, которым с удовольствием пожму руку. И знаю еще больше белой сволочи, которой я бы с удовольствием эту руку сломал.

Так что есть много, очень много ниггеров, которые встанут за меня и за которых встану я, если что. И они крепче стоят сейчас, чем белые – потому что еще не перестали верить в Бога. И для них мальчик – это мальчик, а девочка – это девочка, впрочем, как и для меня. И я говорю им в глаза «ниггер», и если они обижаются, то в этом виноваты политические шлюхи. Но, – Забияка опять широко улыбнулся, – мои ниггеры не обижаются на слова про цвет кота – главное, чтобы он ловил мышей. Что касается содомитов – много их работает в моих бизнесах, и я плевать хотел на то, что делают взрослые люди наедине в постели. Но я против развращения детей. Я так думаю и так говорю, чтобы вы знали, каков я, чтобы решили, можно иметь со мной дело или нет.

Вы знаете, каковы мои финансовые возможности, и было бы глупо предполагать, что я не воспользуюсь сегодняшней инсайдерской информацией, чтобы увеличить мое состояние – не нарушая договора о неразглашении, конечно. И если в нашем деле возникнут расходы, я беру их на себя.

Ну и последнее: я прикушу свой длинный язык и слова не скажу без пользы для дела, пока мне не разрешит говорить Александр Рапопорт. Вот моя ставка в игре. Я хочу, чтобы все понимали, что Забияка ставит дело выше себя.

Теперь по существу вопроса. Может, кто-то не понимает последствий этой катастрофы – я попробую кое-что прояснить. Такой удар по экономике, безусловно, уничтожит доллар как международную валюту в том виде, в котором он существует сейчас. Экономика обнулится, все придется начинать сначала, заработают аналоговые механизмы. Ценность реальных производств возрастет, но виртуальной экономике придет конец. Всем придется передоговариваться со всеми. Это означает конец могущества Америки. Главной ценностью станут люди – то, что у них в головах и в руках. Ну и материальные ресурсы, конечно. Что вы думаете по этому поводу, губернатор?

Так Забияка столкнул разговор под горку, дальше он покатился сам.

– Что я думаю? Я не знаю, что я думаю. Я думаю как фермер и как губернатор, я думаю о том, как сохранить землю, и не понимаю, как. Что будет с землей? С водой? С растениями, с животными? Что делать, Брайан? – обратился Фулер к конгрессмену.

– Мистер Забияка правильно формулирует цель – нужно спасти людей, – ответил на вопрос друга О`Нил. – Спасутся люди – найдем решение и по земле, Мартин. Вопрос в том, что и кто мешает этого достичь. Я думаю, ни у кого здесь нет иллюзий, что наш правящий класс не готов на сегодняшний день справиться с этой задачей. Вопрос в том, – Мартин посмотрел на Джона, – как далеко вы готовы зайти, господин Президент?

Джон как будто ждал этого вопроса – он ответил твердо и без задержки:

– Я готов зайти так далеко, как этого потребует дело. Я полностью отдаю себе отчет в том, каких жертв может потребовать необходимость взять ситуацию под контроль. Я готов действовать ради этой цели. Для этого мне нужен план действий и энергичные люди, способные его реализовать. Поэтому вы здесь, и я надеюсь на вас. Вас устраивает мой ответ, конгрессмен?

– Да. Может, кто-то из присутствующих нуждается в чем-то большем? – обводя взглядом аудиторию, спросил конгрессмен.

Все молчали.

– Хорошо. Тогда я спрошу человека, у которого всегда есть ответ на вопрос. Я хочу спросить у тебя, Элан: что нужно, чтобы быстро взять под контроль элиту и подчинить ее интересам спасения народа?